Боишься ли ты темноты? - Николай Пономарев

— Хочу.

Ярослав вздохнул и начал:

Ему вдруг показалось, что кто-то идёт по коридору и он замолчал. А медсестра решила, что стихи кончились и сказала:

— Спасибо. Ты здорово читаешь. Теперь пойдёшь спать?

Ярослав кивнул:

— Просто я хотел о счастье поговорить.

— О чём?

— О счастье. Какое оно.

— Оно разное, — медсестра припомнила его имя, — Ярослав.

— Мне недавно казалось, что его не бывает. А оказалось — столько! — Ярослав улыбнулся. — Я вот отсюда не в детдом поеду, а домой. Говорят, что таких взрослых, как я, никто не усыновляет. Но это неправда. У меня были хорошие родители, но они погибли. А теперь меня возьмёт к себе тоже очень хороший человек. Он мне будет как брат.

Ярослав помолчал. Медсестра смотрела на него задумчиво, подперев щёку рукой.

— Ладно, я пойду спать.

Он встал, придерживаясь за стену, добрался до палаты. Потом стал медленно закрывать дверь, и в палате темнело. Но страх почему-то не нарастал. Наконец, стало совсем темно. Ярослав на ощупь добрался до кровати и почти мгновенно заснул…

Выписали Ярослава только к концу августа. Тогда, когда Сергей Фёдорович уже устроился учителем в языковую школу, а его записал в девятый класс. За это время Ярослав сильно подрос и изменился. Теперь большую часть времени у него было хорошее настроение. Он научился рассказывать по ночам “страшные” истории, тайком бегать с курящими друзьями на запасную лестницу, и не бояться, что к нему, как к другим, никто не придёт. Сергей Фёдорович приходил часто, иногда — его мама, ещё реже — Женька. С Женькой они попытались спрятаться за входной дверью и поцеловаться, но их застала бабушка-вахтёрша. Хлопнула Ярослава между лопаток твёрдой ладонью и сказала: “Всё твоему отцу расскажу! Бессовестный!” Ярослав с Женькой засмеялись и убежали на улицу. А перед самой выпиской почему-то вдруг заявилась Фроська. Подала Ярославу свёрток: “Вот, это вы с Сергеем Фёдоровичем в детдоме забыли”. В свёртке лежало несколько полусгоревших свечей и кружка с медвежатами. “А он как?” — спросила Фроська. “Нормально”, — пожал плечами Ярослав. Фроська потопталась ещё немного и ушла, а Ярослав расставил свечи на подоконнике, где пацаны курили и поджёг их. Очищающий, успокаивающий огонь горел долго. Он как бы говорил Ярославу, что всё плохое закончилось и, не смотря ни на какие болезни и страхи, теперь всё будет хорошо.

Маленькая чёрная собачка, неслышно ступая лапками по стерильно белому снегу, подошла к нему. Она помахивала хвостом, а глаза у неё немного слезились от мороза. Ярослав поправил на плече школьную сумку и расстегнул пуховик — в кармане рубашки, завёрнутая в целлофан, лежала котлета. Он всегда брал котлету в школьной столовой и приносил сюда, собачке. Он не знал, как её зовут, и не знал, чья она, но собачка встречала его каждое утро и шла за ним до школы, а после уроков провожала до самого дома. Ярослав звал собаку Дружок, хотя, кажется, собачка была женского рода…

г. Омск

"ДЕНЬ и НОЧЬ" Литературный журнал для семейного чтения (c) N 1–2 2005 г.