Исповедь русского гангстера. Хроники времен организованного бандитизма. Книга вторая - Михаил Орский

— Какие вопросы, Коля? — начал разговор каторжанин.

— Вы в муку избили наших людей, — ответил Мышь.

— А разве мы вас не предупреждали, что именно так и произойдет, если будете барагозить. Это где произошло? Мы к вам пришли с бедой или вы к нам? Вам сказали: НЕ ЛЕЗЬТЕ! Мало ваш Катерный здесь наблудил?

— Я Катерный, — неожиданно произнес очкарик.

Уральский опешил, но виду не подал. Лишь прикинул: "Сколько ухарей нарвалось, по ходу, на этого безобидного с виду парня. Как на Сашу Воркуту. Только наш гончей породы, а этот пухлый. Эх! Такого бы парня в наш оркестр!!!"

— Что же ты хулиганишь, Катерный? Ставишь бригады на грань войны?

— Да, я виноват. Но я никого не бил ногами. Вы знали, что это наши люди и затоптали их!

Гриша сделал круглые глаза:

— Так, стоп, бродяги! Разве мы могли предположить, что порядочные парняги будут ходить с мусорскими удостоверениями? Мы ни сном, ни духом…

«Романовские» заерзали. Они все прекрасно поняли, но вынуждены были проглотить арестантскую подначку.

— А золото с них поснимали…?

— Да не вопрос, — Уральский проявил великодушие — мы не мародеры, заберите свои цацки.

Каторжанин понимал, что «романовским» нужно было сохранить лицо и хоть что-нибудь «откусать». Данила занес в офис золото и высыпал на стол.

— Давайте жить дружно, а в гости ходить только по приглашению, — резюмировал Григорий.

«Романовские» удалились и никогда больше в «Меркурии» не появлялись. Интересно, что Уральский так ни разу и не встретился с самим лидером Дмитрием Романовым, которого застрелили в декабре 1999 года, убийство его было загадочным и осталось нераскрытым. Романов имел основания опасаться за свою жизнь. Лимоний однажды наблюдал его появление в Химках. Сначала из машин высыпала вооруженная охрана и проверила окрестные подъезды. Только после этого нарисовался сам фон-барон. Григорий близко не позволял себе ничего подобного. «Захотят убить — убьют, — считал он. Осторожность, конечно, нужна, но главное — вести себя нужно порядочно». Застрелили Романова на съемной квартире в родных Химках. «Достать» его, преступника чрезвычайно расчетливого и жесткого, на улице или дома было невозможно. По городу Романов передвигался, имея 2–3 машины сопровождения, в каждой по 4 человека. Некоторые члены его ОПГ, исполняющие функции охранников, были официально вооружены, поэтому последствия нападения на такой вооруженный кортеж были бы весьма печальны для киллеров. Без охраны он попросту не выходил из дома, поэтому никакому незнакомому человеку ни под каким предлогом дверь бы не открыл. Нет сомнения, что Дмитрия Романова «порешили» близкие. Стреляли сзади и чуть сбоку с высоты человеческого роста. Причем в тот момент, когда Романов сидел за столом в шортах и майке и, видимо, ни о чем не подозревал.

2000 год стал наивысшей точкой взлета бригады Гриши Уральского. Влияние группировки вышло далеко за пределы Речного вокзала. Коммерсанты под «крышей» Григория работали по всей Ленинградке, в Ховрино, в Химках, в центре Москвы. Бригада, вместе с теми, кто был рядом, запросто могла выставить около пятидесяти бойцов. С ними считались и сотрудники милиции, и соседние коллективы. Однажды на гульбарии в Сокольниках лидер «плохишовской» ОПГ, грузный мужчина, похожий одновременно на казачьего атамана и на экспрезидента Афганистана Наджибуллу в минуту откровения сказал каторжанину:

— Мля буду, Гриша, а я в девяностых в тебя не верил! Рад, что ошибся!

На «стрелках» Гриша перестал дарить оппонентам улыбки и клясться в вечной дружбе. Пришло время показать зубы.

До бандитов, наконец-то, дошло, что деньги нужно вкладывать в бизнес, а не тратить на стриптизерш и покупку халявных телефонов. Тему бригадного бизнеса взвалил на себя скрупулезный и расчетливый Перс. Роль штатного «коррупционера» подошла общительному Родне. Он быстро стал своим человеком в управе и префектуре. Заметно возросли доходы группировки. Ничто не предвещало скорого заката эпохи организованной преступности.

Возникшие, было, административные проблемы с химкинским рестораном, тоже порешали на раз. Организация, державшая на балансе здание, в котором располагался «Меркурий», попыталась поднять аренду. Причем сразу в несколько раз. В офис этой конторы приехало четверо громил, суммарный вес которых составлял полтонны (Глыба, Леня, Рюкзак и Верзила). Когда амбалы зашли в кабинет местного начальничка, там реально потемнело. Чиновники выпали в осадок и на несколько лет вообще забыли о какой-либо аренде.

Осознание своего могущества кружило гангстерам голову. Как-то в «Меркурии» отпинали сутенера с Ленинградки, который отдыхал со своей «крышей» — химкинскими гаишниками. Парни Уральского легко их вырубили. Разбираться приехал офицер из отдела по борьбе с организованной преступностью города Химок. Сели поговорить в городском парке. Мент попытался загрузить Григория на денюжку. Но каторжанин терпеть ненавидел платить мусорам.

— Готовить своих людей как следует нужно, — буркнул Гриша.

— Да это гаишники! — взбеленился сотрудник: если бы дрались мои оперативники, пипец бы настал твоим бандитам! Давай, пять твоих против пяти моих!

«И что бы было с твоими сотрудниками после спарринга с Воркутой, Леней, Глыбой, Ударом, Злодеем?» — подумал про себя Уральский. Но вслух спросил:

— А чего ты вообще за сутенеров впрягаешься? Не стремно?

Офицер ретировался не солоно нахлебавшись, но злобу затаил. Случай поквитаться химкинским ментам братва любезно предоставила сама. Беда пришла, откуда не ждали. В любом коллективе есть свои лидеры, свои креативщики, свои рабочие лошадки и свои дармоеды. Хорошо еще, если беспонтовые в целом пассажиры приносят хоть какую-то пользу — постоят на «стрелке» для количества где-нибудь в третьем ряду. Лишь бы вреда не приносили. Удивительно, но в двадцать первом веке в бригаде оставались типы, не выросшие из малиновых пиджаков девяностых.

В октябре 2002 года террористы захватили заложников на мюзикле «Норд — Ост». В кабаке зависало человек пять — шесть парней Уральского. Они громко обсуждали ситуацию на Дубровке. За одним из столов с дамами и другом харчевался мировой судья Химок по имени Мамука.

— Достали эти черножопые!!! — возмущался подвыпивший Гена Верзила.

Его собеседником был завсегдатай ресторана по имени Рустам, здоровенный и грозный внешне парень, но в реальности — тихий алкоголик и мелкий бизнесмен по совместительству. Мамука принял реплику про «черножопых» на свой счет. Он поднялся и во весь свой гигантский рост (204 см) навис над столом Верзилы:

— Ты что-то имеешь против черных? Я тоже черный!

Слово за слово, начался махач. Из бара подоспели Очкарик и Юрец. Ну и какая драка в «Меркурии» без Бубля? Он вообще ресторан покидал только для того, чтобы носки поменять. Приятель Мамуки попытался встрять, но ему щелкнули один раз, и он потерялся. Сам судья оказался не робкого десятка и оказал бандитам яростное сопротивление. Даже кидался в них бокалами. Бубль суетился вокруг дерущихся и пытался «наладить» Мамуке по горбине битой, которая, как по волшебству, оказалась у него в руках. Грузину удалось придавить Очкарика, а весил Мамука около ста пятидесяти килограмм. Драка затягивалась. Разъяренный Верзила не нашел ничего лучшего, чем взяться за нож. Слава Богам, не рабочий, а барный, для нарезки лимонов. Самый опасный удар пришелся огромному грузину в шею, остальные жизненно важные органы не задели, но кровь лилась рекой. Трезвому Глыбе с трудом удалось оттащить вошедшего в раж Гену от поверженного судьи.