Практика для некроманта - Дарья Сорокина

Семестр уже подходил к концу, и хотя пар становилось все меньше, а свободного времени у студентов заметно прибавилось, все по-разному использовали его перед зачётной неделей. Кто-то отсыпался, а кто-то судорожно навёрстывал пропущенный материал, доделывал курсовые работы и проекты, штудировал книги в библиотеке. В комнате отдыха факультета темных искусств дохлой крысе упасть было некуда. Вернее дохлые крысы тут были и в огромном количестве, но все они шли на пользу дела. С запахом разложения отчаянно сражались расставленные по всем углам ароматические свечи, но лучше не становилось. Потому праздником тут даже не пахло. То есть пахло-то сильно, но совсем другим. Натт решила, что это отличный повод держаться подальше от крыла тёмных, тем более свои долги она давно закрыла, а благодаря тому, что все летние каникулы она вместе с Синдом отчаянно штудировала учебники за второй курс, да ещё и фолиант по некромантии из запретной библиотеки прихватила между делом, её ждала самая лёгкая сессия с момента поступления в академию. Недолго думая, Натт взяла большую коробку и доверху заполнила её игрушками и гирляндами. Что-то она купила накануне в Рискланде, что-то привезла из дома, а некоторые они мастерили вместе с Эн Ню Вэн, которая последнее время вообще спать перестала и постоянно пропадала в библиотеке. Это были необычные круглые фонарики и змееподобные драконы, напоминающие родину соседки Натт. Квелду они точно понравятся, он всегда мечтал путешествовать. Девушка оделась потеплее и отправилась на долгожданную вылазку. Ни у кого бы не вызвала подозрений студентка с праздничными украшениями. Подумаешь, куда она их несет и что собирается нарядить? Даже Деард Рё’Тен молча разминулся с ней в коридоре. Старший некромант был особенно бледен и мрачен. Скорее всего, у Йоханны случился очередной приступ, и он переживает за ее здоровье. Последние недели преподавательницу было совсем невидно. Нужно будет заглянуть в лазарет и навестить её после поездки в лес. Подумала Натт. Во дворе на некромантку тоже никто не обратил внимание. Даже когда она приторочила к седлу свою коробку и выехала из академии. В конце концов, не энергетические кристаллы она вывозила или трупы животных из Тэнгляйха. Синд и Фирс наверняка бы догадались о её планах, но Мёрке все рассчитала, она изучила распорядок дня своих друзей и точно знала, что не пересечется с ними. Стихийник ввязался в какой-то необычный проект с инквизитором, и они вместе собирали чудной артефакт, напоминающий летающую механическую рыбу. А к Синду приехал один из братьев, и они отправились в Рискланд обсудить какие-то важные дела семьи. Идеальный момент. Бьелке немало обрадовался, увидев свою хозяйку. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу и рыл копытами деревянный настил. А вот хворающая Виллма, кажется, все поняла и без слов. Она сурово зыркала на некромантку своими желтыми глазищами, такими же как у Фирса. В какой-то момент Натт даже испугалась, что у стихийника есть возможность наблюдать за миром через своего пустынного барса. Ерунда. Это было бы слишком круто даже для него. Дорогу девушка запомнила с первого же раза. Да она бы и в другой жизни не забыла, как добраться до воскрешённого платана. Слишком важным стало для неё это место в лесу. Сегодня мёртвые уже не нападали на нее. Они лишь невнятно бубнили что-то на уши некромантке, пока она пробиралась через старое размытое водами Иннсо Тод кладбище. Некоторые даже извинились перед адепткой смерти за своё прошлое поведение. Вот что делает вернувшаяся сила! С тобой считаются, тебя снова уважают и даже боятся. А может всему виной приближающиеся праздники, и мёртвых тоже захлестнула вся эта лихорадка. Надо будет не забыть про них тоже и принести к могилам угащения. Никто же, кроме студентов, не навещает эти забытые всеми могилы. Чем ближе подъезжала Натт к бывшему тайнику, тем тревожнее ей становилось. А что если Треонде снова нападет, что если за дни ее отсутствия дерево одичало или вовсе сгнило. Но к счастью, едва дряхлые сосны расступились, как она увидела невероятную для этого времени года картину. На поляне вовсю зеленела трава, распускались цветы и даже насекомые проснулись. От бутона к бутону лениво перелетал пухлый шмель, бабочки садились на ветви платана, и даже маленькая змейка блеснула у корней. Девушка испустила восхищённый вздох. – Да уж, Квелд, умеешь ты удивлять, – сказала она. – Теперь игрушки, что я принесла тебе, совсем уж неуместны. Отвезти их обратно? Мягкий треск, и вот уже первая ветвь потянулась к наезднице. Треонде отстегнул коробку и осторожно поставил ее в траву. Он даже вытащил один шарик и повесил на себя. – Нет-нет. Я хочу! Ты всегда наряжал дом без меня. А мне едва ли оставлял водрузить на верхушку ёлки последнее украшение. Разреши хоть сейчас, Квелд! Треонде, брат или иное не поддающиеся описанию существо не стало спорить, и Натт с удовольствием начала развешивать на ветвях принесённые подарки. За эти мгновения она пыталась рассказать ему обо всем: что произошло с ней за время их разлуки. Как весной она рыдала от боли утраты, как искала способы повернуть все вспять. Как бесконечно долгими вечерами она сидела в своей комнате, мечтая вновь услышать родной голос. Мама и папа пытались всячески отвлечь ее, хотя сами едва справлялись. Они даже предлагали завести собаку. Но Натт отговорила их. Привыкнуть, полюбить кого-то ещё, чтобы однажды вновь потерять, она просто не могла. Хотя глядя на соседских щенков, она не никогда не сдерживала улыбки и даже как-то невольно протянула руку к одному. Да только дети знали, кто она такая. Предубеждения против адептов смерти были сильнее, дети похватали своих собачек и убежали в дом. – Я все так же отпугиваю от себя людей, Квелд, – горько поделилась она, вешая дракона, сделанного Эн Ню Вен. – Рядом со мной только Синд и то,наверно, из жалости. А ещё Хассел, но у него с мозгами непорядок, раз дружит с трупоедкой. Мы с ним целовались... По-настоящему. Мне страшно от того, как мое сердце сходит с ума. Сердце сходит с ума? Ты слышишь, что за бред я несу. Какой же у сердца ум. Мне ли не знать. Треонде ласково погладил девушку по волосам. – Я снова ною. Но ты же привык. Ты часами выслушивал меня. Мне так не хватает тебя. Прости за тот ритуал. Деард сказал, я обрекла твою душу на ужасные страдания, пытаясь воскресить. Скажи, тебе очень больно сейчас? Листья начали падать с верхушки, когда Треонде попытался отрицательно покачать кроной. – Хорошо. Хорошо. Но я все равно так виновата. Я пришла поделиться чем-то хорошим, но снова топлю тебя в своей боли. Её так много, Квелд. Так много… Почему? Треонде снова заскрипел, ухватил некромантку за талию и мягко подняло на самый верх. Ощущения детства и полёта мгновенно забрали у Натт все плохие чувства. Лишь радость теперь заполняла мысли девушки. Ведь когда-то давно брат так же поднимал её, чтобы она закончила украшение фестивального дерева у них дома.

– ЙАААА ССССС ВЛИБЛО МИОРКЕ! – с оглушительным треском раздалось из крохотного устройства, лежащего на столе. Фирс Хассел поморщился и устало снял с головы обруч. Задание служителя Ноккереля было интересным и невыносимо сложным. Он просил создать артефакт, который транслировал бы мысли через небольшой динамик, что по громкости сравнился бы с обычной человеческой речью. Стихийник мог только догадываться, зачем Василиску, который, напоив своей кровью, может и так услышать всю правду от собеседника, такой артефакт, но он старался. Когда перед тобой ставят невыполнимую задачу, тем интереснее с ней справиться. Тем более, Ноккерель попросил именно его, а не старшекурсников с факультета магической инженерии, значит, с ним считаются, а это не может не льстить. Новая попытка, и очередной набор бессвязных звуков раздался в мастерской: – Сииигхнд жзврееееески бгхеееесиииит. Фирс упёрся лбом в столешницу. – Я словно в родную деревню попал, все шипит и свистит, – сказал, заглянувший в мастерскую инквизитор. Он заботливо поставил перед стихийником чашку с чем-то дымящимся и сел напротив. – Не выходит. Не понимаю, где я напортачил, – удручённо бормотал Фирс, попеременно крутя в руках то обруч, то динамик. Что-то давало сбой, что-то мешало транслировать мысли. Но что? – Можно мне? – Ноккерель протянул руку, и парень отдал ему обруч. Василиск водрузил себе на голову устройство и спросил: – Что нужно делать? Стихийник даже подпрыгнул. Голос служителя Скьерзилдена раздавался прямо из динамика, в то время как губы его не шевелились. – Работает! – воскликнул Хассел. – Но почему? – Как любопытно и занятно, – фейри продолжал общаться через устройство. – Ты очень талантливый студент. Не хочешь уехать доучиваться в Скрьезилден. Мне бы пригодился такой помощник. – Помощник? – ухмыльнулся Фирс и снял у Василиска с головы обруч. – Я сильнее и умнее тебя, Ноккерель. Какая мне выгода? Будь на месте Нокка другой служитель Скьерзилдена, Фирс бы уже корчился на полу и плевался кровью за такие дерзкие слова, но Василиск даже бровью не повел. В конце концов, он сам установил с южанином эти неформальные отношения. – И не поспоришь. Но я не настаиваю – с улыбкой ответил инквизитор. – В любом случаезнай, что у тебя всегда есть друг и союзник в Скьерзилдене. Фирс снова надменно оскалился: – Я наводил о тебе справки, служитель Ноккерель, у тебя почти нет веса и влияния в городе инквизиторов. Попадись я к вашим в лапы, ты вряд ли что-то решишь. Стихийник буквально проверял границы дозволенного, но Василиск был спокоен и расслаблен: – Ну это пока нет веса. Слепой не я, а они. Я вижу проблемы нашего гхм… структурного подразделения. Не я один недоволен его работой. – И ты так просто говоришь мне, что задумал переворот? – Фирсу сейчас было бы даже проще, если бы Ноккерль избил его до кровавых соплей, чем, слушать такое! – Ну да. Пойдешь нажалуешься кому-нибудь, южанин, или мне назвать твоё настоящее имя, огненная птица Сорплата? – ласковые нотки исчезли из голоса Василиска. Стихийнику вдруг стало страшно, но не из-за могущественной змеи, сидящей напротив. Страх был другим. Ему не было объяснения и поднимался он из глубин сознания, словно что-то исполинское пыталось вытолкнуть Фирса из собственного тела. И это произошло. Мир потемнел, и волшебник уронил голову на грудь. Но в таком положении он просидел недолго, очнулся он уже почти в тот же миг. Фирс медленно поднял веки, и глаза его пылали огнем так ярко, что даже слепой Ноккерель узрел это сияние. – А я все ждал, когда ты покажешься, птичка. Ну здравствуй, старый друг. Помнишь меня? – Чего ты хочешь за своё молчание, Василиск? – трескучим словно костёр голосом спросил изменившийся Фирс Хассел. – А ты действительно будешь торговаться, может, лучше сразу убьешь меня? – Я не убийца, – твердо ответил южанин. – Скажи это последнему келпи Иствинсена, которого ты сжег дотла под водой! Да ещё и героем стал. Браво. – У меня не было выбора, то существо пыталось утопить Мёрке. Мне жаль. Мальчишка тоже тяжело перенёс случившееся. Это его первый раз. Ни я, ни он не рады смерти фейри, – признался Хассел. – Мальчишка… Абстрагируешься от очередного своего воплощения. Которую жизнь ты уже проживаешь на этом свете, Феникс? – Сбился со счета. Ты вызвал меня поболтать о моих реинкарнациях, или у тебя более серьёзное дело ко мне? – Банши, – жадно прохрипел Василиск, словно заблудившийся в пустыне Сорплата путник, молящий о глотке воды. – Мне нужно назвать существо на “И”? – спросил феникс, склонив голову набок. – Иса! – Это воплощение сделало из тебя шутника, – оценил Василиск. – А я всегда таким был. Или ты запамятовал? Тебе на “А”. Не спи. Мы с тобой долго пожили, игра будет интересной. – Мне нужна банши, которая живет в этих землях. Что ты знаешь о ней? Феникс переменился в лице, шутить ему резко расхотелось, и его губы начали едва заметно дрожать. А руки сжались в кулаки. – Зачем тебе банши? – О, ты знаешь её. Где её найти? – ЗАЧЕМ?! Я пытаюсь начать всё заново. Я даже Седого Демона простил. Разве все мы мало страдали? Не ищи ее! Не лезь к нам! – прорычал огненный демон. – Я не обижу её, феникс. Мои руки, в отличие от твоих, не замараны кровью собратьев. Даже служа в Скьерзилдене, я не убил ни единого фейри! – Нет. И к Мёрке не приближайся. Её душа не выдержит этого воспоминания. Пусть живет жизнью смертной и не знает, что породил на этой землёй её полный боли и отчаяния крик. Василиск тяжело вздохнул и отодвинулся. С фениксом спорить бесполезно, но даже его реакции вполне достаточно. Банши где-то рядом, и он обязательно отыщет её. День-два, месяц, годы. Для бессмертных это миг. Жаль, что когда он подобрался уже так близко к желанной фейри, время непременно замедлится. – Ладно. Верни мне мальчишку. Он ещё недоделал артефакт. Бедняга даже не догадывается, почему он не работает у него. Долго дурить собственную душу будешь, феникс? – Сколько потребуется. Мне нравится эта новая жизнь. Мёрке рядом и я, наконец, могу прикоснуться к ней, не причиняя боль. Тебе не понять. – Мне-то? – горько усмехнулся Ноккерель. – Я на любимую никогда не взгляну. – Если бы тогда в прошлом, я мог бы вырвать свои глаза, чтобы быть с Мёрке, я бы сделал это. Будем мериться в трагизме наших судеб, Василиск? – Ладно, ты победил, – фейри покорно вскинул руки. Феникс грустно улыбнулся Ноккерелю напоследок, и пламя в его взгляде погасло. Фирс Хассел долго моргал, пытаясь понять, что случилось. – Я уснул, что ли? – спросил он служителя Скьерзилдена. – Ага. Выпей-ка кофе. Ты, кажется, устал. – Почему же у меня не работает-то? – Фирс снова надел обруч на голову. – Хххххварггггхтит ппыыыытххххасшсяяяя. Оссссшггаххтанооовиииищщщщщсь. – Бред! Толку от него никакого! – раздосадовано воскликнул парень и чуть не запустил артефакт через всю комнату. – Все отлично. Со мной-то работает. Меня устроит. Просто у тебя, Хассел, мозги набекрень. Стук в дверь прервал заготовленную Фирсом речь, в которой он тоже собирался дать оценку мозгам Василиска. Не дожидаясь ответа, в мастерскую заглянул Синд. – О, трупоед. Ты-то мне и нужен. Иди сюда, – Хассел сорвался с места и напялил на некроманта обруч. – Подумай о чем-нибудь. – Нигрхкккогда нгееее дгеллллай, ппппппптух жщщщарный, — затрещал динамик. – Это он меня или тебя, Фирс, жареным петухом обозвал? – хохотнул змей. Хассел грязно выругался, а Василиск от восторга захлопал в ладоши: – Прелестно. Беру. – Оно не работает же, – сокрушался стихийник, а Синд переводил вопросительный взгляд с инквизитора на южанина. – Мне кто-то объяснит вообще, что здесь происходит? Ноккерель поднялся с места и потрепал по волосам обоих мальчишек. – Мозги у вас двоих набекрень. Эк, вселенную раскорячило, раз она в одном месте вас собрала. Чудеса! Жду вас однажды в Скьерзилдене. Встряхнём этот бренный человеческий мир, да демонята? Хассел покрутил у виска и присвистнул, отвечая некроманту на его немой вопрос, но тут же получил подзатыльник от Василиска. – Артефакт я заберу. Адепт Хассел, можешь поместить динамик во что-то символичное. Механическую летающую рыбу, например? Я видел твои прошлогодние работы. Птиц ты делаешь красивых. – Говорящая да ещё и летающая рыба? И в чём тут символизм? Рыбы-то не разговаривают. – Именно, – подмигнул слепой Василиск и мечтательно добавил: – Она поймет… Когда придёт время, она всё поймет.