Я исчезну во тьме. Дело об «Убийце из Золотого штата» - Мишель Макнамара

Управление шерифа округа Сакраменто зашло в тупик. Одних и тех же молодых белых мужчин останавливали неоднократно. Того самого среди них не было. А может, и был. В том-то и заключалась проблема. У всех следователей оперативной группы, занимавшейся НСВ, имелись собственные представления о том, как выглядит подозреваемый, но все они были разными. Белобрысый укурок в армейской куртке. Мормон на велосипеде. Скользкий риелтор с оливковой кожей.

Кэрол Дейли исполняла обязанности старшего следователя группы. После 22-го изнасилования, во время поездки в больницу в три часа ночи с ошарашенной жертвой, она удивила саму себя мрачной мыслью: «Я люблю своего мужа. Я ненавижу мужчин».

Что не давало следователю Ричарду Шелби спать по ночам, так это постоянно растущее количество упоминаний о том, что подозрительный тип, будучи замеченным, уходил «неспешным шагом». Иноходец хренов.

Общественность начала замечать страх в глазах помощников шерифа. НСВ пробрался в их головы. Во все головы в городе. Заход солнца встречали с ужасом. Казалось немыслимым, что он так и не попадется. По законам вероятности наверняка попадется в конце концов, но каким кретином надо быть, чтобы доводить до такого?

А потом, так же таинственно, как он появился в восточных районах Сакраменто, он исчез, – после двух лет террора, с 1976 по 1978 год.

– Ого! – откликнулся Хоулс. – И что же дальше?

Мердок припомнил, что в то время Хоулсу было десять лет и он даже не подозревал о массовом параличе, вызванном этим делом, о его поворотах, обманчивых надеждах и глухих тупиках. С этим делом Хоулса связывали лишь красные пометки «НСВ» на архивных папках.

– Он снова объявился на востоке области залива Сан-Франциско, – ответил Мердок. – Явился к нам.

Хоулс принялся расспрашивать о НСВ старших товарищей и коллег и с удивлением обнаружил, что это дело было поистине знаменитым. У каждого нашлось что рассказать. Заместитель шерифа вспомнил, как над головой постоянно рокотали вертолеты, а по тихим микрорайонам метались лучи прожекторов. Профессор Калифорнийского университета в Дейвисе сообщил, что его первое свидание с женой состоялось во время одного из ночных патрулирований. Кто-то из коллег Хоулса в разговоре с глазу на глаз признался, что его сестра стала одной из жертв.

Между октябрем 1978 года и июлем 1979 года, когда НСВ исчез из Северной Калифорнии, на востоке области залива Сан-Франциско было зафиксировано одиннадцать эпизодов с его участием, в том числе два в Сан-Хосе и один во Фримонте. Попытки расследовать эту серию двадцать лет спустя внушали робость. Некоторыми делами занимались местные полицейские управления. Все они, в том числе в округе Сакраменто, уничтожили вещдоки – такова была стандартная для хранилищ процедура. Срок давности по этим делам истек. К счастью, в управлении шерифа округа Контра-Коста, где работал Хоулс, вещдоки сохранились. Помеченные красными буквами «НСВ» папки были отложены не случайно: деморализованные помощники шерифа позаботились о том, чтобы эти дела хранились отдельно – как противоположность почетным грамотам, вывешенным на видном месте. «Насильник с востока» был их фиаско. Если, по утверждению специалистов, человеческий мозг – лучший компьютер в мире, старая гвардия хотела, чтобы этими заметными папками с буквами «НСВ» заинтересовались обладатели молодых пытливых компьютеров, мыслящих быстро и глубоко. Порой расследование запутанных дел превращалось в эстафету.

«Тупых мы всегда поймаем», – любят говорить копы. В арестах такого рода они могли поставить галочку в девяноста девяти ячейках из сотни. Но одна оставалась пустой. И могла стать причиной чьей-то преждевременной смерти.

В июле 1997 года Хоулс начал перетаскивать коробки с делами «Насильника с востока» из хранилища, чтобы посмотреть, что можно из них выудить. Криминалистическая лаборатория округа Контра-Коста была не такой прогрессивной, как другие в Калифорнии. Анализом ДНК здесь занимались сравнительно недавно. И все же, как выяснилось, по трем делам было собрано достаточно материала для первичного профилирования. Хоулс рассудил так: хоть у НСВ специфический modus operandi и взаимосвязь нападений в Северной Калифорнии почти не вызывает сомнений, если ему удастся получить научно обоснованные доказательства того, что три преступления в округе Контра-Коста совершил один и тот же человек, предположительно НСВ, расследование могут возобновить. И тогда они смогут разыскать давних подозреваемых и взять у них образцы ДНК.

Процесс амплификации ДНК занял некоторое время, но когда результаты были наконец получены, они подтвердили совпадения. Как и предполагалось, все три нападения в округе Контра-Коста совершил один и тот же человек. Теперь у Хоулса появился базовый ДНК-профиль НСВ, который можно будет уточнить и дополнить, когда лаборатория обзаведется более совершенной аппаратурой. Хоулс сам занялся материалами дел, на что ему обычно не хватало времени, пока он сосредотачивался на лабораторной работе. Он уловил алгоритм действий НСВ: выбор района, где можно побродить, собирая информацию, звонки жертвам, тактическая подготовка.

Хоулс составил список давних подозреваемых, потом разыскал вышедшего на пенсию детектива Ларри Кромптона. Кромптон входил в оперативную группу по расследованию дел НСВ при управлении шерифа округа Контра-Коста в самый разгар серии преступлений. По тому, сколько раз имя Кромптона упоминалось в отчетах, Хоулс сделал вывод, что он являлся фактическим руководителем группы. Либо он был рабочей лошадкой, либо принимал расследуемые дела близко к сердцу.

Никогда нельзя предугадать, к чему приведут звонки отошедшим от дел детективам по поводу давних дел. Одним эти звонки явно льстят, других слегка раздражают. Они стоят в очереди за своими сердечными лекарствами в аптеке. Возятся со сливной пробкой на своих рыбацких лодках. Ваш вежливый интерес означает их потерянное время.

Кромптон ответил на звонок Хоулса так, словно говорил об НСВ всего минуту назад, возможно, говорил годами, и этот неожиданный, но желанный звонок стал естественным продолжением не прекращающегося в его доме разговора.

Кромптон родился в Новой Шотландии и выглядел как хозяин ранчо, которому доверился бы Джон Уэйн в одном из вестернов с его участием: он был рослым, поджарым и производил впечатление честного и порядочного человека. У него была немного странная манера говорить, не переводя дыхания: его лишенным сомнений, хоть и кратким, но уверенным заявлениям недоставало лишь воздуха.

Хоулс хотел узнать, не помнит ли Кромптон каких-нибудь давних подозреваемых, которые отличались от прочих и которых следовало бы проверить еще раз. Кромптон помнил и без особого воодушевления продиктовал Хоулсу несколько имен. Как выяснилось, на самом деле он хотел, чтобы Хоулс проверил версию, которую когда-то подсказывало ему чутье, но начальство воспротивилось ее отработке.

Сотрудничество полицейских разных юрисдикций даже в наше время в лучшем случае оказывается эпизодическим, а в конце 70-х годов XX века дела с этим обстояли из рук вон плохо. Полицейский телетайп и сарафанное радио оставались единственным способом получения копами сведений о том, какие дела расследуются в других округах. Из восточных окрестностей залива Сан-Франциско НСВ исчез летом 1979 года. Начальство Кромптона чуть не плясало от облегчения. Сам Кромптон паниковал. Он понимал, что неизвестный выходит на более серьезный уровень, что для оргазма ему требуется больше ужаса в глазах жертвы: его угрозы убить жертву, ранее несколько напыщенные, стали более резкими и вместе с тем свободными, словно кто-то снял с него внутренние запреты. Кромптон тревожился. В избавлении от запретов НСВ вовсе не нуждался.