Тайник теней - Мария Грипе

Двери в подъезды не заперты, вход свободен. В некоторых окнах горит свет, но в квартире, где живет Оке, темно. Каролина стучится в дверь – никто не отвечает. Она решает подождать на лестничной клетке, хочет было усесться на ступеньки, но вспоминает о крысах. Ей все время чудится звук без устали вгрызающихся в дерево зубов.

Где-то беспрерывно кашляет женщина.

Внезапно Каролина слышит, звуки чьих-то тяжелых шагов по булыжному двору. Она быстро выглядывает в окно. Это не мама Оке, а какой-то мужчина. Кажется, тот самый пьяница. Он направляется сюда, как раз в тот пролет, где стоит Каролина.

Куда же спрятаться?

Каролина не хочет встречаться с ним, но стоять здесь в темноте, на тесной лестничной площадке – не намного лучше. Если он поднимется сюда, на этот этаж, им не избежать встречи, она не сможет ни подняться, ни спуститься по лестнице.

Каролина устремляется вниз, но не успевает выбежать на улицу. Он уже вошел в подъезд. Придется как-то протиснуться мимо него. И как она ни старается как можно сильнее прижаться к стене, старик все равно ее замечает.

– А ты что тут делаешь? – спрашивает он.

– Я хотела навестить Оке.

Каролина пытается двинуться вперед, но он загораживает ей путь.

– Так поздно?

– Да. Вообще-то я ищу его маму.

– Ах вот как? А я тебе не подойду?

Каролина совсем теряется. А что если это отец Оке? Но мальчик никогда не говорил ни о каком отце, и Каролина думала, что он живет с мамой. Но в семье ведь есть еще грудной ребенок, так что почему бы не быть и отцу?

– Ну! Отвечай! Разве я не гожусь?

Он грубо хохочет, и в лицо Каролине ударяет запах перегара.

– Нет. Потому что я хочу поговорить с его мамой!

– Ах, вот оно что! Ты еще и дерзишь, девчонка! Что ты о себе вообразила? – выходит из себя старик.

Каролина предпринимает еще одну попытку протиснуться вперед.

– Ну-ну!

И его тяжелая рука, словно шлагбаум, опускается перед Каролиной.

– А ну-ка, послушаем! Чего еще желает маленькая фрекен?

– Я не собираюсь с вами разговаривать!

Голос Каролины звучит твердо, весь страх как рукой сняло. Этому мужлану ее не испугать, пусть не надеется!

Пьяница чувствует сопротивление, и это, видимо, настолько его поражает, что он теряет бдительность. Каролина тут же это замечает, неожиданно для него бросается вперед и выбегает во двор. Старик устремляется следом, пытается догнать, но безуспешно. Она быстро оказывается на улице.

Сейчас лучше всего вернуться домой и разузнать, как обстоят дела с отцом Оке. Может, он вовсе не такой опасный, как кажется. Но странно, что Оке никогда о нем не говорил!

Впрочем, ясно одно: было бы чистым безумием привести сюда детей и оставить их наедине с этим пропойцей. Каролине необходимо встретиться с мамой мальчика. Она приходит домой поздно ночью, по словам Оке, но для него ночь уже давно наступила, так что вполне возможно, что, отработав днем, мама приходит вечером. Может, подождать ее прямо на улице? Конечно, здесь холодно и сильно дует, но несколько минут можно вытерпеть.

Каролина понятия не имеет, с какой стороны может прийти мама Оке, и старается держаться поближе к воротам, ходит взад и вперед между фонарными столбами. Она не знает, сколько проходит времени, когда со стороны двора раздаются чьи-то шаги. Они кажутся Каролине знакомыми. Она тут же перебегает на другую сторону улицы и встает так, чтобы ее не было видно.

Так и есть, все тот же пьяница.

У него, очевидно, нет ключей, и он не может попасть в квартиру, иначе бы остался дома в такую погоду. Но вид у него, как у бродяги.

На улице особенно хорошо видно, что он сильно пьян: едва держится на ногах, шатается, словно на корабле в качку.

Выглядит он немолодым, скорее даже пожилым, но, возможно, родители Оке уже старые люди? Иногда Оке ведет себя как маленький старичок. Может, поэтому?

Дождавшись, пока старик скроется из виду, Каролина подходит к ближайшему фонарю. Она пишет коротенькую записку маме Оке о том, где находятся ее дети. Затем быстро забегает в дом и опускает бумажку в почтовый ящик у двери.

Часы на башне бьют десять.

Когда Каролина приходит домой, Оке уже спит. Он лежит на диване, накрывшись одеялом, а Ингеборг сидит рядом с вязанием.

– Ну вот, теперь у нее хотя бы есть наш адрес, – говорит Каролина. – Но дверь моего подъезда уже заперта. Так что нам придется следить за улицей. Остается только ждать.

Малышка Тира просыпается и гулит, лежа в корзинке. Девушки берут ее на руки и кормят молочной кашкой. Потом меняют пеленки. Когда они кладут девочку обратно в корзинку, Тира смотрит на них, шевелит ручками, улыбается и радостно щебечет.

– А тебе хотелось бы иметь такую малютку? – спрашивает Каролина.

Ингеборг призадумывается.

– Не знаю. А тебе?

Каролина склоняется над корзинкой.

– Каждый раз, когда я вижу таких малышей, мне кажется, что да. А впрочем, нет, не знаю… Вряд ли это совместимо с нашей профессией.

– Да, ты права.

Тира снова засыпает, и девушки наливают себе по чашке чая. То и дело по очереди выглядывают в окно на улицу.

Мама Оке приходит, когда уже переваливает за полночь.

Это маленькая, запуганная женщина. Она тихо шепчет, что она мама Оке, будто это какая-то тайна, и не называет своего имени. Говорит она быстро, слова проглатываются, и не смеет поднять глаза. Она все время смотрит в пол, кроме тех мгновений, когда ищет взглядом детей.

Мама Оке, видимо, моложе, чем выглядит, вряд ли намного старше Каролины и Ингеборг. Нужда и лишения оставили свой след, лицо у нее изможденное, но в глазах, по-прежнему молодых, затаилось какое-то тайное изумление.

С ней трудно договориться. Она упорно настаивает на том, чтобы немедленно разбудить детей и отправиться с ними домой.

Но Оке и маленькая Тира крепко спят.

В конце концов Ингеборг все же удается уговорить женщину выпить с ними чашечку кофе. Пока Каролина и Ингеборг накрывают на стол, она стоит, склонившись над Тирой. Каролина видит, что по щеке у нее стекает слеза; она быстро смахивает ее рукой и еще ниже склоняется над ребенком.

– Кофе уже готов! – Ингеборг зовет женщину к столу, не замечая, что та плачет.

Женщина покорно подходит, но продолжает стоять, замкнутая и напряженная, пока Ингеборг разливает кофе.

– Садитесь, пожалуйста!

Женщина неохотно усаживается на краешек стула.

В изразцовой печке весело потрескивает огонь, в комнате тепло и светло, да и кофе хорошо согревает. Каролина и Ингеборг тоже пьют кофе, хотя совсем недавно чаевничали, едят булочки и бутерброды, хотя еще не проголодались, и вслед за ними гостья осмеливается притронуться к еде.