Блондинка и брюнетка в поисках приключений - Маша Царева

– Мне нужна ваша помощь, – еле слышно проскулила она.

Ага, тоже русская. Но больше я на эту удочку не попадусь. Я встряхнула плечом, сбрасывая ее цепкую липкую ручонку, и сухо сказала:

– Извините. Ничем не могу вам помочь, поскольку к стриптизу отношения не имею. Я отдыхающая.

Глаза девчонки были пустыми. Наркоманка, наверное.

– Я знаю, – понуро сказала она, – но мне больше не к кому обратиться. Такое время… это пустынное место, вокруг одни турки… попадаются немцы еще, но этим все по барабану… Я даже не поверила своей удаче, когда увидела вас…

– Да что вы от меня хотите? – начала раздражаться я.

– Меня хотят убить, – сообщила стриптизерка, – я сбежала, только что, но меня уже ищут. А мои лучшие подруги, Галя и Юля, сидят взаперти. Их точно прибьют. Изобьют до смерти. Если вы мне не поможете.

Я возвела глаза к усыпанному стразами звезд южному небу. Почему я вечно попадаю в такие идиотские ситуации? Сначала три проститутки принимают меня за свою (ох, может быть, права была Мира, утверждая, что мое платье несколько вульгарно…). Потом они же пытаются на меня напасть, а потом я вообще встречаю наркоманку, которая несет какую-то околесицу. Я повертела головой по сторонам, думая, куда будет удобнее ретироваться. Но девушка предугадала мой маневр и с удвоенной силой вцепилась мне в плечо. Для потерявшей человеческий облик наркоманки она была слишком уж предусмотрительной.

– Я не вру, правда… Меня зовут Оля, мне двадцать три года, я из Рязани… Я не пьяная и ничего не принимала. Даже не знаю, как вы можете меня проверить…

– Как начинается «Евгений Онегин»? – строго спросила я.

– Мой дядя самых честных правил, / Когда не в шутку занемог, / Он уважать себя заставил, / И лучше выдумать не мог, – послушно отчеканила она, – я попала в беду!

– Сколько, говоришь, тебе лет? Двадцать три? – Я с сомнением посмотрела на ее запавшие глаза, под которыми залегли испещренные мелкими морщинками синеватые полукружья теней. На ее сухие губы с четкими поперечными полосами, на ее впалые щеки и блеклые волосы. Девица красила их в черный, но не слишком утруждалась регулярными походами к стилисту. Роковая чернота уступила место проросшему у корней трогательно-русому пушку. Черт побери, она выглядит гораздо старше нас!

– Я приехала сюда, чтобы работать танцовщицей в баре, – прошептала Оля, – сначала был кастинг в Москве, нас с подругами выбрали. Потом мы прошли краткий курс обучения. Бесплатного, – с горделивой ноткой добавила она, – а потом подписали контракт, и нас привезли сюда. Но ни в каком баре мы не работали. У нас отобрали паспорта и заперли в доме… И хозяин сначала нас изнасиловал, а потом сказал, что это он заплатил за наши билеты и он будет нас кормить, так что мы должны ему отрабатывать… – Она зашлась в рыданиях.

Ей совершенно не шло открытое платье – спина Оли была чересчур костлява. Ее тощие плечики истерично подрагивали. Мне стало ее жалко. Я вспомнила, что Татьяна, Люба и Наташа рассказывали мне о том, что подобные ситуации здесь случаются. Неужели передо мной настоящая жертва нелегального публичного дома? И если так – то что же мне с нею теперь делать?

– Можешь подождать здесь? Я вернусь в клуб и позову свою подругу, – сказала я, – вместе мы подумаем, как поступить.

– Нет, – завизжала Оля, – только не оставляй меня одну!!!

Я растерялась, но положение спасла Мира, которая, смущенная моим долгим отсутствием, отправилась на поиски и вот теперь, пошатываясь, выплыла из клуба. В ее руках была полупустая бутыль виски. Я восхищенно присвистнула – вряд ли Мира стала бы раскошеливаться на такой дорогой напиток, а это значит, что она либо сумела выпросить виски в подарок, либо просто ловко сперла бутыль из бара.

– Я напилась! – гаркнула она. – Какого черта ты бросила меня в одном помещении с парой десятков юнцов! Которым все равно нет до меня никакого дела… Никому нет до меня дела… А мне есть дело только до… Да пошел он! Пошел он! – выкрикнула она в равнодушное южное небо.

Оля испуганно отступила в тень акации и затравленно оглянулась по сторонам. Я подбежала к Мире и схватила ее за руку.

– Что с тобой? – удивилась она. – Ты бледная как смерть.

– Да тут такое случилось!.. Но давай я для начала познакомлю тебя с Олей.

МИРА

Я всегда любила кино со справедливым финалом. Где «хорошие» в конце концов побеждают и наказывают «плохих», спасая друг друга и рискуя собственными жизнями. Конечно же, во время просмотра таких фильмов я, как любой нормальный человек, ассоциировала себя с «хорошими». Но вот чтобы в реальной жизни мне пришлось подставлять свое тело под пули, благородно загораживая собою толпу, или пробираться в какую-нибудь секретную лабораторию в целях уничтожения особо опасного для человечества вируса – этого я как-то представить себе не могла.

А тут такое…

Рыдающая босоногая девчонка в порванном платье затравленно смотрит на нас и говорит, что только мы можем ей помочь.

Решив, что первая помощь в подобной ситуации заключается в организации срочной выпивки, я с радостью налила девице полстакана виски. Однако когда она махом опорожнила тару, выяснилось, что сама она подразумевает под помощью нечто другое. Оказывается, мы должны были спасти из нелегального публичного дома каких-то Галю и Юлю, которым в противном случае уже не встретить рассвет живыми.

– Я убежала, – рыдала девица, представившаяся Олей, – а они не смогли… Просто не хватило сил… И теперь все поймут, что это они мне помогли… Их изобьют до смерти…

Мы с Настасьей растерянно переглянулись.

– Кажется, в таких случаях надо разыскать русского консула? – неуверенно предположила я.

– Нет времени, – зашлась в рыданиях Оля, – русский консул далеко, а публичный дом в двух шагах. Мы не успеем добраться. Если Галька и Юлька погибнут, я себе этого не прощу-у-уу!!! Это же я все придумала… Приехать в Турцию… Заработать денег… Посмотреть, как люди живут… Мы думали, что будем танцевать… Брали специально уроки танца живота… дуры… Как я буду смотреть в глаза их родителям?!

Да уж, ситуация непростая. Оля требовала, чтобы мы втроем вернулись в публичный дом и помогли убежать ее подругам. На нее не действовали ни мои резонные замечания о том, то неплохо было бы сообщить обо всем в полицию, ни Настины ласковые бессмысленные уговоры.

– Ты понимаешь, что мы – три безоружные девушки? – разнервничавшись, я запустила бутыль с остатками виски через плечо. Та разбилась, ударившись о выложенную булыжниками мостовую.

– Вам поверят, – как заведенная повторяла Оля, – вы же туристки, с документами, приехали сюда легально. С вами ничего не сделают, потому что если вы исчезнете, то вас будут искать. А нас – нет.

По моему позвоночнику пробежал колкий мячик ледяной шаровой молнии. Мне казалось, что мы – все втроем – вдруг оказались вписанными в сценарий бездарного шпионского кино, центральной сценой которого является драка вооруженной зонтиком дамы с бандой отморозков.