Этюд на холме - Сьюзен Хилл

– Нет, нет, я все понимаю. Мне это полностью подходит. Шестое февраля. Я могу прийти в этот день.

– У вас есть адрес?

– Да. Я знаю улицу.

– Тогда в три часа.

– Спасибо вам большое.

– И, миссис Чатер? Кажется, вы нервничаете. Пожалуйста, не волнуйтесь. Я уверена, вы совершенно расслабитесь, когда окажетесь наедине со мной в комфортной обстановке моей гостиной. Сначала все чувствуют неуверенность, это естественно, но я обещаю вам, что после сеанса вы станете гораздо спокойнее и счастливее. С нетерпением жду встречи.

Айрис Чатер сидела рядом с телефоном, все ее тело обмякло от облегчения. Она сделала все правильно, и больше она не будет переживать. Шейла Иннис обнадежила ее.

– Я иду поговорить с тобой, Гарри, – сказала она, – как ты и хотел.

Шестого февраля день выдался похожим на весенний – в воздухе витали ароматы травы и цветов, небо было голубое, а солнце ярко сияло. Подснежники, которые прятались под сиреневым кустом в дальнем конце сада, уже почти отцвели, и начали появляться первые яично-желтые и фиолетовые, словно облачение священника в пост, крокусы, собираясь в небольшие хороводы под деревьями. Гарри никогда не был страстным садоводом, впрочем, как и она, но они оба всегда любили весенние цветы и ухаживали за ними, так что, когда она начала свой путь на Прайам-кресент, она чувствовала, что не одна. В этот день она рано проснулась. Все утро она держала заднюю дверь запертой, чтобы Полин Мосс, которая обязательно захочет зайти к ней после обеда, не смогла войти прямо в дом как обычно. Гарри никогда этого не любил, и, когда он был жив и был дома, Полин всегда стучалась. А в последнее время она перестала это делать. Айрис решила мягко намекнуть на то, что она бы предпочла возобновить эту практику.

Она чувствовала себя немного виноватой, что сохранила в тайне свой разговор с медиумом о встрече, ведь именно Полин это предложила, и она же ее нашла. Может быть, она расскажет позже. Это будет зависеть от того, как все пройдет.

В четверть второго она услышала, как Полин выходит из дома, как и всегда по четвергам. За ней заезжала ее невестка, они вместе отправлялись в Бевхэм по магазинам, а потом к ней домой, на чашечку чая. Лучшего дня для сеанса нельзя было и придумать.

Она больше не боялась и не тревожилась, нисколечко. С этим было покончено. Ей понравился голос этой женщины, и в глубине души она знала, что Гарри хотел этого. Разве не об этом он ее попросил, настолько четко, насколько это было возможно? «Иди и поговори со мной». Что еще он мог иметь в виду? Она была счастлива, когда шла по Прайам-кресент.

Нужный дом оказался небольшим особняком с выкрашенными в белый цвет оштукатуренными стенами и с выступающими окнами по обеим сторонам входной двери. Живая изгородь скрывала его от посторонних взглядов, а длинная дорожка вела прямо к застекленной веранде. В саду перед домом росло дерево магнолии, а под ним – белые и желтые крокусы. У Айрис стало совсем легко на сердце.

Одно-единственное слово «Иннис» было написано на медной табличке рядом со звонком. Она могла бы жить по соседству – так подумала Айрис, глядя на этот милый, аккуратный, самый обычный домик; в конце концов, Шейла Иннис и была чьей-то соседкой. Эта мысль была на удивление успокаивающей. Она не засомневалась ни на секунду, прежде чем нажать на кнопку звонка. Да и с чего бы, если она делает то, о чем попросил Гарри?

Если бы у нее и оставались еще какие-то сомнения или опасения, то при виде Шейлы Иннис они бы точно испарились.

– Миссис Чатер? Проходите, прошу вас. Только я сначала должна вас спросить: вы не возражаете против кошек? Просто если так, мне нужно перенести Отто в другую комнату.

– О нет, не надо, я люблю кошек.

– Он вас не побеспокоит. Он уже очень старый и в основном спит, но в это время дня в моей комнате появляется солнечное местечко, которое его очень привлекает.

На вид ей было около пятидесяти, не больше, она была пухленькая, но не толстая, ее волосы, которые когда-то были светлыми, но сейчас уже начали седеть и выцветать, были коротко подстрижены и аккуратно уложены так, чтобы не закрывать лицо. На ней была твидовая юбка и желтая блузка, на шее висел золотой кулон, а обувь была домашняя, без каблука. А еще она улыбалась, открытой, теплой улыбкой, которая была предназначена специально для Айрис, чтобы успокоить ее, поприветствовать и… что-то еще. Это была улыбка человека, который, как ей показалось, знал ее. Когда она натыкалась на фотографии медиумов, у них всегда были сложные прически и темные, цвета воронова крыла, волосы, черные глаза, золотые серьги и слишком яркий макияж. Шейла Иннис была их полной противоположностью.

Кот Отто лежал, растянувшись, на бледно-зеленом ковре рядом с французским окном, которое выходило в сад, и вытянул лапы так, чтобы захватить каждый сантиметр солнца. Клумбы, расположившиеся вдоль дома и по обеим сторонам широкой лужайки, были засажены розовыми кустами, которые пока еще не цвели и стояли голые, но зато здесь можно было заметить подснежники и крокусы, а еще заросли чемерицы и кусты зимней вишни, которые оживляли сад и добавляли ему ярких красок.

Это была приятная комната. Мягкая мебель из одного комплекта была обита плотной тканью чуть более темного, чем ковер, зеленого цвета, на гладком блестящем деревянном столе стояла ваза с желтыми тюльпанами, на симпатичном комоде – фотографии в рамках: пара новобрачных, несколько детей, молодая женщина с длинными прямыми волосами, пожилой мужчина.

– Пожалуйста, присаживайтесь. Если вы посильнее надавите на спинку кресла, то снизу должна выдвинуться подножка.

Шейла Иннис села в кресло напротив, спиной к французскому окну и свету. Сбоку от нее на стене висели старинные часы. Айрис подумала, какая же это милая, тихая комната. В ней чувствовалась какая-то умиротворяющая законченность. Она могла бы прекрасно жить в этой комнате и ничуть не скучать по своей собственной. Ничто здесь не заставляло ее напрячься, ничто не волновало и не смущало ее, нигде не было никаких странных изображений или предметов. Она глубоко вдохнула и откинулась в кресле. Действительно, выдвинулась подножка. Такой расслабленной она не чувствовала себя уже много недель. Если даже ничего больше не случится, стоило прийти сюда хотя бы ради этого.

– Миссис Чатер, вы когда-нибудь посещали медиумов или какого-либо рода экстрасенсов раньше?

– О нет. Нет, никогда.

– Я не хочу, чтобы вы мне рассказывали еще что-то о себе. Я хотела узнать это, потому что, очевидно, прошлые опыты влияют на людей, и каждый медиум отличается от другого, мы все работаем по-своему. Так что я просто вкратце расскажу вам, чего ожидать. Вам тут комфортно?

– Да я могла бы спокойно заснуть здесь. Тут замечательно.

– Хорошо. Ну, прежде всего, мы будем и дальше сидеть здесь, вот так, как сейчас. Я не буду закрывать шторы, или зажигать свечи, или что-нибудь в этом роде. Я также не работаю с духовными проводниками, как некоторые другие медиумы и ясновидящие. Я не вижу в этом пользы. Я не использую карты Таро или кристаллы. Я не буду вас гипнотизировать или вводить вас в транс, я также не вхожу в транс сама во время индивидуальных сессий. Но я закрою глаза, чтобы лучше сконцентрироваться. Я попрошу вас отвечать на любые мои вопросы, но только на эти вопросы… лучше, чтобы вы меня никуда не направляли. Другая важная вещь состоит в том, что ничего может не случиться. Может быть, никто с той стороны не появится, и никто не захочет установить контакт с вами через меня. Это вполне возможно, хотя обычно так не бывает, и если это вас разочарует, я пойму, но тут я правда ничего не могу поделать. Я никогда ничего не выдумываю. Я не собираюсь этого делать. Если кто-нибудь – или даже несколько человек – говорят со мной, стараются установить контакт, и если у них есть сообщение для вас, то я слышу их и обычно могу видеть их… это просто картинка, которая появляется в моей голове. Если вы сейчас закроете глаза и попытаетесь представить, например, высокого, симпатичного темноволосого молодого человека с белыми зубами и сияющими глазами… ну, перед вами сразу появится картинка. Это то, что происходит со мной… разница, разумеется, в том, что я понятия не имею, кого я увижу. Или услышу. Иногда ко мне приходят сразу несколько людей и, как дети, начинают бороться за мое внимание, и тогда я не могу их расслышать, и мне приходится прислушиваться, кто из них говорит наиболее внятно, а это не всегда легко. Вы понимаете, о чем я говорю?