Последний ход - Мэри Бёртон

Джеб Болдри встал и вышел из-за большого резного письменного стола. Его взгляд остановился на Кейт.

– Последний раз мы с вами виделись, когда выносили приговор моему брату.

– Да, – подтвердила та.

Кейт сочувствовала семье Болдри, которой здорово досталось после преступления, совершенного Уильямом. Болдри-старший умер через год от инфаркта, а еще через пять лет рак свел в могилу миссис Болдри.

– Я так понимаю, вы пришли насчет Уильяма.

– Да, – сказал Мазур. – Он здесь?

– Вот уже несколько месяцев, как у меня нет от него никаких известий. Наша семья почти не общалась с ним с тех пор, как он попал в тюрьму.

– Вы встречались с ним в этом году? – спросила Кейт.

– Встречался. И Уильям стал теперь другим человеком, Кейт. Он больше не тот неуравновешенный подросток, каким был. Наш отец позаботился о том, чтобы в тюрьме им занимались врачи. Уильям больше не сделает вам ничего плохого.

Кейт сделала над собой усилие, чтобы скрыть свои чувства, однако оказалось, что сделать это значительно труднее, чем она полагала.

– Ваш брат не упоминал доктора Хейден? – спросил Мазур.

Джеб шумно вздохнул.

– Мать навещала Уильяма в тюрьме. Я был этому не рад, но он ее сын и она не могла его бросить. Говорила, что Уильям постоянно вспоминал про вас.

– Что именно? – спросила Кейт.

– Отчаянно жаждал связаться с вами, привлечь ваше внимание. Я не виню вас в том, что вы избегали любых контактов с ним, однако Уильяма это глубоко задевало.

– По-моему, не нужно объяснять, почему у меня не возникало желания общаться с ним.

Джеб помолчал, очевидно, обдумывая смысл своего замечания.

– Когда Уильям застрелил вашего отца, мы все были просто разбиты. Наша семья скорбела вместе с вами.

– Сомневаюсь в этом.

– Никто не пожалел родственников убийцы. Никто. Я бился много лет, чтобы оставить в прошлом совершенное Уильямом преступление. Сам я ни в чем не провинился, но тоже был наказан.

Кейт не собиралась ввязываться в спор относительно того, кто страдал больше.

– Где сейчас Уильям?

– Полагаю, у себя дома. Именно там он, по сути дела, и укрывался с тех пор, как вышел на свободу.

– Когда мы к нему заехали, дома его не оказалось, – сказал Мазур. – У вашего брата есть еще какое-либо жилье?

– Есть ранчо. В пятидесяти милях к западу от города. В детстве Уильям никогда особо не любил бывать там, но, на мой взгляд, это единственное место, куда он мог отправиться. Почему вы о нем спрашиваете? Уильям пытался с вами связаться?

– Его имя всплыло в ходе расследования, – объяснил Мазур. – Мы просто хотели с ним поговорить. Мы полагаем, он может обладать важной информацией.

Кейт сообразила, что он сознательно не упоминает про убийство, понимая, что это заставит замкнуться человека, беспокоящегося о неладах с законом.

– Ничем не могу вам помочь. Можете проверить ранчо. После смерти мамы там никто не живет. Это она больше всех любила там бывать. Но я могу дать вам ключи и разрешение осмотреть дом.

– Будем крайне признательны.

– Вы собираетесь арестовать Уильяма?

– В настоящий момент мы просто хотим потолковать с ним. – Мазур говорил гладко, представляя все так, будто они хотели просто дружески поболтать с Уильямом Болдри о всяких пустяках.

Вернувшись к письменному столу, Джеб достал из среднего ящика ключ.

– Место непритязательное. Родители жили там до того, как папа заработал большие деньги. Возможно, именно поэтому оно сейчас нравится Уильяму. Напоминает о тех временах, когда все было иначе.

Мазур взял ключ.

– У вашей семьи есть какое-нибудь жилье в Нью-Йорке?

– Нет. – Джеб наморщил лоб. – Весь наш бизнес сосредоточен в Техасе. А почему вы спросили?

Мазур потряс зажатым в кулаке ключом.

– Не знаю. Нью-Йорк – большой город. Такому человеку, как Уильям, было бы легко там затеряться.

– Это последнее место, куда Уильям отправится, – решительно произнес Джеб.

– В таком случае почему его домработница Элизабет Лопес сказала нам, что он в Нью-Йорке? – спросил Мазур.

– Она ошиблась, – сказал Джеб.

– Не буду с вами спорить. Если Уильяма нет на ранчо, где еще он может быть?

– Этого вам никто не скажет. Уильям хитер. Он знает, как регистрировать фиктивные компании, владеющие различной собственностью. Если он не хочет, чтобы его нашли, найти его будет непросто.

* * *

Мазур ехал по шоссе Техас‑173, зажатому с двух сторон зелеными полями, чахлыми деревьями и бесконечными ограждениями из колючей проволоки. Кейт молчала. На небе высыпали звезды, за окном мелькали фермы и хозяйственные постройки. Изредка встречались другие машины, но по большей части шоссе оставалось пустынным.

Двадцать минут спустя они подъехали к въезду на ранчо Болдри, обозначенному двумя каменными столбами и железной перекладиной с табличкой «Ферма Каменная лошадь».

Поднимая пыль, машина проехала еще десять миль по грунтовой дороге, которая привела к одноэтажному дому, построенному больше ста лет назад. Крытый железной крышей дом был окружен со всех сторон верандой, с обеих сторон торчали кирпичные печные трубы. В доме царила полная темнота, и единственное движение производил ветер, шелестящий ветвями деревьев вокруг загона для лошадей.

Не глуша двигатель, Мазур направил свет фар на дом, и они с Кейт вышли из машины. Достав пистолет, детектив первым поднялся по пяти каменным ступеням, ведущим на крыльцо. Хейден также достала пистолет, и они встали по обе стороны от двери.

– Болдри! – постучав кулаком в дверь, окликнул Мазур. – Открывайте, полиция Сан-Антонио!

Ответом ему была тишина. Похоже, в доме никого не было, но мудрый полицейский прекрасно знает, что за каждой дверью его может ждать опасность. Погруженный в темноту дом и человек, не желающий, чтобы его нашли, создавали готовый сценарий для неприятностей. Мазур еще раз постучал в дверь, затем нажал на ручку. Ручка повернулась.

– В здешних краях не запирать входную дверь – обычное дело, – заметила Кейт.

– Я всегда относился с подозрением к незапертым дверям.

Подняв пистолет, Мазур толкнул дверь. По-прежнему тишина. В свете фар, проникающих в дом, детектив нашел выключатель и зажег свет в прихожей и гостиной. Выложенный красновато-бурой плиткой пол вел в кухню в глубине дома. Над камином висели два ружья, пол согревали выцветшие красные ковры с индейскими орнаментами, стену украшали оленьи рога. Сбоку стоял большой телевизор.

– Уильям Болдри! – еще раз окликнул Мазур. – Полиция Сан-Антонио!