Розы на стене - Бронислава Вонсович

Брун мечтать перестал сразу. Возмущенно посмотрел на полковника, пытаясь найти хоть один аргумент в пользу невозможности подобного развлечения. Потом его взгляд упал на Фридерику, и он радостно предложил:

– Если леди Штрауб будет помогать, то результат превзойдет все ваши ожидания, инор полковник. А так – не могу обещать, очень уж у меня плохой почерк. Вдруг вы не поймете, что я написал, и это отразится на боеспособности гарнизона? Нет, так рисковать нельзя.

– Если я не пойму, что написано, капитан, отправлю вас на курсы каллиграфии. Боеспособность гарнизона не должна зависеть от вашего умения писать. Наставят крестиков, а потом утверждают, что это тайный никем не понятый шифр.

– Он и читать не умеет, – влез Вайнер. – Написано «Яд», так нет же, нужно выпить и проверить.

– Вам волю дай – на всем «Яд» напишете, – пробурчал Брун, – только чтобы не брали. Яды у целителей лежать не должны, я это точно знаю. И все же, инор полковник, неделя – это слишком короткий срок. Артефактов много, я один. Так что кого-нибудь в помощь непременно надо. Лучше с хорошим почерком. В идеале – леди Штрауб.

Он опять посмотрел на Фридерику. И я не выдержал. Взял руку невесты и поцеловал. Отпускать не стал, она же не вырывалась, лишь опустила взгляд на пол – наверное, подействовали увещевания Вайнера.

– Леди Штрауб есть чем заняться, – возразил полковник.

– Да, подтвердил Вайнер. – В ближайшее время она готовит зелья, которые могут понадобиться.

– Тогда дайте в подчинение Штадена, инор полковник, – предложил Брун. – У него прекрасный почерк. Вдвоем мы все сделаем очень быстро.

– У капитана Штадена уже есть задание.

– Мне вы никогда такие задания не даете, инор полковник, – обиделся Брун. – Хотя кому, как не вам, знать, как и кого можно использовать с большей пользой для гарнизона. Я бы охранял леди Штрауб ничуть не хуже, и даже лучше, поскольку собственнические инстинкты мне чужды.

– Отправьте его на гауптвахту за пререкания, – скучающе предложил Вайнер.

– Я не пререкаюсь! – оскорбился Брун. – Я хочу выполнить поручение наилучшим образом.

– Труд намного лучше способствует исправлению, чем лишение свободы, – возразил целителю Циммерман, чуть заметно поморщившись.

– Гауптвахту до сих пор не восстановили? – удивился Вайнер. – Там всего-то пара дыр в крыше.

– Обижаешь, – жизнерадостно заявил Брун. – Там крыша почти обвалилась. Дыра в стене. И требуется замена двери.

Выглядел он настолько гордым, что не приходилось сомневаться – гарнизон без гауптвахты остался из-за вполне определенного инора. Да, ломать – не строить, это Брун давно осознал. Неожиданно рука Фридерики дернулась освобождаясь, я с сожалением отпустил.

– Дверь заменили, – мрачно отметил полковник. – На остальное времени не хватило.

– А остальным пусть занимается тот, кто передал Бруну вино на гауптвахту, – предложил Вайнер и кивнул на лейтенанта, хищно кружащего неподалеку. Наверняка пытался произвести впечатление на леди Штрауб своим здоровым видом. – Все равно у этих оболтусов сейчас масса свободного времени. И капитану Бруну кого-нибудь в помощь дайте. Только не леди Штрауб. Не говоря уж о том, что в этом случае инвентаризация не закончится до отъезда леди, так сейчас из-за карантина скучающие служащие начнут чаще друг друга травмировать. Я не бесконечный, а помощь леди весьма кстати.

Полковник обрадованно согласился, и вскоре разочарованные Брун и недолевитированный лейтенант неохотно направились на выход, где и разошлись, перекинувшись парой слов. Очень надеюсь, что по делам, а не подготавливать очередное проникновение в целительский пункт.

– Инор полковник, Вайнер прав, нагрузка на него слишком большая. Странно, что до сих пор не прислали второго целителя, – заметил я. – Неужели вообще никого нет?

– Да предлагали, – раздосадованно ответил полковник. – Но только инорит, пришлось отказываться. Сами понимаете, пока здесь служит Брун, любая целительница – источник проблем в гарнизоне.

Итак, комната с решеткой все-таки ожидает новую жертву.

– Инор полковник! – радостно завопил лейтенант из гарнизонной канцелярии. – Еле вас нашел. Вам срочное письмо от лорда Штрауба!

Пока полковник обеспокоенно вскрывал письмо, оказавшееся довольно короткой запиской, Фридерика не менее обеспокоенно смотрела на меня. У предложения ее приятеля оказалось отнюдь не одно слабое звено, грозившее развалить всю игру.

– Ваш отец, леди Штрауб, очень встревожен карантином, – заявил Циммерман.

– Можете ему написать, что заболевших нет, – предложил Вайнер. – Да и карантин по подозрению, а не по выявленному больному. Леди ничего не грозит. Я рядом и позабочусь об этом.

– А не лучше ли будет, если это напишет леди Штрауб? Успокоит папеньку.

Фридерика вцепилась в меня сама. Успокаивать чужих папенек она явно не собиралась. Да и вряд ли тот успокоится, получив письмо, почерк в котором будет совсем не дочерний. Я положил свою руку на руку «невесты». Исключительно чтобы приободрить.

– Думаю, инор полковник, что письмо от вас скорее успокоит лорда Штрауба, – возразил я. – Вы лицо официальное, вам веры больше.

– Капитан Штаден, вам тоже пришло письмо с магической почтой, – вспомнил канцелярист. – От леди Эдин.

– Волнуется тетушка за вас, – участливо заметил Циммерман. – Может, ей тоже отправить официальное письмо, что оснований для беспокойства нет?

– Спасибо, инор полковник, я сам напишу.

Знаем мы, о чем волнуется тетя Эльза. Если полковник нечаянно проговорится о ненастоящей помолвке – пиши пропало, тетушка сделает все, чтобы помолвка стала настоящей, и мою дражайшую родственницу не остановит даже то, что леди – ненастоящая…

Энергии Бруна хватило и на инвентаризацию артефактов днем, и на попытки взлома ночью. При одной из таких попыток решетка заходила ходуном, настолько сильно, что показалось: сейчас отвалится и придавит навязчивого поклонника. Пациентов, раздавленных решетками, в моей практике пока не было, и я начала лихорадочно одеваться и припоминать, что там нужно делать в первую очередь. Но тут к Бруну спустился Штаден и что-то резко сказал. Решетка успокоилась, а вот Брун – нет. Он начал возмущаться отсутствием компанейского духа моего «жениха» и договорился до того, что улетел прямиком в отвратительный розовый куст. И вот тут он взвыл. Не просто взвыл, а ВЗВЫЛ. Я даже поначалу решила, что в гарнизоне сработала сирена, возвещающая об опасности, и выскочила наружу. И не только я – буквально через минуту возле пострадавшего стояли всклокоченный Циммерман в незастегнутом мундире, заспанный Вайнер и пара дежурных офицеров. И это не считая Штадена, который выглядел так, словно не дрался только что, а просто вышел прогуляться перед сном. Хотя какое перед сном – прошла уже добрая половина ночи.