Хрен с Горы - Изяслав Кацман

Из построенного лагеря Такумал планировал устраивать походы на рана и сувана. Поселения наших восточных недругов были раза в полтора-два меньше бонхойских, следовательно, каждое из них имеет взрослых мужчин приблизительно десять–пятнадцать десятков, но если судить по бонхойцам и сонаям, из них не более трети имеет военный опыт. Так что несколько десятков вооружённых и действующих слаженно «ипану макаки» без особых проблем разгромят селение дикарей. Главное, потом быстро уйти, пока к ним не подойдёт подмога от соседей.

Ну а Солнцеликая и Духами Хранимая тэми вместе со своей женской свитой будет также проживать в лагере под надёжной охраной и вдали от любопытных глаз.

Мы ещё обсудили подробности строительства будущего оплота «ипану макаки», потом план походов на восточных дикарей и перешли к вопросу, как добиться, чтобы вакантное место таки досталось нужному нам кандидату. Я вообще слабо представлял, как всё происходит. Оказалось, чётко прописанной процедуры не существует, но обычно собирается толпа вооружённых дареоев со всего Бонхо, и каждая из партий выкрикивает своего претендента. Как правило, одна из сторон демонстрирует перевес: численный или моральный, выражающийся в готовности превратить оппонентов в отбивные, в итоге остальные притихают, и слышно только доминирующую группировку с её кандидатом. Всё это, откровенно говоря, оптимизма не прибавило: не очень многочисленные и деморализованные сторонники Тонку всяко не выстоят против людей Панхи или публики с низовьев Боо. Ничего путного на этот счёт в голову не приходило. А тут как раз стали возвращаться гонцы по сунийским деревням в компании тамошних старост.

Так что я занялся разносом запустивших работу на канале ганеоев. Что было намного приятнее, чем ломать голову насчёт того, как поставить у власти тихоню Тонку. В своей получасовой речи мне неожиданно для самого себя удалось совместить вычурные обороты «торжественной» речи с неизвестными моим слушателям подробностями происхождения и сексуальной жизни как их самих, так и их родственников до седьмого колена. Недостаточное количество туземных слов и оборотов в этой сфере я с лихвой компенсировал заимствованиями из русского. Неудивительно, что сунийские старосты здорово струхнули – не каждый день приходится подвергаться вербальной колдовской атаке. Убедившись, что «клиенты» достигли нужной кондиции, объявляю:

– С завтрашнего дня продолжите копать. И чтобы закончили всё за пять дней.

Сколь сильно ни были сунийцы напуганы, но на такое моё требование дружно принялись возражать, что здесь работы дней на десять, если не больше. Пришлось напомнить о том, что канал должен быть уже давно прокопан и по нему вовсю должна бежать вода. Ещё некоторое время старосты причитали и отчаянно спорили со мной насчёт сроков выполнения. Мне это всё начало надоедать (ну что за народ эти папуасы, обязательно нужно торговаться!), и я разразился небольшим пророчеством насчёт возможных сексуальных контактов непонятливых ганеоев и их родни с различными представителями местной фауны и туземного мифического бестиария. Это подействовало, и сунийцы предпочли согласиться и удалиться. Уже вдогонку напоминаю, что они должны по окончании работ вернуть шанцевый инструмент. А для пущей убедительности продемонстрировал связку полосок резаного тростника в деревянном «переплёте». Разумеется, список выданных лопат и мотыг лежал в общей куче моих записей в нашем временном пристанище в Такаму, но об этом знаю я один…

В Хау-По вернулись чуть ли не в сумерках. После выпуска пара на сунийцах настроение у меня было не такое упадническое, как с утра. И кажется, я придумал способ обеспечить именно Тонку победу на предстоящих выборах. Главное, чтобы данное соревнование в вокально-оружейном искусстве не провели, пока наша компания загорала на замершей стройке.

Как оказалось, опасения на этот счёт были совершенно беспочвенными: публика ещё не совсем отошла после вчерашнего победно-поминального пиршества, причём к наиболее пострадавшим и продолжающим страдать с жуткого похмелья относились как раз вожаки и заводилы, выхлебавшие накануне больше всех туземной браги. В таких условиях я спокойно смог обдумать план предстоящей операции…

А на следующее утро мы начали действовать. В сопровождении Такумала, Вахаку и пятёрки бойцов направляюсь в центр селения, где располагались вожди нашего союза. Остальные «ипану макаки» разбрелись по знакомым, родственникам и землякам из числа воинства, победившего Ратикуитаки.

Затратив полдня и изрядно надсадив голосовые связки, мне удалось убедить и Панхи, и вожаков береговых сонаев, и предводителей отрядов из Нижнего Бонхо, что незачем кричать и трясти дубинками и топорами, когда можно определить нового таки путём кидания особых деревянных палочек в специальные корзины, должным образом освящённые шаманами. Впрочем, согласия на столь странный способ избрания правителя области вряд ли удалось бы добиться, если бы предварительно в разговорах с глазу на глаз я не пообещал каждому из вождей обеспечить победу именно его ставленника – как голосами своих бойцов, так и своим колдовством.

На плетение трёх урн, в которые должны были кидать бюллетени за того или иного кандидата, а также на украшение их соответствующим каждому из претендентов орнаментом, ушло три дня. На четвёртый день солидная компания шаманов со всего Бонхо торжественно освятила три украшенные символами кандидатов плетёнки. И всё это время несколько умельцев под моим руководством между тем, не покладая рук, вырезали из мягкой древесины палочки длиной с половину ладони, другие тут же наносили орнамент. А я на выходе наносил на импровизированные бюллетени заклятие честности и справедливости голосования.

Заинтересованные стороны, не теряя времени, обеспечивали массовую явку электората, насколько позволяли им их возможности: если Панхи легко сумел мобилизовать всё взрослое мужское население Такаму и окрестных деревень, подчиняющихся ему, да и сторонники Тонку без проблем прибыли в Хау-По, то береговым сонаям и сторонникам Уриру с Нижнего Бонхо подтянуть людей было труднее. Так что ещё до начала голосования мои бывшие земляки и их соседи смотрели на меня косо, подозревая, что затеял я всё с подачи такамского старосты.

Наконец день голосования наступил. Возле каждой урны встало по паре «ипану макак» в полном боевом облачении – кинжал, копьё, щит. Шаманы, к которым присоединился и ваш скромный слуга, провели последние обряды. И процесс пошёл.

Если честно, несмотря на проведённую моими бойцам агитацию среди своих земляков и друзей, на ряд переговоров в последние два дня между мной и «сильными мужами» Нижнего Бонхо, на которых я проталкивал нехитрую мысль, что их Уриру вряд ли победит ставленника Панхи Вокиру (тёзку шамана из моей бывшей деревни) и потому стоит проголосовать за Тонку назло такамцам и их союзникам, на приготовленную резервную партию деревяшек, которые планировалось подбросить в корзину Тонку, – несмотря на всё это, я жутко нервничал: не стоило сильно надеяться ни на дружеские обещания, ни на неприязнь жителей низовьев к Панхи.

Выборы можно было считать образцовыми просто на европейском уровне: дареои спокойно брали бюллетени и степенно, осознавая всю важность момента, подходили к нужной урне. Единственное, что немного нарушило чинный ход непривычного для туземцев действия, – пожар в нескольких хижинах отсюда, вызвавший небольшой переполох, так что некоторое время всем было не до опускания деревяшек. Впрочем, огонь был быстро погашен. И папуасы продолжили игру под названием «выборы таки». Жара ещё не начала спадать, а последние желающие уже кинули свои палки и отошли от корзин. Настал момент истины… Шаманы вновь поколдовали над урнами. И я, на правах председателя избирательной комиссии, объявил начало подсчёта голосов.