Север - Луи-Фердинанд Селин

Ля Вига тоже уже проснулся… я спрашиваю его, не думал ли он насчет кофе… еще бы, он не думал!.. ну тогда пошли его искать!.. зачем идти на ферму, ведь здесь в коридоре есть что-то вроде подпольной кухни, он просто уверен, третья дверь от него… толкаемся туда, стучим… он же видел, их там четверо, трое русских и одна служанка старика… никто не отвечает… Яго рычит на стук… они, должно быть, разошлись по своим комнатушкам… до чего же все эти блядчонки скрытные, каждая сама за себя!.. как и старик, со своей подвальной кухней! уверен, у них у всех есть булочки!.. кстати, как потом Ля Вига освещает свою конуру? со спичками!.. он показывает их мне, даже дарит одну коробку… ему хватило трех спичек, чтобы лечь… а у нас есть свеча, но это опасно!.. еще повезло, что мы ничего не подожгли… теперь пошли за булочками… есть идея… если рядом ничего нет, то на ферме!.. Ля Вига одевается… то есть напяливает свои говнодавы… мы уже давно спим не раздеваясь… собирается он недолго, вот мы и на улице, в парке свежо… на первом же повороте аллеи натыкаемся на рабов-мужчин… их дюжина, они складывают вместе стволы елей… что это они тут творят? и кто это такие?… сейчас я у них спрошу… но я не успеваю, меня окликает какой-то солдат, довольно пожилой эсэсовец… вот он выходит из кустов… и спрашивает меня, чего мне надо… и кто мы такие?… не очень любезно… я объясняю ему, что мы живем в замке, вон в той башне… французские беженцы, а сейчас идем на ферму попросить там у них чего-нибудь горячего… он смягчается… он бы сам налил нам немного кофе, но они с этими каторжниками уже пили его в четыре часа… у него больше ничего не осталось!.. он переворачивает свой бидон, показывает мне, больше ни капли!.. у них подъем в четыре утра!.. он достает из своего самого глубокого кармана огромный будильник из черной стали… шесть часов с половиной!.. мне всегда казалось, что мы достаточно трудолюбивы, рациональны, но почему-то нас все постоянно считают бездельниками… вот каторжники, так те по-настоящему вкалывают… встают до зари… эти-то действительно старались… это было видно… они строили что-то вроде избы, добрых тридцать на тридцать метров, целиком из еловых бревен… и на опорных балках! у них здесь точно должна быть лесопилка… я спрашиваю у эсэсовца… это там, на другом конце деревни, в Дансинге!.. Tanzhalle!.. поскольку этот эсэсовец оттаял, я интересуюсь, кто это такие… рабы Божьи!.. я о них уже слышат»… так это они? толстопузые столяры, «отказники по религиозно-этическим соображениям»… если бы они были французами, им бы показали, как играть в Библию и в отказ… я говорю эсэсовцу…

– Гитлер – славный малый!.. а вот во Франции уже настал полный Kapout!

– Ja! ja! hier auch! здесь тоже!

И он похлопывает по своему здоровенному маузеру… вполне дружелюбно!.. мы смеемся!.. вот мы и подружились!

– Heil! heil!

Я спрашиваю у него…

– Сходить, что ли, к фон Лейденам, напротив, может, у них найдется кофе?…

– Sicher! конечно!..

Ладно! пошли!.. через парк, а потом через большой двор… налево хлев, свинарник… и высокие силосные башни, от которых так воняет… цементная тропинка вдоль пруда с навозной жижей, который воняет еще сильнее… они все вложили в этот двор… здесь еще и гуси, утки, куры… конечно, за всем этим нужно присматривать, наблюдать за происходящим сверху, с фермы… я что-то не вижу наших работников, двух французов, Леонара и Жозефа… я слышу русские песни… вижу женщин и детей… босоногих… и мужчин в сапогах… они идут через двор… машут нам руками… что-то кричат… думаете, дружески?… нет!.. вид у них, скорее, злобный… правда, чувствуется задор!.. они, должно быть, отправляются пахать, полоть… туда, на равнину… где виднеются картофельные борозды… маленькие… огромные… тянущиеся до самого Моорсбурга… весь горизонт в бороздах… наверное, они идут туда… что это за люди?… Харрас же мне говорил… это все русские, которых вывезли с Украины… они здесь в качестве «вольнонаемных»… само собой… целые деревни… Иван из «Зенита» тоже был «вольнонаемным», но он из Сибири… ну, а те каторжники-bibelforscher'ы? Ля Вига, как и я, заметил, что они все жирные… пузатые… и какие все здоровые! они ворочают такие штуки, которые нас бы запросто раздавили… для кого эти избы? еще один вопрос… для финских врачей, коллаборационистов, как и мы… они будут приезжать сюда на отдых… вероятно, те, из Грюнвальда?… Харрас мне все объяснял, правда, я слушал только одним ухом… но истина заключается в том, что нашу войну делают мелкие нации со всех концов Европы… подтверждение тому я увидел гораздо позже, в Копенгагене, в Дании, полные камеры, целые этажи, набитые представителями всех рас, всех возрастов… там были предатели бельгийские, югославские, литовские, латышские, апатриды, евреи, еретики, монголы по матери, анъерцы[108]по отцу, сборная солянка, настоящая свалка из сотен флагов завоевателей и верениц войск, все шиворот-навыворот… а тогда мне оставалось только предположить, что эти личности, вероятно, собирались построить себе там еще одну контрастную баню… из холода в жар?… разумеется! Ля Вига в этом не сомневался! но на сей раз у меня с собой не было фанаты, чтобы бросить им в бассейн… меня очень интересовало еще одно… кто же кормит этих здоровенных каторжников?

– Пошли!.. спросим у этого эсэсовца!..

Эсэсовец нам объяснил, что у них ни в чем нет недостатка!.. у них на кухне в Tanzhalle есть все, что нужно… они едят вместе с ним… макароны, сельдерей, морковь, капуста… сколько хотят!.. совсем не то, что наш mahlzeit!.. время от времени им попадается то гусь, то цыпленок, добавляют для разнообразия… меня это заинтересовало…

– Их можно найти на дорогах раздавленных!..

Ладно! примем к сведению! на этих дорогах никому прохода нет… но в данный момент мы искали всего лишь чашечку кофе… ему же сказали, мы идем на ферму!.. в этом парке с его великолепными аллеями холод пробирает до костей! а уж сырость такая, что даже говорить невозможно… начинает трясти… мы прощаемся с эсэсовцем… его рассказы напомнили мне Пассаж Шуазель и бак с лапшой… единственной приемлемой стряпней там была лапша на воде, лапша, которая не дает запаха… что может быть ужаснее для кружевниц, чем запах кухни!.. все детство и юность меня воспитывали, если так можно выразиться, в труде и на лапше на воде[109]… a bibelforscher'ы – это совсем другое дело… эсэсовец нас пока не пригласил, но ведь это вполне могло случиться… я ничего не сказал Ля Виге, но он и сам об этом подумал… ах, ну вот мы наконец и на ферме… у дверей их кухни… стучим! сильнее!.. никто не отвечает!.. точно как в замке… думаю, мы все же увидим сына!.. поднимаемся по маленькой лесенке… посмотрим, выставят нас или нет! в случае чего, мы зашли извиниться за происшедшее накануне, ведь они нас приглашали, а мы тогда просто спутали день… главное – самообладание… пахнет кофе!.. вот это да! причем настоящим кофе!.. неужели и нам достанется?… забавно!.. тук! тук!.. стучим еще… herein! мы входим в какое-то подобие маленькой гостиной… безногий и Изис сидят за маленьким квадратным столиком, они как раз раскладывают карты… Николя тоже здесь, русский великан, который носит сына фон Лейдена, он стоит за его креслом… они планируют свое будущее…