Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера - Джерард Уильямс

Даллес являлся объектом внимания и немецкой разведки, в том числе элитного подразделения люфтваффе по дешифровке и радиоперехвату,[233]скрывавшегося под невинным названием «Управление исследований в области аэронавтики» (нем. Luftfahrtforschungsamt). Когда в абвере через агента «Аввакум» узнали об операции «Тихая гавань», там предприняли меры по ее срыву, особенно в Швейцарии, где такая деятельность Союзников представляла бы наибольшую опасность для перемещений немецкого капитала. Поэтому агенты абвера поставили Даллеса в известность о том, что все его каналы связи контролируют и англичане, и американцы – этим занимались и сами немцы, пока эта их деятельность не была раскрыта и пресечена. Немцы также сообщили Даллесу, что он сам стал объектом внимания Министерства финансов в рамках операции «Тихая гавань». Даллес немедленно сменил свои методы шифрования и перешел на более надежную систему одноразовых блокнотов; теперь его каналы информации были надежно защищены. Шифрование отправляемых сообщений шифром Вернама[234]и обратная расшифровка полученных посланий осуществляется вручную – это кропотливый и трудоемкий процесс, для которого Даллесу и потребовались услуги интернированных пилотов ВВС США.

Кроме того, Даллес выявил, что именно Генри Уоллес был тем источником,[235]от которого швейцарскому послу Чарльзу Бруггманну – и, в конечном итоге, немцам, – стало известно и о «Плане Моргентау», и об операции «Тихая гавань». Президенту Рузвельту не оставалось другого выбора, кроме как выгнать Уоллеса и назначить Гарри Трумэна, сенатора штата Арканзас, своим кандидатом на пост вице-президента на предстоящих президентских выборах. Будучи убежденным противником коммунизма, Трумэн устраивал Даллеса гораздо больше. В то же время, 6 декабря 1944 г., в ответе на полученные инструкции по операции «Тихая гавань» Даллес отметил с небрежным безразличием:

Работа над этим проектом требует тщательного планирования, поскольку может привести к провалу самих разведывательных операций и перекрыть важные каналы информации… Сегодня нам приходится ловить рыбу в мутной воде и поддерживать контакты с личностями, подозреваемыми в сотрудничестве с нацистами… Чтобы действовать эффективно… необходим специально обученный персонал под новым прикрытием… В настоящее время у нас нет должным образом подготовленных сотрудников ни для успешного выполнения заданий в этой области, ни для удовлетворения иных потребностей.[236]

Среди «иных потребностей», которые могли бы отнимать время Аллена Даллеса и его сотрудников, было создание в УСС 21 ноября 1944 г. Подразделения по поиску похищенных произведений искусства (англ. Art Looting Investigation Unit). Оно имело тот же круг обязанностей,[237]что и Служба защиты памятников культуры, искусства и архивов (MFA&A), уже сотрудничавшая с действующей армией, но, имея поддержку всего аппарата УСС, новая структура располагала гораздо бо́льшими ресурсами.

Помимо своей непосредственной обязанности – защиты памятников – организация Monuments Men занималась каталогизацией всех произведений искусства, найденных на освобожденных от немецкой оккупации территориях с целью определения их настоящих владельцев и, если произведения были украдены, возвращения их прежним хозяевам. Капитан Уолкер Хэнкок из MFA&A, в мирной жизни известный скульптор, теперь был прикомандирован к 1-й армии США. 15 декабря 1944 г. он прибыл в деревушку Ла-Глейз на востоке Бельгии, недалеко от границы Люксембурга. Селению посчастливилось невредимым перенести наступление союзных войск, и теперь оно мирно грелось под неярким зимним солнцем, а вдалеке угрюмо темнел Арденнский лес. Уолкеру непременно хотелось увидеть знаменитую и почитаемую деревянную статую Мадонны из Ла-Глейза XIV века,[238]что стояла в одном из нефов деревенской церкви. Для него эта статуя была образцом безупречного произведения искусства, которое, казалось, доминировало над всем своим окружением, поэтому он испытал огромное облегчение, увидев, что статуя осталась нетронутой. Прекрасно перекусив в сельском трактире, Хэнкок продолжил изучать местность.

В 5:30 утра, в предрассветных сумерках наступающего дня, начался артобстрел, и 1 600 немецких орудий буквально нашпиговали снарядами позиции Союзников. Вслед за этой стеной огня продвигались семь бронетанковых и девять пехотных дивизий 5-й и 6-й танковых армий вермахта, в то время как с юга в западном направлении прорывались соединения 7-й армии. Началась операция «Стража на Рейне» (нем. Wacht am Rhein) – последняя авантюра Гитлера с целью вырвать победу на Западном фронте. План был таков: бросить все оставшиеся бронетанковые части через Арденны и реку Мёз (Маас) на Антверпен, чей стратегически важный порт 28 ноября наконец в полную силу заработал на пользу Союзников. В случае успеха Гитлеру удалось бы вбить клин между американской и британо-канадской армейскими группировками. Менее реалистичной была перспектива выиграть этим наступлением время для массового поступления на вооружение новых образцов «чудо-оружия» – реактивных самолетов и дизель-электрических подводных лодок типа XXI. 11 декабря фюрер отправился на личном поезде в полевой штаб «Адлерхорст»[239](нем. Adlerhorst – «Орлиное гнездо») под городом Бад-Наухайм в южной части Центральной Германии, чтобы лично руководить операцией.

История наступления в Арденнах подробно рассказана многими авторами. Среди снега и тумана, которые на первых порах приковали к земле авиацию Союзников, появление немецких войск стало полной неожиданностью. Те американские дивизии, что встретились на их пути первыми, либо отдыхали в этом спокойном секторе после тяжелой битвы в Хюртгенском лесу, либо только что прибыли из США. Впрочем, сложный рельеф местности и плохая погода были препятствием и для танков вермахта. В июне 1940 г., в разгар лета, когда прорыв вдоль той же самой линии успешно разъединил основные части французской армии и Британский экспедиционный корпус, немецким танкам, весившим тогда не более 20 тонн, было довольно непросто преодолеть узкие лесные дороги Арденн. Теперь же дороги были покрыты льдом и снегом, и танкам, весящим как минимум вдвое больше прежнего, продвижение вперед давалось неизмеримо труднее.