Клады великой Сибири - Петр Петрович Дудоров

А спустя еще полчаса «Владыка» уже подошел к проливу.

Однако войти в пролив было не так уж легко, как это думал Верлов.

Двигаться под водой приходилось с величайшей осторожностью по двум главным причинам.

Во-первых, ход в пролив в некоторых местах был минирован, и поэтому надо было смотреть не отрываясь в переднее окно, чтобы в случае надобности вовремя предупредить опасность, а во-вторых, по довольно-таки узкой неминированной части залива постоянно туда и сюда сновали торговые и пассажирские суда, заграждавшие путь.

Столкнуться с одним из них значило выдать себя и погубить все предприятие.

Трудность проникнуть внутрь пролива увеличивалась еще тем, что в некоторых местах пролив был не особенно глубок и в случае встречи с коммерческим пароходом «Владыка» не мог бы пройти под последним, не задев либо дна, либо парохода.

Приходилось идти самым тихим ходом, держа верхний конец наблюдательной трубки над водою.

А это было далеко не безопасно, так как трубку могли заметить с парохода или со шлюпки.

Принимая всевозможные предосторожности, «Владыка» вошел в пролив, выбрав минуту, когда движение по проливу стало слабее.

Опасное место было уже пройдено, когда навстречу им вышло какое-то коммерческое судно, и «Владыка» едва успел увернуться от него, круто положив руль на правый борт и нырнув глубже в воду.

Пройдя еще с милю по проливу, «Владыка» неподвижно замер под водой, выставив на поверхность лишь наблюдательную трубку.

Подойдя к ней, Верлов стал внимательно изучать поверхность воды, медленно поворачивая трубку во все стороны.

Сейчас же за городом пролив сильно расширялся и против города Накацу доходил до нескольких морских миль в ширину.

В этом-то самом месте и была военная гавань.

Там и сям, немного прижавшись к сторонке, чтобы не стеснять движения коммерческих судов, стояли военные суда, охраняемые со всех сторон береговыми батареями, вооруженными дальнобойными орудиями.

Как судовая стоянка, это было лучшим местом во всей Японии, и тут суда могли считаться в полнейшей безопасности.

Огромный, солидный броненосец «Шивашира», вооруженный самой новейшей артиллерией, гордо выделялся среди остальных военных кораблей.

Четыре толстых трубы его лениво курились, а огромные, длинные орудия грозно выглядывали из носовых и кормовых броневых башен.

На неуклюжих марсах сверкали скорострельные пушки, а бортовые орудия, словно из засады, осторожно выглядывали из-за стальной брони.

Вокруг броненосца, словно свита перед властелином, расположилось несколько крейсеров, миноносцев и миноносок, между ними то и дело шныряли паровые катера и шлюпки.

Долго, долго смотрел не отрываясь Верлов на грозное судно.

И когда он отнял наконец глаза от трубки, губы его жестко усмехнулись, а глаза сверкнули холодно, как сталь.

– Да, эта потеря будет для них чувствительна! – прошептал он. – Это удовольствие обойдется Японии миллионов в пятнадцать!

Он подошел к Бромбергу и спросил:

– Как глубок пролив в этом месте? Если вы еще не делали промера, то сделайте.

– Промер уже сделан, – ответил инженер. – В этом районе средняя глубина пролива равна пятнадцати саженям, а мы стоим на месте, где глубина равна двадцати саженям.

– В таком случае спуститесь на самое дно. Надо как следует подготовиться и осмотреть, все ли у нас в порядке. К минной пушке надо будет поднести запасную мину.

Бромберг нажал рычаг; «Владыка» медленно опустился на самое дно.

Вместе с Бромбергом Верлов осмотрел машину и пушку, зарядил ее миной и поднес запасную мину.

После этого они подошли к карте.

– Взрыв броненосца произведет, конечно, огромный переполох, – заговорил Верлов. – Мы могли бы свободно уйти тотчас же после взрыва, но мне хочется слегка задержаться.

– Это еще зачем? – удивился Бромберг.

– У нас мало мелиниту. В этом порту нет ни одной подводной лодки; следовательно, под водой, на глубине десяти – двенадцати сажен, мы будем в полной безопасности. Лишь только броненосец затонет, мы проберемся в водолазных костюмах в крюйт-камеры и запасемся там мелинитом, благо он укупоривается герметически в жестянки и не может подмокнуть.

– Но ведь вы пустите мину, вероятно, под крюйт-камеры.

– Зачем? Я потоплю броненосец сначала без взрыва, а затем, когда окончу в нем работу, я пущу вторую мину и взорву броненосец под водой.

– Ну что же, я хвалю этот план. Только… как мы выберемся впоследствии в открытое море из пролива? – спросил Бромберг.

– А что?

– Да то, что японцы слишком быстро овладеют собой. Правда, в первую минуту произойдет страшный переполох, но потом они поймут, что мы находимся в проливе. Они закидают все выходы из пролива минами, и тогда нам придется круто.

– Но мы можем взорвать их мины и очистить себе таким образом путь, – сказал Верлов.

– Так-то оно так, да не совсем! – покачал головой Бромберг. – Во-первых, мину легко прозевать, а во-вторых, береговая артиллерия будет зорко следить за выходами из пролива и тотчас направит массовый огонь туда, где заметит взрыв мины. Имейте в виду, что, хотя мы и будем находиться под водой, тяжелые снаряды все-таки будут опасны нам, так как мы не бронированы и материал нашего корабля чересчур мягок. Он не выдержит снаряда даже на глубине пяти-шести сажен. А углубляться больше нам не позволит в некоторых местах дно. Японцы все это сообразят. Я скажу даже больше. Они могут попросту непрерывно обстреливать наиболее мелкие места выходов из пролива, а в это время стянут от соединенной эскадры все подводные лодки, и тогда на нас пойдет форменная травля, из которой вряд ли мы выйдем победителями.

– Гм… доводы ваши серьезны! – задумчиво проговорил Верлов. – Но ведь иначе мы не можем никак сделать новый запас мелинита. А ведь неначиненными минами мы не сделаем ничего. Да мин у нас небольшой запас.

– Осталось двадцать штук.

– А из них сколько начиненных?

– Шесть.

– Вот видите! – проговорил Верлов. – Как хотите, нам не избежать пополнения запаса. Э, да будь что будет! Бог даст, как-нибудь да вынесем ноги!

– Как хотите! – ответил инженер, пожимая плечами. – Я за себя не боюсь. Назвался груздем, так полезай в кузов! Во всяком случае, вам не мешало бы посоветоваться с Верой Николаевной.

– Какие глупости! – воскликнула Вера, все время молча присутствовавшая при разговоре мужчин. – Я жена и охотно иду туда, куда меня ведет муж! Ведь если нам суждено погибнуть, то мы погибнем вместе. А вместе с любимым человеком и смерть не страшна!

– Вот это так женщина! – восторженно воскликнул инженер.

Верлов с любовью взглянул на свою жену, и его глаза засияли гордостью за любимую женщину.

– Я ожидал от тебя именно такого ответа, Вера, – сказал он. – Итак, решено: сейчас мы нападаем. Двумя минами я