Падение Хана - Ульяна Соболева

– Хорошо? – почти беззвучно спросил, замедляя толчки и снова всматриваясь в меня… его взгляд пьяный, отрешенный… и не страшный. Он как будто болен и у него лихорадка. Весь дрожит.

– Хорошо…, – ответила так же беззвучно и коснулась ладонью его щеки. Провела по бороде, но он отпрянул назад, а я убрала руку.

Напряглась в ожидании, что сейчас он навалится сверху и войдет в меня, но этого не случилось. Хан встал в полный рост, выругавшись на своем языке, и я увидела темное мокрое пятно на его штанах. Он кончил… кончил от того, что мне было хорошо? Проглотила вязкую слюну и, все еще быстро дыша, перевела взгляд на его лицо. Мужчина дышал так же тяжело, как и я. Его кожа покрылась мелкими бусинками пота. Он развернулся и направился к двери, потом остановился несколько секунд постоял, обернулся ко мне… посмотрел долгим взглядом и вышел, впервые не хлопнув дверью.

А я откинулась на подушку и закрыла глаза. Тело все еще подрагивало и было наполнено горячей истомой… Это ведь и есть оргазм? То, что я испытала только что? Это ведь оно? И я точно знала ответ – оно.

Приоткрыла веки… А ведь Хан не причинил мне сегодня боли. Ни разу… мне действительно было хорошо. И от собственного бесстыдства к щекам прилила вся краска. Перевернулась на живот и спрятала лицо в подушку. Перед глазами его образ… его пьяный взгляд и приоткрытый рот. Его гортанный стон, от которого меня снова бросило в дрожь. И нет, это не была дрожь ужаса. Мне хотелось услышать его снова…

Я вышла к ужину, и меня не сковывало чувство непреодолимого ужаса, как раньше. Мне даже захотелось есть. Впервые. Настоящий аппетит. Не просто, чтоб не сдохнуть, а именно сесть за стол и поднести вилку ко рту, даже втянуть запах блюда. Вошла в столовую и остановилась в дверях – Хан уже сидел за столом, но он не ел, как обычно, когда я опаздывала. И едва я вошла, тут же поднял голову и посмотрел на меня. И если раньше мне всегда казалось, что вместе с его взглядом меня придавило каменными глыбами, то сегодня я всего лишь смутилась тому, как нагло себя повела, и ощутила прилив краски к щекам. Опустила взгляд и села за стол рядом с ним.

Слуги поднесли блюда на подносах и расставили рядом со мной и рядом с Ханом. Обычно меня не интересовало, что подали к столу, но сегодня я заглянула под крышку.

– Утка с яблоками и рис. – сказал мой муж, и я удивленно на него посмотрела, – Каждый день готовят разные блюда. Еще ни разу не повторились.

– Почему?

– Потому что ты почти ничего не ешь. Я приказал готовить, пока не съешь.

Застыла с вилкой над тарелкой и встретилась с ним взглядом. Непроницаемый. Но уже не черный, а шоколадный. И я различаю зрачки, чуть расширенные, в них отражаюсь я сама и стол. Они готовят каждый день разную еду, пытаясь угодить мне? Или я что-то не так поняла?

Отрезала кусочек мяса и съела. Хан по-прежнему смотрел на меня, не отводя взгляда. Потом вдруг положил на стол футляр и подвинул ко мне.

– Открой.

Посмотрела сначала на футляр, потом на него.

– Что это?

– Открой.

Взяла футляр и распахнула его. На бархатке лежал браслет из белого золота с голубыми камнями. Я тут же его захлопнула и подвинула обратно Хану.

– Я не возьму это.

Он тут же подался вперед и посмотрел на меня исподлобья.

– Чего это?

– Мне не надо платить за секс. Я не хочу подарки.

И решительно толкнула футляр к нему, а он вдруг усмехнулся в тот момент, когда я ожидала адского взрыва. Но рано расслабилась, Хан вдруг поманил меня рукой.

– Иди сюда.

По телу прошла привычная волна страха. Когда он звал меня к себе, обычно это заканчивалось тем, что он распластывал меня на столе и имел сзади. Растолкав в разные стороны тарелки или сметя их на пол. А я впивалась пальцами в скатерть и, глядя в одну точку, ждала, когда он кончит. И мне больше так не хотелось. Не хотелось возвращаться туда, где боль и страх. Я попробовала, что значит по-другому.

– Подойди ко мне, Ангаахай.

Я встала со своего места и, превозмогая страх, подошла к нему. Стала перед столом, глядя на мужчину сверху вниз. А он взял меня за руку и открыл футляр, достал браслет и надел мне на запястье. Приподнял мою руку, какое-то время рассматривая свой подарок. Потом поднял тяжелый взгляд на меня.

– У тебя нет драгоценностей. Так неправильно. Жена Тамерлана Дугур-Намаева должна быть вся в золоте. Или ты не любишь золото?

– Не в нем счастье, – ответила тихо, продолжая смотреть в его раскосые глаза. Он впервые разговаривал со мной… впервые, как с человеком.

– Счастье? – как будто это слово ему незнакомо.

– Да, когда человека что-то радует, заставляет улыбаться, ощущать… как будто он летит высоко в небе.

– Глупое ощущение.

– Нет. Это самое прекрасное ощущение из всех, что даны человеку. Как и любовь.

Все это время он держал меня за руку, а я не вырывалась.

– Ты была счастлива?

– Да. Была. Когда мама Света пекла мне малиновый пирог, или когда летом после жаркого дня начинался проливной дождь, или когда у меня появилась кошка.

– Или когда недоносок сделал тебе предложение?

И пальцы сдавили мое запястье с силой. А я судорожно сглотнула, понимая, что очарование разрушено и зверь возвращается. Это было неожиданно, и я не была к этому готова.

– Когда он сделал мне предложение, я не знала, что он подонок. И да, тогда я была счастлива. Это было лживое счастье.

– А сейчас ты бы ему отказала?

– Он мертв.

– Если бы был жив. Сейчас ты бы отказала? Отвечай!

Глаза снова стали черными и страшными.

– Я бы сама лично его убила!

Черные брови в удивлении приподнялись. А я медленно выдохнула и накрыла его руку, сжимающую мое запястье, своей рукой.

– Мне нравится браслет. Он очень красивый. Я буду его носить. Мне никогда никто ничего не дарил. Спасибо тебе.

Брови приподнялись еще выше, и складка между ними разгладилась, и он вдруг резко привлек меня к себе.

– Нравится?

– Да, очень.

Уголок губ приподнялся, а я вдруг заметила, что на его лбу отклеился пластырь, и на коже засохла капля крови.

– Твоя рана. – потянулась и убрала волосы со лба, всматриваясь в раскрывшийся край рубца. – Болит?

– Нет.

И вдруг ощутила, как его ладони легли мне на талию, опустились сбоку по ногам вниз, приподнимая платье, скользя по ногам, задирая подол вверх. Сердце замерло и тревожно забилось. Но ладони Хана двигались медленно вверх к моим бедрам. Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

– Боишься меня?