До и после смерти Сталина - Леонид Млечин

ЦК ВКП/б/ ставит на вид т. Рухадзе допущенную им ошибку, которая может принести вред партии и государству, и предлагает Бюро ЦК КПГ разобраться в упомянутых материалах и сообщить в ЦК ВКП/б/ свое решение».

В Тбилиси разобрались и решили снять Рухадзе с поста министра и арестовать. 25 июня Сталин передал в Тбилиси: «Советуем довести сдачу-приемку дел до конца, после чего направить Рухадзе в Москву, где и будет решен вопрос о судьбе Рухадзе».

1 июля 1952 года Рухадзе арестовали. После смерти Сталина, 5 апреля 1953 года, он будет слезно умолять Берию:

«Лаврентий Павлович, вы меня знаете свыше 25 лет, я рос у вас на глазах и воспитан вами. Последние годы я совершил много преступлений, все то немногое полезное, которое я сделал в прошлом, ничего ровным счетом не стоит… Лаврентий Павлович, я обращаюсь к вам, как к родному отцу и воспитателю моему, и на коленях, со слезами на глазах прошу пощадить, простить и помиловать… Вы, и только вы, Лаврентий Павлович, можете спасти меня».

Рухадзе был мастер на все руки. Когда он сам оказался за решеткой, прокуратура установила, что министр соорудил дело о никогда не существовавшей подпольной террористической организации, программа которой вместе с планом терактов против партийно-советского актива была напечатана на его квартире.

20 октября 1952 года Сталин сказал заместителю начальника следственной части по особо важным делам Николаю Коняхину, сразу произведенному в полковники:

— Не люблю я Берию, он не умеет подбирать кадры, старается повсюду ставить своих людей…

Лаврентий Павлович оставался членом бюро президиума ЦК, для всей страны — один из ближайших соратников вождя, а чекисты уже исходили из того, что на него надо готовить дело. В 1952 году в документах Министерства госбезопасности Берия фигурировал как человек, настроенный националистически и готовящийся свергнуть советскую власть.

В феврале 1953 года Сталин фактически повторит свою фразу, когда к нему на дачу приедут Игнатьев, Гоглидзе и Зайчиков:

— Не доверяю я Берии, он окружил себя какими-то темными личностями.

Послевоенные годы для кремлевских обитателей прошли в бесконечных интригах, иногда со смертельным исходом.

1 октября 1950 года были тайно расстреляны секретарь ЦК Алексей Александрович Кузнецов, член политбюро, председатель Госплана и заместитель главы правительства Николай Алексеевич Вознесенский, член оргбюро ЦК и председатель Совета министров РСФСР Михаил Иванович Родионов. Сотни связанных с ними партработников сняли с работы. 214 человек посадили, 23 расстреляли. Это была показательная расправа.

Выживший Иосиф Михайлович Турко, бывший второй секретарь Ленинградского обкома, в 1954 году рассказал, что с ним делали: «Так как я отрицал свою вину, следователь Путинцев начал меня систематически избивать на допросах. Он бил меня по голове, по лицу, бил ногами. После избиений направлял меня в карцер».

Ленинградцев обвинили в том, что они проводили вредительско-подрывную работу: хотели создать отдельную компартию России, чтобы неоправданно поднять значение РСФСР внутри Советского Союза, и даже перенести российское правительство из Москвы назад на берега Невы, в Ленинград.

Два года спустя Сталину для его далеко идущего плана потребовался уже расстрелянный секретарь ЦК Алексей Кузнецов, потому что тот по решению политбюро в свое время курировал Министерство госбезопасности. Вождь решил соединить его с арестованным Абакумовым. В жизни они друг друга сильно не любили, но реальность вождя не интересовала.

Расстрелянного Кузнецова на процесс не выведешь, но в тюрьме сидела его жена. Исполнительный министр государственной безопасности Игнатьев доложил Сталину: «Доставлена из Владимирской тюрьмы в МГБ СССР жена Кузнецова для допроса ее по поводу вредительства в лечебном деле и преступных связей с работниками Лечебно-санаторного управления Кремля».

Секретаря ЦК Кузнецова казнили как человека, выступившего против центрального руководства. Через два года расстрелянного Кузнецова вместе с расстрелявшим его Абакумовым вождь назвал участниками антигосударственного заговора и англо-американскими агентами, которые замышляли убить вождя и разрушить Советский Союз.

Вождь сам сформулировал состав преступления: террористическая группа «враждебно относилась к партии и Советской власти, действовала по указаниям врага народа Кузнецова, который в связи со своими вражескими замыслами был заинтересован в устранении товарища Жданова».

Чем дальше, тем больше фантасмагорический заговор обретал масштабность. Погубившие вождей партии Жданова и Щербакова врачи-убийцы. Покрывавшие их генерал-полковник Абакумов и другие враги внутри МГБ. Руководивший ими секретарь ЦК Кузнецов. И главные предатели, они же, судя по всему, агенты иностранных разведок: члены президиума ЦК Молотов, Микоян, Ворошилов…

Арестовали начальника сталинской охраны генерала Власика. Его обвинили в том, что он раскрыл схему охраны вождя иностранным разведкам. Сталину докладывали: вот откуда у американцев планы Кремля, который они собирались обстрелять!

Начальник управления охраны генерал-лейтенант Николай Сидорович Власик был по-собачьи предан вождю, который отметил его многими наградами — в том числе полководческим орденом Кутузова первой степени, хотя Власик на фронте не был.

Власик окончил церковно-приходскую школу. До революции работал на бумажной фабрике, в Первую мировую служил унтер-офицером запасного пехотного полка. После революции пошел в милицию, в 1919 году его взяли в ВЧК. Он нашел себя в службе охраны. Основа влияния начальника охраны — близость к хозяину. Начальник охраны проводит со своим подопечным больше времени, чем любой другой приближенный. Он и телохранитель, и слуга одновременно. Он был посвящен во многие секреты. Заботился о детях вождя, спасал их от всех неприятностей и выручал из беды.

Кабинет вождя в Кремле находился на втором этаже, а квартира — на первом. Для входа в коридор, где в Кремле сидел Сталин, требовался специальный пропуск. Но никого не проверяли и не обыскивали. Затем шла анфилада комнат — секретариат, комната Поскребышева, от которого, по словам чувствительных к спиртному офицеров госбезопасности, исходил запах коньяка, и комната охраны, где всегда находилось несколько человек. Начальник охраны Власик дремал в кресле у двери.

Особая роль Власика и Поскребышева была известна.

Разные люди работали в секретариате Сталина. Одних он выдвинул на повышение, от других избавился. Только Поскребышева постоянно держал возле себя. Человек малообразованный (окончил фельдшерское училище), но исполнительный, он оказался идеальным помощником. Аналитический склад ума и аппаратное чутье помогали ему угадывать желания вождя, когда речь шла о внутриполитических интригах.

Должность Александра Николаевича называлась по-разному. В 1923–1924 годах он руководил управлением делами ЦК. С 1924 по 1929 год был помощником секретаря ЦК, затем его сделали сначала заместителем заведующего, а затем и заведующим секретным отделом ЦК (делопроизводство политбюро и личная канцелярия Сталина). В соответствии с новым уставом ВКП/б/, который был принят на ХVII съезде в 1934 году, секретный отдел ЦК переименовали в особый сектор. Поскребышев был поставлен заведовать этим сектором решением политбюро от 10 марта 1934 года.