Русский - Юрий Костин

— А почему до вечера?

— Потому что я уезжаю.

— А я?

— То есть?

— Я не могу тут оставаться! Мне с вами теперь по дороге, пока это приключение не закончится. Вдруг у бандитов есть сообщники?

Тихонов задумался. Перспектива тащить Привольского с собой в Воронеж к Антону ему не улыбалась. С другой стороны, оставлять этого странного ученого без присмотра недальновидно.

— Хотите, поедем вместе?

— Хочу!

Тихонов кивнул, удивившись, что Привольский даже не поинтересовался, куда надо ехать. Похоже, за табличками тот готов был отправиться хоть на край света.

— Ну, а теперь рассказывайте. Итак, вы мне говорили о пророчестве, о гибели Земли и пугали астероидом. Утверждаете, что Тунгусский метеорит — послание от инопланетян?

— Не совсем так, — уточнил Привольский. — Мы не в курсе, от кого это послание. Но мы точно знаем: явления, связанные с падением Тунгусского тела, точнее их описание местными жителями, поразительно похожи на библейские рассказы времен Моисея. В тайге, как говорят, камни светились разным цветом. То же самое якобы было и на Синае. Вообще, когда Моисей сошел с горы, неся в руках скрижали, он сам весь светился, да так ярко, что сыны Израиля не решались к нему подойти! Существует гипотеза, будто скрижали Моисея есть не что иное, как осколки «небесного камня». Как вам такое слышать, особенно сейчас, когда у нас в руках пять табличек, определенно отлитых не на земном предприятии?

— Честно? Это все равно что слышать бред сумасшедшего.

— Именно! — Привольский вдруг очень сильно обрадовался. — Потому-то они так ценны… — отдышавшись, он продолжил с жаром и энтузиазмом: — Мне известно, что итальяшки растрепали про находку американцам. У меня есть знакомый в Америке, он готов предложить за наши с вами таблички…

— За мои таблички, — строго поправил его Тихонов.

— Ну, хорошо, хорошо, — примирительно забормотал Привольский, — пусть это будут ваши таблички. Но нашел-то их фактически я… Так вот, этот человек может хоть завтра заплатить нам… сотни тысяч долларов за эти пять кусков железа. У нас они никому не нужны, полностью понять смысл послания на табличках мог, пожалуй, только Плукшин. Вы ведь и сами вчера не поверили ни единому моему слову, верно? Я вас испытывал, и вы оказались вполне разумным. Надеюсь, ваше решение будет под стать этому качеству. Так вот, мой американец положит их себе в коллекцию как ценный артефакт и будет показывать своим подружкам.

— Ничего себе, «никому не нужны»! — воскликнул Александр Валентинович. — Да за ними гоняется уже пол-Москвы. Предлагаю сдать их куда следует. И потом… Если табличек не будет, от Антона не отвяжутся, как я понимаю.

— От него и так не отвяжутся. Он же в убийстве обвиняется. И что с того, что он невиновен? Сколько у нас таких вот невиновных по тюрьмам сидит, а? А с деньгами он сможет хотя бы скрыться, уехать отсюда.

— Что-то я не до конца понимаю вас, Григорий Аркадьевич. А не понимаю я, кто же у нас тут получается отрицательный персонаж во всей этой истории: вы или ваш начальник, Сосновский? Получается, вы у нас заинтересованы таблички продать на сторону, значит, именно вам было выгодно, чтобы они пропали. Так?

— Сосновский устроил убийство профессора, надеясь таблички присвоить. Но доказать это мы с вами никогда не сумеем! Так почему же не воспользоваться его планом, раз Плукшину уже все равно?

— Конечно, не сумеем доказать. Даже мне вы это не докажете. Вот что, Григорий Аркадьевич, мне надо в пару мест забежать. А вечером у нас с вами поезд на Воронеж. По дороге решим, что делать дальше, идет?

Привольский не стал возражать. Он понимал, что оказывать давление на этого человека — себе дороже.

Тихонов подъехал к офису Антона. Выходя из машины, он не забыл прихватить с собой сумку. Через пять минут он вернулся. После они долго ехали по московским пробкам и наконец припарковались в безлюдном дворе у непрезентабельного подъезда. Привольский снова ждал Александра Валентиновича в автомобиле, но на этот раз его не было не меньше часа. Вместе с ним отсутствовал и верный пес Малыш. Вернулся Тихонов уже без собаки. Видно, решил оставить на время своего отъезда у знакомых.

Вечером того же дня они сели в поезд «Москва — Воронеж», отправляющийся с Павелецкого вокзала. Умиротворяющая аритмия вагонных колес способствовала размышлениям. Привольский читал газету РЖД, потом принялся разгадывать кроссворд и чрезвычайно удивился, когда верно отгадал ответы на все вопросы. Такого не случалось еще никогда.

«Для кого только они эти кроссворды составляют?» — подумал он. Тихонов тем временем обдумывал предложение Привольского. Сказать, что оно не заинтересовало Александра Валентиновича с коммерческой стороны, значило согрешить против истины.

Но Тихонову сразу не понравилось упоминание в разговоре некоего американского знакомого. Тут пахло государственным делом. А смешивать коммерцию и государственные интересы Тихонов не был приучен. К тому же он не видел оснований доверять Григорию Аркадьевичу «как родному». Вел тот себя странно. Определенно, был хорошо знаком с налетчиками… И вот теперь даже не удивился, узнав, что они едут в Воронеж, не спросил, с какой целью, к кому… А еще это предложение загнать таблички американцам…

В принципе, Александр Валентинович не считал себя связанным обязательствами с «новой властью», как он обобщенно называл все постсоветские правительства. Но продавать за кордон достояние Родины? Власти приходят и уходят, а Россия остается. В общем, следовало крепко все обдумать. Все же речь о больших деньгах… Но Тихонов уже сейчас понимал: тут ему с Привольским не по пути. Однако решил поступить мудро и не торопиться. Кто его знает, с кем этот Привольский связан и какие еще камни держит у себя за пазухой?

«Подождем, поглядим», — решил Александр Валентинович.

Покосившись на дремлющего Привольского, он взял сумку с табличками и пошел в тамбур. Там достал из кармана два заграничных паспорта. В обоих документах была вклеена фотография Антона, но один был выписан на имя Игоря Михайловича Анпилова, уроженца города Екатеринбурга. Бывший сослуживец Тихонова несильно рисковал, используя подлинный, но устаревший паспортный бланк для производства поддельного документа.

Передавая паспорт Тихонову, он сказал:

— Саня, предупреждаю: шансы пройти паспортный контроль у твоего парня имеются, но они невелики. Где он будет пересекать границу? В Шарике или в Домодедово?

— Не там и не там, — ответил Тихонов.

— Это уже лучше. Тем не менее, в регионах тоже не так-то легко проскочить.

— Шансы?

— Ну… я бы сказал, тридцать на семьдесят в пользу пограничников. В лучшем случае пятьдесят на пятьдесят.

Поезд прибыл в Воронеж рано утром. Игорек встретил гостей на своей машине. По дороге рассказал Александру Валентиновичу обо всех чартерных рейсах в «теплые края», отправляющихся из аэропорта «Чертовицкое».