Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Высшие кадры Красной Армии. 1917-1921 гг. - Сергей Войтиков

Высшие кадры Красной Армии. 1917-1921 гг. - Сергей Войтиков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 129
Перейти на страницу:

К 1 июля было создано Центральное управление по снабжению армии (ЦУС). Во главе его встал Совет ЦУС (неформальное название – Центральный совет снабжений) в составе двух членов коллегии Наркомвоена – Лазимира и Э.М. Склянского и Главного начальника снабжений генерала от артиллерии А.А. Маниковского (последний, как военный специалист, занимался «технически хозяйственной работой по снабжениям армии»)[471]. Лазимир и Маниковский немедленно занялись выяснением взаимоотношений: у левого эсера закипала «классовая ненависть» к организатору контрреволюционного саботажа в Военном министерстве и несостоявшемуся военному диктатору[472], а Маниковский не очень-то скрывал свое презрение к красным комиссарам (наверняка, сказывалась и разница в возрасте: 27-летний комиссар должен был следить за работой 53-летнего специалиста). В тот же день Лазимир вызвал к себе начальника канцелярии ЦУС и ближайшего сотрудника Маниковского Н.Г. Мальчиковского и «в самой грубой, неподдающейся описанию форме изъявил Н.Г. Мальчиковскому свое крайнее недовольство» по поводу неисполнения одного из своих предписаний. Объяснение Мальчиковского: указанное предписание не было получено – Лазимира не удовлетворило. Аудиенция закончилась поручением Н.Г. Мальчиковскому передать «этому Маниковскому» категорическое требование Лазимира неукоснительно исполнять все его приказания[473]. Лазимир не мог понять элементарных принципов аппаратной логики[474] и в каждом случае, когда Маниковский и его сотрудники не исполняли его приказаний (кстати, незаконных, отдавать приказания должен был Маниковский, Лазимир – контролировать их соответствие советской политике), противоречащих решениям вышестоящих инстанций, грозил увольнением с последующим «преданием революционному суду»[475]. Причем Лазимир ополчился не только на руководство ЦУС, но и на руководство подчиненных ему главных довольствующих управлений. 2 июля Маниковский получил ходатайство об ограждении служащих Наркомвоена от незаслуженных замечаний, оскорблений и угроз П.Е. Лазимира от ГВХУ. Примечательно, что докладную записку подписали не только начальник, но и комиссар (!) управления[476]. При этом не было дыма без огня: центральный военный аппарат действительно работал крайне медленно, что было следствием, в том числе и нежелания военных специалистов служить большевистскому режиму. Сам Лазимир со времени эвакуации в Москву своего ведомства буквально разрывался между коллегией Наркомвоена, курируемыми им органами комиссариата и разъездами «по местам расположения довольствующих учреждений и заведений, а также советских частей» (на местах Лазимир занимался сбором сведений и организацией оперативно-мобилизационного отдела по снабжению)[477]. Но активная, самоотверженная работа Лазимира, неоднократно отмеченная современниками[478], не помогла. После так называемого «мятежа» левых эсеров 6–7 июля 1918 года П.Е. Лазимира решили проверить на лояльность к большевикам. Об этом свидетельствуют два документа. Первый из них – рапорт члена коллегии НКВД А.В. Эйдука Л.Д. Троцкому об осмотре портфеля, квартиры и первого рабочего кабинета П.Е. Лазимира (кабинет Лазимира в наркомате, на Лесной, Эйдук не обыскивал)[479]. Второй документ – обращение самого Лазимира к Троцкому, связанное с приказом последнего об обыске квартиры своего «коллеги»[480]. Обращение было написано во время обыска на квартире Лазимира и передано им с Эйдуком наркому по военным делам. Парадоксально: Лазимира обыскивал член той самой коллегии, в которую Лазимир едва не попал в ноябре 1917 года.

Основанием для обыска стало обвинение П.Е. Лазимира его недоброжелателем Э.М. Склянским в неявке на службу «в течение нескольких дней» – как раз после июльских событий[481]. В портфеле Лазимира и у него на квартире заслуживающих внимания вещей Эйдук не обнаружил, а вот в рабочем помещении – нашел два документа: письмо Лазимиру из Петрограда и найденный на столе у наркома список «винтовок и фамилий лиц, коим, по-видимому, эти винтовки были выданы»[482].

Несмотря на то, что оба документа приложили (вместе с обращением П.Е. Лазимира) к рапорту А.В. Эйдука, в деле они не отложились. Из этого следует, что найденные Эйдуком бумаги были, вероятно, возвращены Лазимиру как не имеющие отношения к предъявленному ему обвинению.

Лазимир в своем обращении заверил коллегию Наркомвоен, что «каких-либо действий в интересах наступавших [левых эсеров] не предпринимал»; назвал обвинение [Склянского] в неисполнении служебных обязанностей клеветой[483]. Л.Д. Троцкий подчеркнул на объяснительной записке П.Е. Лазимира заявление о неучастии Лазимира в левоэсеровском мятеже[484]. Заключительная часть документа крайне интересна: «В связи с произведенным осмотром распоряжением Л.Д. Троцкого по месту моего жительства… будут даны подробные объяснения в Народном комиссариате по военным делам 13 сего июля»[485]. На состоявшемся 13 июля заседании коллегии Наркомвоена П.Е. Лазимир осудил действия ЦК ПЛСР. Пользуясь случаем, Лазимир заявил о выходе из коллегии и сложении с себя председательства в Архозкоме[486]. Отставку не приняли, но предложили выступить от имени коллегии Наркомвоена на Всероссийском съезде военных комиссаров (вероятно, хотели публичного покаяния Лазимира). 12 июля Павел Евгеньевич направил члену коллегии и председателю Всероссийского бюро военных комиссаров И.И. Юреневу и в копии Троцкому ответ с отказом «по политическим соображениям» и ввиду несогласия с принципами работы военных комиссаров, не имеющих права вмешиваться в оперативное решение вопросов[487].

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 129
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?