Антибункер. Навигация - Вадим Денисов

Всё вранье. Никто и никогда тут автономно тысячелетиями не обитал, эти самобытные племена и рода всегда жили исключительно в симбиозе с другими культурами. Для того, чтобы получить оружие и орудия труда из железа, котлы и чайники, тебе потребуются взаимовыгодные меновые отношения. Добываешь пушнину, рыбу и зверя — получаешь ружья, посуду, сети, порох, табак, соль, чай и сахар. Негде всё это было взять, кроме как у русских, зырянских и китайских купцов. Кстати, первыми табак сюда начали завозить именно китайцы, а не русские.

Те племена, которые попробовали жить строго автономно, давно исчезли с карты. Здесь вам не Океания и не Юго-Восточная Азия, полуголым и с кокосом в руке прожить нельзя. А трагедия медленного вымирания аборигенов, исчезновения с лица земли родов и племен была изначально рождена вовсе не спиртом, хотя пагубная роль огненной воды несомненна, а непрекращающимися междоусобицами и эпидемиями смертельно опасных, особенно в северных краях, болезней, от которых не было спасения без русских лекарей. Спирт в перечень проблем встал гораздо позже.

Тунгусы, нынешние эвенки, постоянно нападали на кето и самоедов, нынешних нганасан и энцев, боевые отряды хантов тоже не давали никому спуску, ненцы постоянно пытались расширить свои угодья за счёт соседей. Если бы не власти Златокипящей Мангазеи, куда рекой стекались жалобы, и не их распоряжения казакам защищать инородцев, вся эта непрерывная свара закончилась бы исчезновением многих и многих родов и племён.

Конечно, готовность к выживанию у тех же эвенков высокая. Если вспомнить, что индейцы Сибири как-то жили без огнестрельного оружия, лодочных моторов и снегоходов, без лекарств и средств лова, то логично будет и предположить, что и эвенки какое-то время смогут прожить без всего этого, постепенно опускаясь по цивилизационной лестнице всё ниже и ниже… Была бы в целости и сохранности тайга с рыбой в реке, зверем и птицей в сосновых борах. Но никаких иллюзий я не питаю, прошли те времена, когда абсолютно все эвенки были отличными охотниками и рыбаками. Система социальной поддержки своё дело сделала, предоставив шанс перейти желающим к другой жизни, индустриальной, а вот сами народы — нет. Так и сидели по посёлкам, забывая свои же умения и промыслы.

Тунгусы традиционно считались замечательными воинами. «Еще и доныне сохраняется в памяти, как некоторые из тунгусов были столь ловки, что на лету хватали стрелы, пускаемые в них. Часто подобный удалец с непостижимой ловкостью, посредством небольшого щитика, умел отражать удары, наносимые пятью или даже шестью противниками до тех пор, пока у них не истощится запас стрел» — писал про них Нансен.

Еще в середине XIX века, когда, казалось бы, все межродовые войны благодаря жёсткой руке Москвы ушли в область преданий, тунгусы демонстрировали выдающуюся физическую подготовку и ловкость, вот что про них пишет исследователь-этнограф Кастрен: «Два человека, взяв веревку каждый за конец, начали кружить ею изо всей силы по воздуху, наблюдая при этом, чтобы она никак не касалась земли. Третий с голыми ногами, перепрыгивая через нее, поднял с земли лук и стрелы, натягивал лук и стрелял, и во все это время веревка ни разу не ударила его по ногам. Рассказывали, что есть смельчаки, прыгающие таким образом и через острие пальмы, которой кто-нибудь, лежа на земле, машет изо всех сил».

Я знавал и знаю сейчас немало представителей этого народа, но никто из них уже не способен на такое. Что характерно: всего лишь пару раз за весну видел в тайге эвенков, и никого из кетов. Похоже, что их крепко подкосило, а остатки забрались поглубже в тайгу. Может быть, контактируют со староверами, хорошо, если так. Скоро все разумные удалённые общины поймут, что сейчас им тем более нужен симбиоз, и первыми это осознают не эвенки, а староверы, их потенциал к выживанию я оцениваю очень высоко.

Поставленные вдоль берега избы обезлюдевшей деревни проплывали мимо. Большие были сёла Ворогово и Ярцево, крепкие, но это их не спасло.

В Ворогово живёт всего три семьи, которые давно начали задумываться о переезде в Подтёсово, а две недели назад вышли на связь с просьбой о помощи: баржа нужна, на которой они смогли бы доставить на новое место жительства своё добро. Брошенные и забытые, никому не нужные и лишённые возможности пополнения запасов, эти люди совсем отчаялись. Многие из енисейцев готовы жить на отшибе, но мало кто из них захочет стать настоящим отшельником.

В ответ на просьбу я прибыл к ним с конкретным деловым предложением от общины, способным побудить их остаться на месте, но уже с пользой для себя и общины. Внимательно меня выслушав, немного повеселевшие, вороговцы обещали подумать и дать ответ в ближайшее время. После чего мы отчалили, а главы семейств долго стояли у берегового откоса и смотрели вслед. После завершения миссии в Сыме нужно будет спуститься чуть ниже по реке и наведаться к ним, чтобы поставить точку.

Я не ошибся, с самого начала поняв, что теперь весь Енисей будет фрагментирован на зоны влияния. Неизвестно, что происходит на участке от Курейки до Дудинки, а участок реки от Бахты и до Бора остался за староверами, теперь их оттуда пушкой не вышибешь. Красивый посёлок Бор, расположившийся на стрелке напротив места впадения Подкаменной Тунгуски, как был бандитским, так и остался, — это ещё одна причина, побудившая последних жителей Ярцево и Ворогово уйти южней. Однако вороговцам мы гарантируем защиту, бандиты из Бора предупреждены, и ещё напомним. Да и оружия своим подкинем.

Здесь начинается подтёсовская зона интересов, наш сектор, который мы не отдадим никому. На юге он ограничен пригородами бывшего, можно сказать, Лесосибирска, где хозяйничают синяки. Этот промышленный город сгорел почти полностью. Енисейск тоже полыхал, но избирательно, точечно, после катастрофы вообще происходило много пожаров. Однако Лесосибирску огонь причинил разрушения поистине катастрофические. Полыхало так, что староста всерьёз готовился эвакуировать посёлок, и только трёхдневные проливные дожди смогли если не потушить, то хотя бы локализовать адский пожар грузовых терминалов, полных пиломатериала, лесных складов и деревоперерабатывающих заводов.

Если Енисейск мы с муками зачистили, то на освобождение от бешеных синяков уцелевших пригородов соседнего города сил у общины просто нет. Блокпост возле кое-как восстановленного моста стоит, но на большее подтёсовцы пока неспособны. Почему так часто полыхало? Староста уверен, что поджоги были рукотворные, люди сходили с ума и мстили неизвестно кому.

— Баки на берегу наблюдаешь!? — перекрикивая гудение мощного водомёта «каэски», с набором вписывающейся длинным виражом в подход к устью Сыма, я показал Мозолевскому вдаль, на серебристые топливные ёмкости среди низких деревьев. — В прошлый раз, когда я был там, в них ещё оставалась солярка, немного! Если дикие мародёры не подрезали, то на обратном пути можно будет пополниться! Катя, потише!

Он кивнул, придерживая накинутый на голову капюшон.

Мимо проплыли крытые шифером навесы для отдыха и скамейки со столами и автомобильная грунтовка, спускающаяся к реке. Здесь ярцевские семьи любили проводить выходные. Лихо Катя подошла, теперь придётся действовать осторожно, лафа кончилась. Фарватер незнакомый, отмели, плохо видимые в коричневатой воде Сыма, могут доставить неприятности. Да и железные утопленники не исключаются.