Корабль мечты - Лука Ди Фульвио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я думал, ты спишь.
– Нет, не сплю, – мягко сказала она. – Так за что мне простить тебя?
Меркурио отнял руку и поспешно перевернулся на другой бок.
– Ни за что, забудь, – отрезал он. – Думаю, я уже согрелся.
Оставив позади Рим, Шимон Барух направился вперед по Фламиниевой дороге. Набрав запасов, он забрел в леса за Риети и прятался там неделю. После Шимон вновь вернулся на Фламиниеву дорогу и пошел на север, еще не зная, ведет ли его путь в Милан или Венецию. Всю неделю, проведенную в лесу, он размышлял о словах Скаваморто. Вначале Барух был уверен в том, что могильщик солгал ему. Но Скаваморто точно был малый не промах. И он хорошо относился к Меркурио. Поэтому вполне возможно, что Скаваморто сказал правду, предполагая, что Шимон примет ее за ложь. В конце концов Барух пришел в выводу, что так и есть.
Фламиниева дорога вела через Аппенины к побережью Адриатического моря и за портом Римини, где раньше так хорошо жилось евреям, переходила в Эмилиеву дорогу, ведущую прямиком в Венецию. И все это в пределах папской области. Шимон, постоянно теребивший свое свидетельство о крещении, был уверен в том, что даже если его и ищут, то никому в голову не придет мысль, будто преступник задержится тут.
К вечеру, уже подходя к Нарни, Шимон поравнялся с фургоном, в котором везли заключенных. Перед фургоном гордо ступало четыре бельгийских тяжеловозных лошади. Огромные крупы брабансонов лоснились. Фургон был черным, в нем виднелось два узких окошка, зарешеченных мощными железными прутьями. Дорога немного сузилась, и Шимон, придержав своего скакуна, медленно поехал за повозкой, надеясь, что вскоре тропа станет шире и он сможет обогнать невольных попутчиков. Двое конных, сопровождавших фургон, заметили его.
– Куда ты держишь путь? Кто таков? – справились они.
Шимон, сунув руку в седельную сумку, достал свидетельство о крещении и протянул им. Впервые ему пришлось воспользоваться этим документом.
– Алессандро Рубироза, – прочитал стражник. – Ты испанец?
Шимон покачал головой, тыча пальцем себе в шею, чтобы дать стражникам понять, что он не может говорить.
– Ты немой? – Стражник повысил голос, вероятно, думая, что тот еще и глухой.
Шимон кивнул.
– Так куда ты едешь? – спросил второй.
Барух не знал, что ему на это ответить. Он попытался жестами изобразить гондолу.
– Турецкие туфли? Или что это?
– Турецкий ятаган, – поправил его второй стражник, указывая на оружие у Шимона на поясе.
Сознавая свое бессилие, Барух покачал головой.
– Ладно, это не важно.
Шимон жестами попытался объяснить ему, что ищет ночлежку и место, где можно было бы поесть.
– В Нарни много таверн… – задумчиво протянул первый стражник.
– Да он же там заблудится. И уже почти стемнело, – покачал головой второй. – Если хочешь, можешь поехать с нами в таверну генерала. Там дешево и чисто. И еда вкусная.
Шимон помедлил. Внутренний голос подсказывал ему, что доверять страже не стоит. А затем он подумал, что это говорит в нем тот самый запуганный купец, которым он был когда-то. И от этой мысли Шимон пришел в такую ярость, что согласился на предложение.
Проехав несколько миль, они свернули с дороги и вскоре очутились на вытоптанной поляне перед трехэтажным красным зданием с закрытыми ставнями. Фургон с заключенными остановился в центре поляны.
Тем временем заморосил мелкий дождик, стало холодно.
Стражники открыли дверь фургона, чтобы выпустить заключенных. Шимон к тому моменту уже спрыгнул со своей повозки, и в нос ему ударила вонь человеческих выделений. Заглянув в фургон, он увидел пятерых мужчин, закованных по рукам и ногам в тяжелые кандалы. Арестанты сидели на двух лавках вдоль стенок фургона, один из заключенных, постанывая, прижимал руки к животу.
– Генерал! – позвал один из стражников.
И вдруг спящий, казалось, дом проснулся. Наверное, на таких гостях хозяин скромной придорожной таверны мог неплохо разжиться. К фургону подбежали два слуги с ведрами, доверху наполненными водой. Едва стражники успели вывести заключенных, как слуги окатили днище фургона водой, чтобы отмыть пол от экскрементов. Арестантов отвели в сарай с сеном, и Шимон успел заметить, что это помещение специально оборудовано для содержания заключенных – от одной стены к другой тянулась горизонтальная балка с кольцами для цепей. Мужчин приковали к этой балке, высвободив им руки настолько, чтобы можно было поесть. Две пожилые женщины принесли в сарай медный котелок и глиняные миски. Поставив все это на пол, они принялись разливать по мискам жидкий суп.
– А этот типчик, поди, не голодный, – сказал один из пленных, указывая на прижимавшего руки к животу заключенного.
Стражник громко расхохотался.
– Генерал! Я привез тебе гостя! – крикнул он, поворачиваясь к таверне.
На поляну вышел старый, но еще крепкий мужчина, коротковолосый и седой как лунь. За ним семенила девчушка, судя по возрасту – его внучка. Девчонка казалась хоть и вульгарной, но хорошенькой.
– Добрый вечер, генерал, – почтительно поприветствовали трактирщика стражники. Судя по всему, хозяин таверны был не так уж прост. – Этот бедный путник нем. Ему нужна еда и хорошая комната.
Старик посмотрел на Шимона.
– Пойдем, – кивнул он, поворачиваясь к таверне. – А вы пока приготовьте моим ребяткам что-нибудь поесть! – крикнул он служанкам, суетившимся вокруг заключенных.
Барух не мог отвести глаз от девчонки. Призывно покачивая бедрами, девушка шла за генералом, не замечая взгляда нового постояльца.
Таверна показалась Шимону чистенькой, хотя и скромной. Один из слуг провел его к столу. К двум стражникам присоединился третий, ехавший в фургоне, и они уселись за соседний столик, сразу же присосавшись к кувшину с красным вином. Ужин не заставил себя долго ждать – две пожилые служанки принесли огромные подносы с едой для стражников и тарелку Шимону: свежий хлеб, жареный цыпленок, сосиски и маринованный лук. Барух подозрительно осмотрел сосиски. «Я больше никогда не буду евреем», – сказал он себе. Взяв краюху хлеба, он вложил внутрь сосиску. Впервые в жизни Шимон попробовал свинину.
«Я больше никогда не буду евреем», – повторил он. И почувствовал себя сильным.
Тем временем девушка спустилась со второго этажа, куда удалилась вместе с генералом, и с подчеркнутой развязностью уселась за столик со стражниками.
Шимон еще никогда не видел столь милой и в то же время распутной особы. «А может быть, раньше я просто не обращал на таких девиц внимания», – подумал он.
Девушка манила его, вызывала влечение, и Барух никак не мог воспротивиться ее чарам. Он следил за девчонкой, смотрел, как она пьет со стражниками. Девушка, похоже, ничего не замечала.