Ниже нуля - Дэвид Кепп

Роберто не мог дождаться, когда же он наконец покинет правительственный борт, бросит телефон в сумку, блокирующую сигнал, и будет недоступен как минимум четыре-пять часов. Пока все не будет отсортировано.

Да, именно так. Отсортировано.

Он подцепил выражение в Лондоне, и оно всегда ему нравилось.

Улажено, разобрано. Все на своем месте, тихо и эффективно, как у клерка в офисе. Ну, тут тихо не получится, однако он разберется и решит проблему, если все пойдет по плану. Раз и навсегда.

Отсортировано.

Он выглянул в иллюминатор и уставился на широко распахнутые двери дальнего ангара. Внутри было светло, но, похоже, пусто, и виден только сверкающий пол.

Возле ангара стоял минивэн, и рядом с ним маячила фигура в темном пальто: над ней клубился дымок сигареты, подсвеченный сзади флюоресцентной лампой.

Пикап с трапом покатил к самолету, а Роберто уже топтался у выхода: его кивком встретил второй пилот. По этому моменту в обслуживании Диаз немного скучал. Любезности сведены к минимуму, что честно, и господи, сколько же времени это экономит.

Они оба немного подождали, снаружи послышалось тук – тук, пауза – тук – после чего второй пилот щелкнул выключателями, нажал на ручки, дверь подалась вперед и открылась.

– Доброй ночи, сэр, – произнес мужчина.

Роберто вступил в прохладный ночной туман Канзаса.

Он сбежал вниз, поздоровался с техником и направился по гудрону к минивэну. Расстояние между ним и Трини сократилось, и оба они поразились.

Как они постарели! Он не видел ее пятнадцать лет, а значит, сейчас ей около семидесяти. Здоровым образом жизни она никогда не отличалась и привычкам не изменила, что подтверждал алый огонек «Ньюпорт Ментол Кинг». Сигарета не оставляла шансов.

Роберто остановился и огляделся вокруг.

– Даже охраны с базы нет?

– Я сказала им свалить отсюда домой в кроватку.

– И что, они послушали?

– Я весьма убедительна, – Трини закашлялась и подняла палец – подожди секунду.

Он подождал, пока она закончит.

– Как это возможно, что ты еще жива?

Она пожала плечами.

– Я тоже рада тебя видеть. – Она повернулась, открыла водительскую дверцу и села в машину.

Роберто обошел кругом, презрительно оглядев квадратную белую «Мазду», и устроился на пассажирском месте.

Поерзав, устраиваясь на сиденье из белого кожзама, он заметил:

– Крутая тачка. Твоя, да? Ты ведь не ожидала, что я буду за рулем.

Она покачала головой и завела машину.

– Ты прелесть.

Она нажала на газ, выкрутила руль.

Автомобиль понесся в ангар и выехал уже с другой стороны.

Повернув налево, Трини направилась к главным воротам, за которыми была Поуп-авеню.

– Серьезно, я же беспокоюсь. У тебя разве не нашли рак легких десять лет назад?

– У меня нет рака легких, невнимательный ты идиот, и никогда не было. У меня эмфизема, а это совсем другое. От нее не умирают, – и она затянулась.

– Может, ты хотя бы окно откроешь?

Она послушалась, и ветер пронес весь дым прямо мимо его лица.

– Ну, хватит.

– Извини, – она закрыла его и приоткрыла свое. – Голос у той девчушки из Бельвуара был такой, словно ты до полусмерти ее напугал. Что ты ей такого сказал?

– Правду. Часть ее, по крайней мере.

– Значит, сработало. – Она махнула рукой. – Все там.

Диаз обернулся. Задние сиденья были сложены, и сверху на нескольких складских ящиках лежало что-то, завернутое в брезент. Конечно же, нужного размера и количества.

– Включая номер семь?

Она покачала головой.

– За ним еще нужно заехать.

Роберто взглянул на часы.

– У нас времени в обрез.

Лет двадцать назад в их карьере произошел сдвиг, когда Романо прекратила расти по службе, а Роберто, наоборот, продолжил подниматься.

Отдавать приказы действительно стал он, но подчинялась она им без особого желания.

Трини раздраженно вздохнула.

– Он жалуется! Два часа назад я спала себе спокойно, а теперь на часах четыре утра, и я везу тебя с каким-то контрабандным дерьмом, за которое меня могут упечь за решетку до конца жизни.

– То есть дня на три?

Она засмеялась, прежде чем закашляться так сильно, что почти пришлось притормозить.

Он улыбнулся.

– Скучала?

– Еще как.

– А по чему конкретно?

– Вот по этому. По нашей тупой болтовне.

Ему тоже нравилось.

И он не представлял, как ему недоставало Трини.

– Гордон умер, ты знаешь?

– Да. Это была прекрасная служба.

Теперь настала его очередь злиться.

– Почему все об этом знают, кроме меня? Почему ты мне не позвонила?

– Не моя забота обзванивать всех, если кто-то умирает. Я бы тогда с гребаного телефона не слазила.

Пожалуй, она права.

Он уставился в окно, пытаясь вспомнить, когда они последний раз виделись или говорили с Горди, но не мог.

Вернувшись в настоящее, он покосился на Трини.

– Кстати, ты классно выглядишь.

– Я выгляжу паршиво, и ты в курсе. Зато ты выглядишь классно, как обычно, красавчик. Этакий мексиканский Кен. Я запомню тебя таким, без половых признаков.

– Не стоит.

– А как же мне тогда поступить?

– А зачем вообще тебе надо что-то запоминать?

Она пожала плечами.

Они доехали до главных ворот, и она полностью открыла свое окошко, бросив на Роберто недовольный взгляд.

– Интересно, сможешь ли ты заткнуться хотя бы на минуту.

Пока Трини расписывалась в журнале и выпускала в сторожку струйку дыма, Роберто вытащил сумку Фарадея[11], двойную, из ткани, тестированной военными, и открыл ее. Как только он собрался бросить туда телефон, тот зазвонил.

Он посмотрел на экран. Номер с телефонным кодом 703. Диаз нажал «Ответить» и прислушался.

Женский голос спросил:

– Алло?