Стальной арбитр - Игорь Гаврилов

Наблюдатель сделал еще круг над полем и распался, сгустки силы, из которых он был слеплен, растворились в воздухе, упали и впитались в землю.

Стил открыл глаза. Внутри черепа растеклась боль, словно лопнула в мозгу склянка с едкой кислотой. Но ничего, это пройдет, применение магии почти всегда болезненно… Вдыхая терпкий запах прелых листьев, герцог спускался по склону, шпоры сапог глухо звякали, когда Стил прыгал на преграждавшие путь замшелые глыбы. Конь, услышав призывный свист хозяина, радостно заржал. Стил вскочил в седло, пустил жеребца галопом. Скоро фигурка всадника уменьшилась, растаяла, исчезла посреди огромной равнины.

В стороне от Орнских курганов, неподалеку от тракта Роланда, вздымал к небу почти плоскую вершину холм Вечного Стража. Казалось, в этом месте пытался выбраться на свет Божий из подземной тьмы невообразимых размеров великан. Но не смог он прорвать поверхность земли, а лишь вспучил ее холмом в триста ярдов высотой.

Название же сей холм получил благодаря преданию, согласно которому дух великого рыцаря Роланда после его смерти поселился именно здесь. Говорили, что по ночам мерцают на вершине бледные огоньки, движется тень – призрак рыцаря несет вечный дозор, озирает Энфийскую равнину, тракт, видит Флер за серебряной полосой реки, с грустью глядит на север, где за лесом стоит в устье Орн родной город Кан…

Сейчас на вершине поставлен большой шатер, полотнище имперского флага трепетало на ветру. К шести вечера в ставку прибыл гелиарх, могучие боевые кони, раздувая бока, вознесли вверх по склону его и свиту. За день погода наладилась, клонившееся к западу Солнце окрасило равнину багрянцем, от холмов поползли длинные тени.

Энфийская равнина никогда не видела такого огромного количества войск. Всего в полумиле от холма Вечного Стража шла первая и главная линия обороны. Уральские пушки встали на позиции, жерла их смотрели на север, туда, где темной ленточкой виднелся на горизонте лес. Разъезды из самых быстрых и отчаянных конников – венгерцев и русских казаков, не носивших доспехов – подскакивали почти вплотную к лесу, видели на окраине ждущих урочного часа эаров, видели, что тракт Роланда забит нелюдью, как порою удобная дорожка в муравейник бывает полна деловитыми муравьями.

Из последних сил подлетел к коннетаблю голубь, роняя капельки крови – видно, задела его стрела эара или когти коршуна. Верная птица обмякла в руках, остановилось бешено колотившееся сердечко голубя. Записка была покрыта бурыми пятнами, с трудом читал сэр Томас Йорк торопливо написанные разведчиком слова: «Армия тварей готова к атаке. Эары начнут первыми, и обороняться придется воинам Империи. Часть эаров отделилась от главных сил и уходит на юго-восток, в обход Змеиных холмов, к Артанжану».

Последние слова были подчеркнуты жирной линией.

«Мы опасались не зря, будет атака с двух сторон!» – подумал коннетабль.

Над Энфийской равниной поплыл сладковатый дым костров. Воины располагались на ночь, готовили пищу. Сегодня эары не нападут, твари ночью видят неважно, да к тому же наверняка будут ждать, когда их отряд обойдет Змеиные холмы и выйдет к Артанжану.

В шатре гелиарха Торренса подали ужин. Присутствовавшие за столом молчали, слышались лишь звуки негромкой музыки – играли менестрели.

Упала на мир холодная звездная ночь, повис над полями месяц. Земля как будто стала зеркалом, отразила мириады звезд – то горели в стане людей огни бесчисленных костров.

Великий имперский арбитр, гелиарх и коннетабль стояли на вершине холма Вечного Стража. Они стояли между двумя искристыми поверхностями: полем с этими рукотворными звездами и невообразимо далекой сферой небес. Стил поднес к глазам подзорную трубу, стекла приблизили серп Луны, герцог различил лунные моря, темными пятнами упавшие на белый лик земного спутника. Магия не действовала в мире небесных светил, самые сложные заклятия усиления зрения оказывались бессильными перед безднами, отделявшими от Земли звезды и планеты.

Внизу на равнине не все отдыхали перед битвой. При свете костров и факелов возводились из обитых железом щитов башни с площадками наверху, где ставились катапульты и где расположатся во время битвы арбалетчики.

Император, смотревший в небо, вдруг повернулся к Стилу с коннетаблем, произнес:

– Смотрите, рядом с Полярной звездой зажглась новая!

Действительно, в северной стороне неба, там, где за Английским каналом лежала Англия, там, где был Лондон, превращенный эарами в свою столицу, на темном бархате небесной сферы вспыхнула яркая точка. Она светилась необычным зеленоватым светом, быстро усиливая блеск. Вот уже новая звезда стала ярче Сириуса. Стил увидел, как от нее отделились несколько зеленых искорок, которые устремились к земле и исчезли. Звезда потускнела, вспыхнула вновь еще ярче; герцогу вдруг показалось, что его обдал порыв ледяного ветра, подувшего с севера. Но флаг на шатре императора оставался недвижим.

Чувства Посвященного Богу обострились. Стил смотрел и смотрел на зеленую звезду. Снова ледяной ветер, но холодит он не тело, а душу. Налился тяжестью Символ Арбитров на груди. Там, на небе, новое светило потеряло первоначальный блеск, потом потухло, исчезло.

Стил глухим голосом высказал вслух одолевшие его мысли:

– Повелитель! Там было что-то очень чуждое всем нам, что-то, таящее угрозу. Я ощутил Черный Ветер Астрала, такого не было со мной со дня нападения на тебя и твою семью, повелитель. Мне и сейчас кажется, что та зеленая звезда не погасла, что она будто набросила покрывало и висит над нашим миром, как всевидящее око.

Гелиарх промолчал. Коннетабль пожал плечами, он не заметил ничего особенного, просто зажглась в небе новая яркая звездочка и погасла, в мире есть вещи и более непонятные. Сэр Томас привык командовать полками, а не рассуждать о непознаваемом.

Гелиарх Торренс долго молчал, не отводя взгляд от северной стороны небосвода, потом, наконец, повернулся и, уже шагая к шатру, произнес еле слышно одну фразу:

– Возможно, ты и прав, герцог.

Щелкнул замок, дверь открылась. В сопровождении четверки бойцов – торпед, быков или мочил, названий у солдат мафии было много – через порог шагнул высокий подтянутый человек, одетый в безупречный костюм-тройку с белоснежной сорочкой и начищенными туфлями. Я поднялся, но человек небрежно махнул рукой, любезно улыбнулся и бросил:

– Сидите, сидите.

Руки он мне, однако, не подал и сразу уселся в услужливо поднесенное шестеркой кресло. С минуту мы молча изучали друг друга. Мне вспомнились недавние приключения в «санатории». Там тоже сначала охранники-шестерки вели куда надо, подгоняя окриками и тычками, потом на горизонте появлялся вежливый босс и начинал допрос.

Человек в костюме кашлянул, его губы зашевелились.

– Ну что же, молодой человек, давайте знакомиться. Меня зовут Сергей Александрович, – представился он.

Мужик этот напоминал мне преуспевающего коммерсанта американского типа: безупречный костюм, умное интеллигентное лицо, приятный баритон, аккуратно подстриженные, чуть тронутые сединой волосы. Дать ему можно было сорок – сорок пять лет. Выдавали Сергея Александровича глаза. Говорят, что глаза – зеркало души. Правильно говорят. Так вот, у Сергея Александровича были глаза голодной мурены – круглые, немигающие, в них таились жестокость и вечная жажда хищника. Ни один бизнесмен, даже из тех, которых называют «акулами бизнеса», таких глаз иметь не мог, а вот лидер преступной группировки запросто. В криминальном мире выживают и оказываются наверху только люди жестокие, жадные, хищные, быстрые, умеющие затаиться, когда того требуют обстоятельства, затаиться для того, чтобы потом стремительно напасть и прикончить жертву. Такие люди как раз и похожи на морскую рыбу-змею – мурену.