Соседский ребенок - Шалини Боланд

– Мы вызовем «Скорую», – говорит Каллум.

– Не надо, пожалуйста, – говорю я. – Не беспокойтесь. Я сейчас приду в себя. Сколько я была в отключке? Ты заметил?

Каллум смотрит на Ханну, та пожимает плечами.

– Несколько минут, думаю, – отвечает он.

– С ней все было в порядке, когда вы подошли? С моей малышкой?

– Нам показалось, что да, – говорит Ханна.

– Она плакала? – спрашиваю я, приходя в ужас от мысли, что было бы, если бы Ханна и Каллум не оказались поблизости. Кто-то мог бы запросто похитить ее.

– Нет, с ней все было хорошо, – отвечает Каллум. – Она ни разу не пискнула. Просто спала.

– Слава богу, – говорю, чувствуя, что сердцебиение замедляется. Как я могла предположить, что эти дети способны причинить нам какой-то вред? – И спасибо вам. Спасибо, что подошли и убедились, что с нами все хорошо. Очень вам благодарна.

– Без проблем, мисс, – говорит он, сдувая прядь, закрывшую один его глаз. – Если хотите, мы проводим вас до дома.

У моих ног лежит бутылка с водой. Дрожащей рукой я беру ее и выпиваю остатки воды. И немного оживаю.

– Спасибо, но со мной, кажется, уже все в порядке. – Прикладываю пустую бутылку ко лбу, но пластик оказывается теплым.

– А что, если вы вырубитесь по пути домой? – спрашивает Каллум.

Я не хочу, чтобы Каллум и Ханна опекали меня, как немощного инвалида, но сомневаюсь, что в таком состоянии смогу дойти до дома. Меня пошатывает.

– Вы же знаете Ханну? – спрашивает Каллум. – Вы же живете по соседству.

– Да. – Улыбаюсь своей красавице-соседке, и она сдержанно улыбается мне в ответ. Никогда не испытывала теплых чувств к этой девочке – ни как к соседке, ни как к ученице, – но она пришла мне на помощь, и я должна проявлять радушие.

– Не рассказывайте маме и отчиму, ладно? – просит она, заправляя за ухо прядь светлых волос. – Ну, о том, что я здесь с Каллом. Они взбесятся, хотя мы просто друзья. – Она закатывает свои голубые глаза.

– Конечно, – говорю я. – Это не мое дело.

– Спасибо. – На этот раз ее улыбка искренна, моя – тоже.

Лорна не обрадуется, если узнает, что они видятся, пусть и как друзья. Она четко обозначила свое отношение к Каллуму. Но я не буду сдавать Ханну. И вообще, этим двоим трудно будет поддерживать свою дружбу, когда Паркфилды переедут.

Каллум протягивает руку, и я, опираясь на нее, как старуха, с трудом поднимаюсь с колен на ноги.

– Спасибо, – говорю, тяжело дыша. – Ужасно глупо себя чувствую. Надо же, вот так взять и упасть в обморок.

– Но вы же не могли ничего поделать, правда? Наверное, у вас обезвоживание.

– Да. Глупо было выходить на палящее солнце без шляпы. – Я нетвердой походкой иду между ними, Ханна везет коляску с Дейзи.

– Давай повезу, – предлагаю я.

– Справлюсь, – говорит Ханна, – вы же неважно себя чувствуете.

– Если честно, со мной все хорошо, – говорю, стремясь быть как можно ближе к дочери. – Я могла бы опереться на ручку.

Ханна останавливается, и я берусь за коляску. Мы, кажется, исчерпали все темы для разговора, и наше путешествие продолжается в неловкой атмосфере.

– Хочу вам сообщить, – говорю я, – что я уже в норме. Думаю, доберусь сама.

– Вы уверены? – спрашивает Каллум. – Вы еще очень бледны, мисс.

– Уверена, – отвечаю. – Все в порядке.

– Но…

– Она же сказала, что с ней все хорошо, Калл.

Ханна пихает его в бок, а он тычет ее пальцем в щеку. Вступая в игривый поединок, они смеются, их глаза горят, и я думаю о том, что если сейчас в их отношениях нет романтической составляющей, скоро она появится. Интересно, а мы Домиником были такими же? Точно так же не могли насмотреться друг на друга?

– Еще раз спасибо, – говорю я. – Берегите себя.

Я иду прочь, лишая Каллума шанса запротестовать. По моим расчетам, путь домой займет не менее двадцати минут. Я едва держусь на ногах, но не хочу портить день Каллуму и Ханне. Я благодарна им за то, что они потратили время на меня, и сейчас мне очень хочется домой.

Я продолжаю свой путь, опираясь на коляску, чтобы не упасть. Если я не вырублюсь, все будет хорошо.

* * *

К тому моменту, когда я добираюсь до дома, солнце уже начинает двигаться к закату. Иду прямиком на кухню и залпом выпиваю стакан холодной воды и принимаю две таблетки парацетамола. Дейзи все еще спит, поэтому, предварительно проверив все замки, иду в душ. После душа, почувствовав себя немного лучше, переношу Дейзи в свою комнату и прямо в халате ложусь на кровать. Пока малышка ест, смотрю в окно на верхушки деревьев вдали и на лазурное небо. Мысленно я перебираю сегодняшние события и с теплотой вспоминаю Каллума и Ханну.

Щелчок во входной двери возвращает меня в настоящее.

– Ау, это я! – Доминик дома.

– Мы наверху! – кричу.

Крик получается слабым, и я гадаю, услышал ли его Доминик, однако вскоре я слышу шаги на лестнице.

– Привет. – Он проходит в спальню, и вместе с ним в комнату проникает нормальность. Мое странное состояние одурманенности мгновенно исчезает.

– Привет. Как прошел день?

– Неплохо. А у тебя?

Рассказываю ему о происшествии в парке и о моих спасителях.

– Ханна и Каллум? А что она делала на этой бесполезной территории? Ты уверена, что он помогал тебе не ради вознаграждения? – спрашивает Доминик, сразу мрачнея.

Я хмурюсь.

– Ведь он тебе совсем не нравится, верно? Знаю, что он нахамил тебе, но ведь он подросток, вот и все.

Доминик вздыхает.

– Он не ходит у меня в любимчиках, но я рад, что он оказался там и помог тебе.

– Я тоже. Это был какой-то сюрреализм – то, что я так вырубилась.

– Испугалась, наверное? – Он садится на кровать и целует меня в щеку. – Может, стоит сходить к врачу? Голова все еще кружится?

– Если честно, думаю, это был легкий солнечный удар. Глупо, конечно. Надо было надеть шляпу.

– Хорошо, что с тобой все в порядке. Тебе что-нибудь принести?

– Спасибо, нет. Дейзи почти закончила, так что мы с тобой спустимся вниз.

– Вот и здорово. – Он встает и принимается расстегивать рубашку. – Я переоденусь. Чуть позже пойду на тренировку, ладно? Но сначала налью тебе чаю.

Пять минут спустя я сижу на диване, а Доминик крутится на кухне. Дейзи он держит столбиком у плеча и поглаживает ее по спинке в надежде, что она отрыгнет.

– Сегодня я выяснила кое-что интересное. – Я окунаю в чай печенье, гадая, как Доминик отнесется к моей новости.