Наследница поневоле - Ирина Львова

Врач — пожилой утомленный мужчина — смотрел на него как на назойливую муху и твердил, что его неправильно информировали, что Марков в себя не пришел, что около него дежурит медсестра и она, в соответствии с указаниями товарища из милиции, обязательно запишет, если он что-нибудь скажет. Правда, Марков несколько раз открывал глаза, но ненадолго. Состояние тяжелое, кризис еще не миновал. Так что волновать больного категорически воспрещается.

Заварзин настаивал, уверяя, что медсестра — это, конечно, прекрасно, но он — друг пострадавшего, прекрасно его знает, может что-то понять по едва заметному жесту, на который никто и внимания не обратит. Наконец завотделением сдался и сам проводил детектива к отдельной палате, в которой лежал Слава Марков. Около двери стоял вооруженный парень в камуфляже. Он молча загородил дорогу и исподлобья уставился на Заварзина.

— Слушай, друг… — начал было Андрей, но его немедленно окликнули.

— Това… Господин Заварзин?

Он оглянулся. К нему, широко улыбаясь, приближался молоденький лейтенантик.

— Лейтенант Карасев! — отрекомендовался он.

— Андрей Заварзин, — сказал в ответ детектив, выжидающе глядя на парня.

Тот слегка смутился:

— Можно просто Кирилл. Сергей Сергеевич очень много о вас рассказывал. Ставил в пример…

— Прекрасно. Ну и что вам от меня нужно, Кирилл?

— Капитан Тарасенков приказал, чтобы я… Чтобы мы… Чтобы вы… — Лейтенантик окончательно запутался.

— Чтобы что? — не без иронии поинтересовался Заварзин.

Карасев махнул охраннику рукой:

— Пропусти! — и опять повернулся к Андрею. — Капитан Тарасенков считает, что на Маркова может быть совершено повторное покушение, и приказал организовать охрану. Он велел дать вам возможность увидеть его, но я должен при этом присутствовать…

— Да ради Бога! — сразу согласился Андрей, хотя и надеялся переговорить со Славой без посторонних. Впрочем, врач сказал, что речь к пострадавшему еще не вернулась.

— Я здесь, кажется, уже не нужен? — поинтересовался заведующий отделением.

— Благодарю за внимание и помощь, — чопорно произнес Заварзин.

— А-а… — отмахнулся медик и удалился, спеша вернуться к своим делам.

Тем временем охранник отворил дверь в палату.

Андрей приблизился к кровати, на которой лежал Слава.

Бледный, с плотно замотанной бинтами головой, опутанный проводами и шлангами, окруженный разнообразной аппаратурой, веселый Гусар являл собой жалкое зрелище. Глаза его были закрыты, но веки подрагивали.

Молоденькая сероглазая сестричка, сидевшая возле кровати, поспешно встала.

— Он в сознании? — тихо спросил Андрей.

— Нет.

— Я подожду? — В голосе детектива звучало скорее требование, чем просьба.

Медсестра пожала плечами.

К огромному удивлению Лизы, которая, когда зазвонил телефон, долго колебалась — брать или не брать трубку — ей позвонила Наталья Викторовна.

Она говорила как-то странно — то ли стесняясь, то ли торопясь.

— Лиза, голубушка, у нас ведь всегда были с тобой хорошие отношения? — начала она после обмена приветствиями.

— Д-да… Разумеется.

— Лиза, мы, конечно, над тобой посмеялись тогда… Но… Скажи, это правда, что ты наследство получила?

— Н-ну не совсем еще… — начала девушка, но начальница ее перебила:

— Деточка, выручи меня? Речь идет о совершенно смешной сумме… Мне просто необходимо найти пятьсот долларов… Просто необходимо! Мой внук… Понимаешь, он не поступил в институт, и ему грозит армия… Я… Я… У меня есть четыре с половиной тысячи, а надо пять… — Наталья Викторовна вдруг зарыдала. — Я боюсь. Если его убьют в Чечне… Я жить не буду!

— Но там же все кончилось.

— Я в это не верю! И потом, какая разница? В Чечне или Таджикистане? Пойми… Этот мальчик… У меня нет никого дороже!

— Наталья Викторовна! Не плачьте! Я дам вам пятьсот долларов. Вы можете прийти прямо сейчас?

— Да, конечно!

«Надо было тысячу просить! Вдруг этот чертов врач больше потребует?» — отругала себя Наталья Викторовна, повесив трубку, и помчалась к столь неожиданно разбогатевшей подчиненной.

Окончив разговор с начальницей, Лиза вздохнула, достала из шкатулочки деньги и пересчитала. Четыреста они с Андреем растратили на барахолке. И зачем ей столько тряпок? Хотя что греха таить? Она куда больше нравилась себе в новеньких джинсах и пушистой голубой кофточке. Да и остальные наряды были не хуже. Триста Андрей заплатил за железную дверь. Полторы тысячи она даст братишке. Пятьсот — Наталье Викторовне. Остается тысяча триста. Все равно огромная сумма. Только с какой фантастической скоростью исчезают эти чертовы доллары! Неужели так всегда бывает? Не было у нее денег — она их и не тратила, а появились — просто кошмар какой-то начался… Летят, как птицы! Лиза засмеялась: пусть себе летят, не хватает еще превратиться в Гарпагона или Плюшкина!

Джейк Херби страшно обрадовался, увидев нужную вывеску, и, поспешно перейдя улицу, вошел в очень небольшой, в современном стиле оформленный салон, буквально ломившийся от всевозможного оружия. За прилавком скучал продавец — крепкий парень, которого вполне можно было представить в роли какого-нибудь бравого бойца из подразделения коммандос. Кроме него, по салону слонялся охранник с не менее впечатляющей внешностью.

Джейк долго изучал полки с оружием. Наконец, присмотрев помповое ружье, для приобретения которого в Америке практически нет ограничений, он извлек из кармана бумажник и попытался объясниться с продавцом.

Процесс купли-продажи сложился несколько иначе, чем представлялось законопослушному гражданину США, и, хотя улыбка еще долго не сходила с его лица, обмен доброкачественного (в чем Джейку любезно предоставили возможность убедиться) товара на полноценные доллары почему-то осуществить никак не удавалось.

Покрасневший от усилий что-то объяснить на английском продавец укоризненно смотрел на взмокшего от стремления его понять иностранца, а тот упрямо совал ему деньги и хватался за приглянувшееся ружье.

Подошли продавцы из других секций, оба охранника и забредшие в магазин из любопытства посетители, но и общими усилиями им не удалось разъяснить американцу, что мешает ему приобрести оружие.

Говорили все разом, отчаянно жестикулируя и стараясь произносить слова медленно, будто надеясь, что иностранцу так будет понятнее. Какая-то дамочка вдруг бойко затараторила, победоносно поглядывая на остальных. Когда Херби догадался, что она пытается объясниться с ним по-французски, и почти начал улавливать в ее речи знакомые слова, выяснилось, что сама дамочка сути проблемы толком не знает, поскольку оружием не интересуется, но страшно жаждет помочь.