Знахарь - Марина Александрова

— С его приходом мы разлучимся и больше никогда не встретимся. — Но мужчина не слышал ее, так как глядел на других ангелов. Их двоих к тому времени разделила река. Мать Филиппа умоляюще смотрела на мужчину, но тот уходил все дальше и дальше, так и не произнеся ни слова.

«Он бросил мою мать!» — подумал во сне Филипп и с этой мыслью проснулся.

— Мне всегда снятся реки, — он не удивлялся этому, а только констатировал. Подсознательно он знал, что это своего рода предупреждение сыграет в его жизни не последнюю роль. Это предопределено, и никуда не деться.

* * *

Неожиданно выздоровевший губернатор стал сам приходить к Емельяну в дом. Ведь там жил его сын, а теперь живет жена его сына! Часто он беседовал с Дианой, словно с родной дочерью. Советовался насчет Стаса и просил повлиять на его решение идти на фронт.

— Ведь его теперь не удержишь, Иван Иванович, и надо только радоваться, что по душе ему служение Отечеству нашему. Не все этим могут гордиться, — говорила Диана, баюкая маленького Георгия.

Иван Иванович в такие минуты внимательно и с трепетом наблюдал за ней. Не испытывает ли она тоски по потерянному малышу? Не злится ли за это на маленького ребенка, которого держит в руках, и каковы ее чувства в данный момент? Все было понятно старому губернатору, кроме одного. Не мог он определить, что сейчас творится в душе молодой женщины. Он не мог этого сделать, так как не знал всего, что ей пришлось вынести за ее короткую, но, по слухам, полную тяжелых испытаний жизнь.

И никак не мог признаться Диане, что ее мужу — отец родной. Все пытался завести разговор, да не выходило. Как-то после очередного визита вызвал его Емельян на разговор.

— Ты, это, не серчай, Иваныч, но я тебе вот что скажу. Слухи уже по городу идут, что ты ко мне не просто по дружбе приходишь.

— Конечно! Я к невестке в гости… — и осекся под пристальным взглядом Емельяна.

— Вот! Вот то-то и оно, — старик поднялся и в волнении стал ходить по маленькой гостиной. — К невестке! А кто про это знает? И кто поверит, пока ты во всеуслышание не подтвердишь, что Филипп сын тебе? И еще послушай, — Емельян сел, — эти две молодые женщины мне словно дочери! Пойми, не могу я ихними жизнями играть! Люди уж на них искоса поглядывают! Каково Софье с ребенком? А Дианке? Сама, бедная, измучилась, а тут ты ходишь вокруг!

Его слова были справедливы, но уж очень больно ранили и без того больное сердце Ивана Ивановича. Сам-то он понимал, что не доведут до добра его визиты, а все равно ходил и заклинал себя, что в следующий раз обязательно расскажет обо всем. А теперь вона как дело обернулось! За кресло губернатора он уже не держался, а вот честь стариковскую берег. Да и за сыновей боялся, что не поймут, оттолкнут и без того несчастного человека.

— Прав, ты, Емеля, прав! — только и сказал он, и тут вошла Диана.

— Извините, что помешала, но там какие-то офицеры приехали. Требуют вас, Иван Иванович, — тихо сказала она.

— Что? — воскликнули в один голос мужчины. И тут до них дошло, что население все-таки не осталось равнодушным к поведению своего горячо любимого губернатора.

Толпа, собравшаяся на площади, куда офицеры любезно пригласили отца города, состояла в основном из солдат, юнкеров и младших офицеров и гудела на все лады. Где-то слышались ругательства, где-то смех, а где-то и раздавались звуки каких-то музыкальных инструментов.

«Что за бардак?» — устало подумал Иван Иванович, и тут из толпы раздалось:

— Вы пользуетесь войной в своих целях!

— Долой самодура-губернатора!

Тут из толпы вышел молодой поручик и заявил:

— Давайте послушаем, что скажет в свое оправдание этот господин?

А губернатор тем временем подумал:

«Невежество не победить. И все же, чего бы им хотелось от меня услышать, чем они так возбуждены? И как выбираться из этой щекотливой ситуации? Что ж, послушаю, а потом решу, что говорить».

— Господа, граждане, — начал осипшим голосом Иван Иванович, — все мы находимся под влиянием сложившихся тяжелых обстоятельств, и потому прошу вас вести себя достойно. Я не знаю ваших требований, мне неясно, что послужило поводом для вашего прихода? Вы — достойные защитники Отечества, и знаете, что пока вы находитесь в нашем городе на излечении и отдыхе, мы делаем все, чтобы вам здесь жилось хорошо…

Тут из толпы опять послышался голос:

— Как можно верить губернатору, когда он вместо решения этих задач, бегает в дом Сварова, где живут дамы, чьи мужья на фронте? Мы не можем ждать, пока вы…

— Постойте! Постойте, я хочу сказать вам кое-что. Прежде, чем вы начнете обвинять меня в не совершенных мною грехах, я опережу ваши нелепые домыслы. В доме уважаемого Емельяна Сварова живет женщина… — губернатор замолчал. Даже себе он боялся вслух признаться в том, что Филипп его сын. Вернее, не боялся, это было неожиданно. — В доме Сварова живет жена моего сына!

Когда он говорил, то смотрел сквозь толпу, а теперь его взгляд блуждал по лицам озадаченных людей. Он внимательно рассматривал каждого и понимал их растерянность. Он продолжил:

— Да, вы не ослышались: Филипп Одинцов мой сын! Это может подтвердить и Емельян, так как у него есть письмо от тетки Филиппа, а также вы сами можете в этом убедиться, послав запрос на имя тетки Филиппа. Если она в здравии, то подтвердит это!

Толпа молчала, осмысливая услышанное. Некоторые искали слова поддержки и одобрения, некоторые думали над тем, как бы этот факт использовать против губернатора. Это было подходящее время и для первого, и для второго.

Софья стояла в толпе и слышала все, что говорил губернатор. Она не была озадачена или удивлена, в ней жило ощущение, что ей это известно давно. Когда народ стал расходиться, она подошла к губернатору и тихо спросила:

— Вы сами ей об этом скажете? Или пусть она услышит это от кого-нибудь?

Иван Иванович на минуту задумался, и тут Софью осенила мысль, которую она не преминула высказать:

— А может… может, это неправда? Может, вы хотите таким образом завоевать ее расположение? Только зачем?! — она смотрела ему прямо в глаза, отчего старый губернатор пришел в некоторое смущение.

— Нет, нет, деточка! Не торопись делать поспешные выводы! Мое молчание не означает того, о чем ты могла бы подумать! Нет! Не приведи Господь! Ты еще очень молода и не пережила всего того, что пришлось вынести мне. Так вот, я просто задумался над своей жизнью, хотя понимаю, сейчас не время для раскаянья!

— В таком случае вы видите, в каком состоянии ваша невестка, и мне кажется, что любая поддержка ей будет на пользу, а ваша тем более!

Он улыбнулся, глядя на красивое лицо юной Софьи, и подумал, что она права. Сто раз права эта девочка! Ему стало легко.

— Ты проводишь меня? — спросил он.