Привычка умирать - Дмитрий Кравцов

Человек, снабженный отличной аппаратурой из арсенала спецслужб, устроил засаду в месте, выбранном прямо перед операцией. Кем он мог быть? Только ниточкой к нашему “кроту”. Неужели шпик — Каменский, любимый ученик?..

“Раскрутим пленного, тогда и будем делать выводы…” — подумал Гор, снижаясь к редким, как старческие зубы, почти полностью перебитым огням портала.

* * *

Загнав грузовик на склад, надежный, бетонированный, точно бункер, Гор вышел из кабины и приказал драбантам покинуть помещение:

— Пленного с собой. Технари тут и без нас разберутся.

Все знали, как по-хозяйски нагло ведет себя эта братия, выпирая оперативников, невзирая на звания, из обнаруженных ими же секретных лабораторий. Поэтому Гора поняли правильно: не к лицу советнику терпеть унижение на глазах подчиненных. Да и самим драбантам не по вкусу было оказаться в роли выметаемых поганой метлой какими-то шустрилами вместо заслуженного уважения после блестяще проведенной акции.

Пленника вывели из машины, он пошатывался, словно пьяный. Подойдя, Гор сдернул с его головы ПВН и остолбенел:

— Крапива! — Он не ожидал такого сюрприза. Значит, Каменский чист. А вот Крапива… Теперь совсем по-иному виделись его частые отлучки по якобы агентурным делам, отсутствие на рабочем месте перед акцией. Все очевидно.

— Александр Васильевич, вы?!! — в голосе опера слышалось испуганное удивление.

Гор не стал выяснять его причин — в следующий миг он безо всякого сожаления разрядил в Крапиву свой парализатор.

— Давайте шпиона на выход. Каменский, вызывай шнырей.

Крапиву поволокли с особым цинизмом, словно дохлого гамадрила — за ноги

В сомнении поглядев на его бьющуюся о бетон голову, Гор решил, что у опера репа крепкая и сканированию это не повредит Потом кинул глаз на таймер и ощупал взглядом склад Помещение было подходящим. За ящиками, сложенными у дальней с гены, он разглядел самый уголок металлической двери.

Гор удовлетворенно хмыкнул и пошел вслед за своей бригадой.

Когда ворота закрылись, по-тюремному лязгнув замками, с противоположной стороны раздался механический гул. Вскоре нагромождение контейнеров пришло в движение: руша и без труда раздвигая в стороны пустые ящики тупым скругленным носом, внутрь медленно вполз “КамАЗ”.

* * *

Я выпрыгнул из кабины грузовика и направился к почти такой же машине, стоявшей посреди склада. Ожидать можно было всякого, поэтому, активизируя ключ, я находился сбоку, прижавшись к стенке кузова с парализатором наготове. Створ распахнулся, в машине было тихо. Переждав несколько мгновений, я рывком переместился и замер перед дверью, готовый сей же миг открыть стрельбу.

Внутри залегла темнота. Тускло блеснула полированным боком знакомая капсула.

Невероятно! Алекс все-таки ее раздобыл, наверняка с немалыми трудами и дает возможность спокойно умыкнуть. До последней минуты не верилось!

Заперев ценный груз, я побежал в кабину; теперь дорога была каждая секунда. Бережно, задним ходом я завел машину в распахнутый портал. Да, время поджимало, но слишком долго я к этому шел, чтобы сейчас, на последних метрах погубить все излишней торопливостью.

Я набрал на дистанционном пульте код доставки. Двери порта уже смыкались, когда я нажал таймер. На дисплейчике замелькали секунды, бодро сбегая от тридцати вниз. Меня проводил укоризненный взгляд раскосых фар моей прежней машины, оставшейся на складе в целях конспирации — и камера захлопнулась. Прыжок…

Через четыре секунды я был уже за пол-Галактики от этого места, в Витебске-22А, в камере общественного грузового портала, чьи двери распахивались передо мною. Регистрируясь на пропускном пункте, я почти не сводил взгляд с таймера: десять секунд, девять, восемь, семь… На покинутом складе геологи хранили взрывчатые вещества, по накладным там должны были находиться остатки, они якобы и рванут, так что тут все чисто. А уж взрыв энергонакопителя портала даст такой выброс, что содержимое бункера, в том числе и машину, придется соскребать со стен. Хотя что я, какие там стены, когда сверху на место аварии осядет здание промышленных складов…

Два… один… по нулям.

И аппарат бессмертия, этот мутационный гроб, инфинитайзер, ха, мутайзер! У меня в кармане!

Порядок!!!

Но это у нас. А вот что касается города Витебска…

Элитный город лишь белоснежным центром своим вздымался над землею, да и то не слишком высоко — единственный здесь небоскреб имел в высоту не более ста этажей, занятых правительственными чиновниками, отделениями торговых и банковских контор. В центре было средоточие культурной жизни: супермаркеты и бутики, рестораны, бары, очаровательные кафе, салоны красоты, спортивные залы, роскошнейшие сауны и, конечно, игровые заведения — словом, все то, что может позволить себе владелец скромного бунгало ценой в пару-тройку миллионов, или не менее скромного, но чуть более дорогого дворца. Частные имения на любой вкус окружали центр, занимая немалые площади и образуя все вместе то, что именовалось городом.

Я прибыл около восьми вечера, когда шпиль небоскреба, прозванный здесь Зубом Дракона, или просто Зубом, уже царапнул низкое вечернее небо, омывшее его розовой закатной кровью. И все же, выехав в город, я поначалу даже усомнился, туда ли прибыл: витрины по обе стороны были темны, двери закрыты, улицы, привыкшие ночью купаться в свете поярче дневного, превратились в сумеречные русла.

Зато на главном проспекте обнаружилось необычное оживление: люди шныряли по тротуарам, возбужденно переговариваясь, обращая взгляды на могучую кинжальную колонну упивающегося кровавым закатом Зуба. Туда же торопливо неслись флаера, и я направился в ту же сторону, поскольку мне все равно было по пути.

На площади у подножия башни скопилось столько машин, что со стороны казалось, будто она вырастает из шевелящейся кучи стальных жуков, снабженных каждый двумя парами помаргивающих глазок. На подлете я стал забирать все выше, надеясь обойти их верхами, но, как выяснилось очень скоро, не я один был такой умный; весь муравейник только о том и мечтал, чтобы подняться немножко повыше — до окон верхних этажей, где размещались государственные службы. Но к этому имелись весьма серьезные препятствия. Во-первых, сверху положение контролировала эскадрилья милицейских “мерсов” — потрясающих машин, способных маневрировать, словно бы не подчиняясь законам физики, за форму прозванных в народе блюдцами. О втором препятствии я узнал не сразу, а лишь когда позорно в него вляпался.

Заметив, что милиция “держит небо” только у здания, не заботясь об окружающем воздушном пространстве, я взмыл на своем грузовике, как упитанный, тем не менее легкокрылый орел, и, постепенно увеличивая скорость (памятуя про незакрепленный гроб в кабине), совершил стремительный бросок. Я не собирался штурмовать цитадель власти, в мои планы входило только проскочить над милицейским кордоном, чтобы двинуться дальше по проспекту, там налево и два километра вдоль шоссе — восвояси. Но глушилке это было все равно, ей было наплевать на мои неагрессивные намерения. Как только я оказался в значительной близости от Зуба, почти уже над толпой и над полицией, мой двигатель заглох, и я начал падать. Падал я прямо на людей: только теперь, сверху, стало видно, что люди вылезли из машин и стоят, словно на площади, на крышах подогнанных вплотную верхних флаеров. Милицейские блюдца оставались равнодушными к назревающей катастрофе, лишь одно немного посторонилось с приблизительного пунктира, намечающего траекторию моего падения.