К терниям через звёзды - Виктор Хайд

– Да, только тебя.

– Но со мной были ещё двое, вы их даже не стали выкупать.

– Кстати, да. – Лоутроп ткнул пальцем в сторону Марка. – О выкупе Шейнц ничего мне не говорил. А это обошлось мне в кругленькую сумму.

– Но другие…

– Меня не волнуют другие.

Марк заметил, что в концертном зале Виктор выглядел более дружелюбным.

– Слушай, – сказал мистер Лоутроп спокойным тоном. – Давай так: ты не задаешь мне слишком много ненужных вопросов, а я без проблем, как того и требовалось, сажу тебя на корабль идущий прямиком в Селтинскую Технократию. Корабль высадит тебя прямо в руки к мистеру Шейнцу. У него уже будешь спрашивать «что», «зачем» и «почему».

– Вы что-то знаете о том, что хочет от меня этот мистер Шейнц?

Лоутроп промолчал.

– Как тебе приём? – резко переменил тему он.

– Как по мне, так фестиваль социального неравенства, – ответил Марк.

– Я бы даже назвал валтасаровым пиром, – сказал мистер Лоутроп, улыбнувшись.

– Как?

– Валтасаров пир. Это из древнеземных сказок. Праздник во время ужасных событий.

– Похоже, ничего хорошего в этом нет.

– В земной версии возможно. Но мой пир собирался не ради того, чтобы бесцельно набить желудки.

– А ради чего же?

– А ради того, чтобы в последний раз насладится тем, что в скором времени умрёт вместе с нами.

«…2.1. По настоящему договору Президент Республики Объединённых Наций предоставляет Селтинскому научно-исследовательскому институту следующие права:

– право на независимые от Республики Объединённых Наций выборы членов администрации;

– право на создание и изменение существующих конституционных законов;

– право на владение орбитальной станцией «Заря»;

– право на использование природных ресурсов системы Ирвинг, включая: планеты и их спутники, карликовые планеты и их спутники, астероиды, метеороиды, кометы, червоточины и космическую пыль;

– право на колонизацию планеты Данг в системе Сомн.

– право на использование природных ресурсов системы Сомн, включая…», – из указа о предоставлении автономности Селтинскому научно-исследовательскому институту, 29.07.2416.

Дверь распахнулась. Опустошённый, вялой поступью он вошёл в апартаменты. Не говоря ни слова, он проследовал к своему столу. Она отвлеклась от работы с заметками и провела глазами в его сторону; её руки застыли над светящейся панелью управления компьютером. Он опустился в кресло, и, понурив нос, прижал седую бороду к груди. Взгляд упал куда-то под стол. За его спиной на огромном обзорном экране, раскинувшемся с пола до потолка, жалобно мерцали далёкие звёзды. В край экрана заползал кусочек тёмного каменистого тела Фестус-4 – эта часть орбитальной станции Горизонт была отвёрнута от своего хозяина.

– Судя по вашему виду, всё прошло не очень? – холодным тоном спросила она.

Учёный покачал головой.

– Они все просто полудурки, – сказал он. – Вместо того, чтобы решать проблему надвигающегося кризиса, мы два часа обсуждали: стоит ли запрещать саморазвивающийся искусственный интеллект?

– Оу. – Её руки отпрянули от панели управления и упали на бёдра. – И что же вы решили?

Он поднял на неё утомлённые тусклые глаза.

– То же, что и обычно. Перенесли решение вопроса.

– Что ж, мистер Шейнц, – улыбнулась она. – В таком случае, мне пока что бояться нечего.

Она встала из-за небольшого столика под боковой металлической стенкой комнаты и, выражая заинтересованность, посмотрела на свои цветы. На шестиугольных полках стояли белые горшки разных форм и размеров. В горшках вели своё комфортное существование цветы и растения с разных обитаемых миров Республики и Технократии. С материнской осторожностью она взяла один из горшков двумя руками и, улыбнувшись, показала его Шейнцу, сидящему в дальнем конце комнаты.

– Видели? – радужно улыбаясь, проговорила она. – Мой этериус сегодня расцвёл.

Он с грустью повёл уголком рта, глядя на распустившиеся жёлтые лепестки её любимца. «Ах, если бы ей действительно это нравилось, – подумал он. – Если бы она что-то чувствовала». И вправду, она лишь симулировала поведение обычного человека. Создавала себе привычки, увлечения. Создавала манеры поведения, жестикуляцию и мимику. Вернее, создавал всё это её синтетический мозг. Это сложно назвать мозгом, точнее – мощный компьютер с особым программным обеспечением. В любое время, в каждую миллисекунду он принимал и обрабатывал невероятное количество информации, поступающей от аппаратного обеспечения, от местной сети и загруженных инопланетных баз данных. Анализировал, делал выводы, строил причинно-следственные связи и выдавал результат. Шесть земных лет назад, когда Карл её создал, в первое время она вела себя как робот-рабочий, издавая корявые механические движения и общаясь на уровне «Здравствуйте… Моё имя… Не могу обработать ваш запрос…». Тогда её лицо почти всегда было каменным или периодически выдавало какие-то жуткие подёргивания, от которых у Карла буквально сжимался желудок. Но уже через месяц она достаточно хорошо развила свои коммуникационные навыки (у андроидов такие навыки со временем всегда становились лучше, чем у многих живых людей). Также возросли и её умения двигаться. А через пару лет Карлу и вовсе казалось, что иногда она делает преднамеренные возбуждающие движения. Да, андроиды имели сенсоры и, можно сказать, «чувствовали» прикосновения к своему телу, но всё это было лишь на уровне алгоритмов. И половыми органами их не наделяли – в Технократии это считалось кощунством и извращением. Хоть её тело, полностью покрытое органической кожей, и излучало тепло, прикоснуться к ней он всегда чурался. Для него она была скорее дочерью, своим прекрасным созданием.

– Период его цветения длится несколько лет и заканчивается перед самой смертью растения. В тейском фольклоре говорят, что конец цветения этериуса – начало периода скорби.

Она поставила цветок обратно на полку.

– Хотите альвийского чаю? – спросила она. – Это то, что поднимет вам настроение этим грустным вечером.

– С чего ты решила, что сейчас вечер?

Она пожала плечами и по-детски улыбнулась.

– Не знаю.

Ну конечно же она знала. В иной ситуации она бы начала рассказывать что-то про угол поворота станции к звезде, рененское затмение или что-нибудь подобное. Но коммуникационные навыки были уже на высоком уровне, и она сочла такой ответ наиболее правильным.

Карл Шейнц издал тихий смешок.

– Не откажусь.

Она тут же отправилась на автоматизированную кухню готовить чай. Через несколько минут она уже несла в двух руках кружку, на которой виднелось число 45 – она всегда помнила любимую температуру Шейнца.