Изумрудный атлас - Джон Стивенс

Не останавливаясь, рыжебородый гном громогласно объявил:

— Капитан Робби Мак-Лаур вернулся с двумя пленниками короля Хэмиша!

Караульные гномы грохнули тупыми концами ратовищ своих копий в пол, огромные двери распахнулись, и Кейт увидела за ними еще одну комнату, а в дальнем ее конце — еще одни распахнутые железные двери, а за ними новую комнату с железными дверьми, а дальше еще и еще; и все двери были распахнуты, и все как одна украшены чеканкой, изображавшей все того же прекрасного бриллиантобородого гнома. Их с Майклом несли из комнаты в комнату, и стражи вытягивались по стойке смирно рядом со своими копьями, которые были в два раза длиннее их, и салютовали капитану Робби Мак-Лауру. Все железные двери сами собой захлопывались и запирались за их спинами, а когда отряд подошел к последним дверям, Кейт увидела, что они очутились возле огромного каменного моста, украшенного двадцатифутовыми статуями грозных гномов, вооруженных боевыми топорами. Мост изгибался над огромной пропастью, откуда лился сияющий белый свет, озарявший все вокруг.

— Капитан, — крикнул Майкл прерывающимся от толчков голосом, — откуда идет этот свет?

— Из дворца короля Хэмиша, — ответил гном. — Вся его крыша инкрустирована бриллиантами. По личному его величества распоряжению и проекту, к слову сказать. — Судя по тону капитана Робби, сам он не слишком одобрял бриллиантовые крыши. — Полюбуетесь ими вблизи, когда король будет вас допрашивать. Думаю, до этого дойдет лет через пятьдесят, не раньше.

— Что?! — воскликнула Кейт.

— Гномы живут сотни лет, — сказал ей Майкл. — У них другие отношения со временем, чем у нас.

— Прекрасно, — прошептала Кейт. — Просто прекрасно.

Перейдя мост, они вошли в очередной туннель, а оттуда их понесли вниз по крутой лестнице, которая все не кончалась и не кончалась, так что Кейт пересчитала каждую ступеньку болезненным толчком об одетое кольчугой плечо своего конвоира, пока, наконец, они не очутились в каменном коридоре, освещенном развешенными по стенам факелами. Гномы, мимо которых они проходили, были совсем не похожи на веселых товарищей Робби Мак-Лаура. Эти стражи носили темные плащи с капюшонами, скрывавшими их лица, и не поднимали глаза от земли, причем Кейт показалось, что воины капитана Мак-Лаура тоже избегали встречаться с ними взглядами.

— Тюремщик, — прогремел Робби Мак-Лаур, — я привел королю двух нарушителей границы.

— Камера 198 свободна, — последовал ответ. — Тамошний сиделец помер сегодня утром. Или на прошлой неделе. Мы только что обратили внимание на запах.

— Гм, но тело, я полагаю, все еще там?

— Где ж ему быть? Но я вытащу его в ближайшие дни. А до этого он вряд ли потревожит твоих пленников, — сказал тюремщик и загоготал над своей шуткой.

Кейт покосилась на Майкла. Ничего, как только они останутся одни, она выложит ему начистоту все, что думает о гномах.

— Почему бы не поместить их в камеру 47? — спросил Робби Мак-Лаур.

— А там уже есть свой сидельщик. Очень опасный узник. А твои пленники, как я погляжу, довольно хлипкие на вид.

— Нет, я хочу поместить их в сорок седьмую, тюремщик. Да-да, это для них самое подходящее место. Если этот твой злодей сделает их шелковыми, так оно и лучше. Очень пригодится, когда дело дойдет до допроса.

— И то верно, капитан! Тогда сюда.

Кейт услышала, как ключ загремел в замке, а потом их с Майклом потащили в низкую дверь мимо Робби Мак-Лаура, который склонился над столом и расписывался в каких-то документах.

— Прошу вас, капитан! — закричала Кейт. — Мы лучше посидим в камере 198! Пожалуйста!

Но Робби Мак-Лаур даже головы не поднял, а потом узников протащили в проход, и дверь за ними захлопнулась.

Тюремщик повел их по сырому, освещенному факелами коридору. Кейт и Майкл видели железные двери с двух сторон прохода, слышали стук, топот, царапанье и жалобы, доносящиеся из камер. Они снова спустились по ступенькам, свернули за угол, сошли еще по одной лестнице, миновали совсем узкий коридор и остановились.

— Ну вот, — сказал тюремщик. — Камера 47.

Гномы поставили Кейт и Майкла на пол и перерезали веревки, связывавшие их руки и ноги. Тюремщик побарабанил по двери дубинкой.

— Эй ты, там! Отойди от двери и не вздумай шутки шутить! Я к тебе еще двоих запускаю.

Он подождал, но за дверью все было тихо. Тогда тюремщик вставил в замок ключ, быстрым движением повернул его и, распахнув дверь, прошипел: «Давайте!» Двое гномов впихнули Кейт и Майкла внутрь и захлопнули за ними дверь. Кейт услышала, как повернулся в замке ключ и засов с лязгом встал на свое место.

Внутри было тихо, спокойно и совершенно непроглядно, темно.

Они упали на каменный пол, кое-где присыпанный соломой. Кейт нащупала руку Майкла.

— Майкл, — прошептала она. — Ты цел?

— Угу. Кажется.

Стараясь не шуметь, они поднялись на ноги. Кейт изо всех сил всмотрелась в темноту. Кто-то был здесь вместе с ними. Кто-то очень опасный, как сказал тюремщик. Но кто? Видит ли он их?

— Что будем делать? — прошептал Майкл, и Кейт поняла, что он в панике.

Из дальнего конца камеры донесся какой-то шум. Было похоже, что кто-то — или что-то! — встает с пола.

— Не приближайся! — закричала Кейт. — Я тебя предупреждаю! Стой, где стоишь!

Но неизвестный приближался. Они слышали негромкие шаги, шуршавшие по соломе. Кейт и Майкл пятились назад, пока не уперлись спинами в холодную железную дверь.

— Я сказала — стой! Или я… я…

Но прежде чем Кейт успела придумать какую-нибудь убедительную угрозу, неизвестный заговорил:

— Может быть, попробуем обсудить, с чем мы имеем дело?

Кейт застыла. Этот голос… Почему он показался ей знакомым?

В темноте вспыхнуло пламя, и фигура человека выступила из кромешной тьмы. Сначала Кейт решила, что у него фонарь. Потом, когда он подошел ближе, она поняла, что он держит открытый огонь в горсти. Но не это заставило ее тихо охнуть от удивления. Ее поразило не пламя, а лицо этого человека.

— Ну-ну, — сказал доктор Станислаус Пим. — Итак, что мы имеем?

Девочка ничего не весила. Габриэль бережно опустил ее на пол в первой комнате, повернул на бок. Вся ее рубашка спереди и сзади пропиталась кровью.

— Габриэль…

— Закрой глаза.

Она послушалась, и тогда Габриэль схватился за оперение стрелы. Наверное, впервые в жизни у него дрожали руки. Он с резким щелчком переломил древко. Эмма тоненько застонала, но не открыла глаз. Габриэль сделал то же самое с концом стрелы, торчавшим у нее из спины. На этот раз Эмма судорожно вскрикнула. Она стиснула руки, словно в молитве, слезы покатились у нее из глаз. Теперь с каждой стороны осталось всего по несколько дюймов черного, пропитанного кровью древка. Габриэль решил оставить этот кусок в теле Эммы. Яд, скорее всего, уже успел распространиться, а обломок по крайней мере не даст ей истечь кровью. Габриэль снова поднял ее и вошел во второй проход слева, старясь идти как можно быстрее.