На пике. Как поддерживать максимальную эффективность без выгорания - Стив Магнесс

Исследования Маркоры и примеры Итона и Кефлезигхи относятся к сфере спорта, но легко увидеть, что эта теория применима и в других сферах. Мы помним, что уборщики в больницах и студенты, собиравшие пожертвования по телефону, смогли значительно повысить свою мотивацию, поставив себе высокую цель. В итоге они смогли выдержать большую нагрузку, пусть в этих случаях речь шла о более аккуратной уборке или о том, чтобы обзвонить больше выпускников и говорить с ними с большим энтузиазмом.

Цель усиливает мотивацию, мотивация позволяет нам выносить больше воспринимаемой нагрузки, а преодоление большей воспринимаемой нагрузки часто приводит к более высокой производительности. Это уравнение верно в любой сфере — начиная со стадиона и заканчивая офисом. Это относится и к мастерской художника.

У Эмиля Альзаморы искусство в крови. И мать, и бабушка были успешными художницами. Он вырос в Лиме, столице Перу, в керамической студии, где работала его семья. Он начал рисовать раньше, чем ходить. «Искусство было по­всюду, — вспоминает он. — Я был полностью погружен в искусство». В семье никогда не требовали, чтобы он стал художником, однако творчество, естественно, его привлекло. Он переехал в Соединенные Штаты, где поступил в колледж искусств при Университете Флориды, который и закончил с отличием. Оставалась одна проблема: он получил хорошее образование в области теории искусства, но мало что узнал о скульптуре, направлении, которое интересовало его больше всего.

Чтобы набраться практики, он переехал в Нью-Йорк и начал работать во всемирно известной художественной литейной мастерской Polich Tallix[28] рядом с лучшими скульп­торами мира. «Требовалась большая выносливость, — вспоминает он, — но я наконец-то учился тому, что значит быть скульп­тором». Альзамора учился быстро и быстро занял свое место среди художников. Вскоре его работы стали выставлять в таких местах, как здание Организации Объединенных Наций, штаб-квартира PepsiCo и музей искусств Квинс. О нем писали во множестве изданий, появилась положительная рецензия и в престижном среди художников разделе «Искусство» в The New York Times. Работа была очень тяжелой. «Я чувствовал себя как спортсмен-тяжелоатлет, — рассказал нам художник. — Работа с моими скульптурами требует большой физической силы. Это постоянная борьба с усталостью».

Но усталость уходит на второй план, когда Альзамора задумывается об обязательствах перед своей семьей. Карьера в искусстве — очень рискованное дело. Здесь не бывает страховок, нет никаких гарантий. Художник — жертва прихоти владельцев галерей, критиков и коллекционеров, для него драматические взлеты и падения — обычное дело. Требуются годы тяжелой работы, риска и вложений, чтобы получить хотя бы шанс пробиться к вершине мира искусства, а оказавшись там, нужно постоянно бороться за то, чтобы остаться наверху. Как мы упоминали во введении, среди творческих людей очень распространены тревожность и даже депрессия, и Альзамора признается, что и сам страдает от тревожности. Но, по его словам, когда он просыпается по утрам, его миссия — «дарить людям позитив и развитие через искусство» — позволяет ему подавить чувство тревоги.

«Настоящее сражение — это заниматься в мире искусства всем тем, что не имеет отношения к искусству, — рассказывает Альзамора. — Эта окружающая среда отравлена интригами, здесь удары в спину — обычное дело». Деловые аспекты художественной индустрии часто лишали его вдохновения и сил, он чувствовал, будто продает не только скульптуры, но и себя самого. «Будь по-моему, я бы вставал, завтракал и занимался искусством весь день, каждый день. К сожалению, я больше так не могу».

Альзамора — реалист, он понимает, что должен зарабатывать, чтобы прокормить семью. Но это не значит, что от понимания эти обязанности становятся легче. По мере того как его известность растет, они отнимают все больше времени и энергии. Альзамора рассказал нам, что когда его все достает — когда он оказывается на грани и хочет все бросить, — он думает не о потенциальном гонораре и не о славе, которые ему принесет следующий шедевр. «Когда я устал и захлебываюсь всем этим, я напоминаю себе, зачем я всем этим занимаюсь. Я творю ради того, чтобы заставить людей улыбаться, плакать, чтобы они стали ближе друг к другу и к природе. Я творю, чтобы стать частью чего-то большего. И ради этого стоит терпеть все гадости».

Профессор психологии Пенсильванского университета Анжела Дакворт могла бы сказать, что Альзамора очень упорный художник. Дакворт получила грант от фонда Макартуров за работу, посвященную упорству или способности сохранять интерес и усердие, когда до цели очень далеко. Дакворт говорит, что упорство «отличает людей, достигающих вершин в любой сфере». Упорные люди не сдаются и продолжают работать, когда другие всё бросают.

Дакворт обнаружила, что упорство не является врожденным качеством. Напротив, его можно культивировать. Хотя универсального способа воспитать в себе упорство не существует, этому качеству часто сопутствует обостренное ощущение целеполагания. В частности, когда становится особенно тяжело, упорные люди, чтобы собраться и воодушевиться, черпают силы в великой цели. Как написали Дакворт и ее коллеги в исследовании 2014 года, «обстоятельства, вызывающие отвращение к деятельности, могут стать более терпимыми, если рассматривать их как имеющие некоторые положительные последствия, которые превосходят личные интересы». И снова мы встречаемся с могуществом целеполагания, в данном случае — когда цель способствует упорству­.

Наверное, самые экстремальные примеры упорства можно встретить среди выживших узников концлагерей. Эти люди выдержали голод, пытки, они видели, как их любимых уводят в газовые камеры, но продолжали бороться за жизнь. Вообразить ужасы Холокоста невозможно, не пережив их, но профессор Виктор Франкл, психиатр, прошедший конц­лагерь, рассказал о том, как ему и немногим остальным удалось выжить. В книге «Человек в поисках смысла»[29] Франкл писал: «Человек, который осознает ответственность по отношению к тому, кто с любовью его ждет, или к незаконченной работе, никогда не сможет совершить самоубийство».

Конечно, это самый крайний пример, и мы ни в коем случае не пытаемся сравнить тяжелый день в офисе или спортзале с ужасами Холокоста. Но мы решили включить цитату из Франкла в нашу книгу, потому что она объясняет, каким образом стремление к превосходящей наше «я» цели позволяет человеку преодолеть сложнейшие — и даже ужаснейшие — тяготы жизни.