Приживется ли демократия в России - Евгений Ясин

Виталий Третьяков о функциях СМИ в современном обществе:

«Я совершенно категорически утверждаю, что журналистика выполняет сегодня пять общественно значимых функций:

1) передача информации о происходящем в мире (или отдельных его частях) – информационная функция;

2) объединение общества (или системы обществ и государств) в единое целое – коммуникативно-интеграционная функция (В. Третьяков отмечает, что во всех современных демократических обществах существуют и эффективно действуют механизмы мобилизации прессы для содействия выполнению тех или иных задач государства. Пример – что и как писала американская пресса накануне вторжения в Ирак. – Е. Я. );

3) провозглашение (декларация) интересов общества перед теми, кто этим обществом управляет, – функция voxpopuli (гласа народа);

4) управление (вплоть до манипулирования поведением и инстинктами общества) со стороны власть имущих, правящего класса, государства – политическая функция;

5) воспитание и отчасти образование подрастающих и уже взрослых поколений – функция социализации людей» (Третьяков 2001: 43).

Третьяков называет еще две дополнительные функции СМИ – историографическую (фиксацию событий) и развлекательную, которая в нашей стране все чаще и чаще в последнее время замещает собой все остальные основные. Он также считает, что функции СМИ неделимы, нельзя предпочесть одну функцию другой. Информационная функция – базовая и эксклюзивная (никто, кроме СМИ, ее не выполняет), однако новости можно подавать по-разному. Третьяков пишет, что определенные ограничения свободы прессы неизбежны, они существуют как вовне, так и внутри системы СМИ. Деятельность СМИ не должна разрушать общество (как это было, по его мнению, в период распада СССР в 1987—1991 годах) (Там же, 97). Внутренние ограничения обусловлены ответственностью перед обществом, вытекающей из права журналистов пользоваться свободой слова, для большинства граждан реально недостижимой. При этом журналистов никто не выбирает, в их корпорации нет обязательной сменяемости, ротации, чем они отчасти напоминают бюрократию (Там же, 100). Из названных функций только первая и третья имеют прямое отношение к демократии и свободе слова (Там же, 94).

От себя добавлю, что именно с этими функциями в первую очередь связано то, что я называю «социальной миссией СМИ». Третья функция – vox populi – менее всего нравится власти и более всего подвергается ограничениям. Власть крайне заинтересована во второй и четвертой функциях, выполнение которых обусловлено первой и третьей функциями, формирующими доверие к СМИ со стороны граждан. «Можно какое-то время обманывать всех, можно кое-кого обманывать все время, но невозможно все время обманывать всех» – эта мысль А. Линкольна постоянно витает над СМИ и теми, кто пытается их контролировать. Заблуждением было бы считать способность современных СМИ к «промыванию мозгов» (т. е. к навязыванию определенных штампов восприятия и поведения) абсолютной. Баланс между функциями ограничивает власть и является предметом ответственности СМИ.

Обычно власть заявляет, что никакого подавления свободы слова в России нет – мол, его путают с антикоррупционной политикой и борьбой с олигархами, создавшими свои медиаимперии, чтобы формировать общественное мнение, промывать людям мозги и, таким образом, контролировать решения демократически избранных органов. В то же время свободная пресса не обладает экономической независимостью, бедные читатели не хотят ее содержать. В этом случае государство вынуждено взять финансирование массмедиа на себя, критиковать же государство за государственный счет позволено, разумеется, не будет.

Существует и другая версия: свобода слова подавляется, чтобы оградить от критики власть имущих, не допустить подрыва их авторитета и перехода власти в другие руки. Делается это с использованием институтов государственной власти уже в интересах не самого общества, а определенной группы лиц. Последняя версия, выдержанная в духе российской традиции распоряжения властью, выглядит не менее убедительной, чем первая.

Какая из этих версий ближе к истине? Думаю, что в 1996—1999 годах наиболее влиятельные каналы общественной информации действительно находились под контролем Гусинского и Березовского и такое положение дел многим справедливо казалось неправильным. Кстати, они действовали солидарно только в период президентских выборов 1996 года и в последующей борьбе против молодых реформаторов, в остальное время олигархи враждовали и конкурировали между собой. В канун первых президентских выборов Путина Гусинский и Березовский уже находились по разные стороны баррикад.

Следует отметить, что Ельцин, как бы жестко его не критиковали в СМИ, на их свободу никогда не покушался. Первым тревожным сигналом после прихода Путина к власти стала история с журналистом радио «Свобода» А. Бабицким, пропавшим в Чечне зимой 2000 года и затем загадочно нашедшимся. Официальные сообщения по этому поводу отличались крайней невнятностью, было очевидно, что исчезновение Бабицкого – дело рук ФСБ, мотивировавшей эту операцию существованием некой связи между Бабицким и террористами. Сам пострадавший утверждал, что стремился дать объективную информацию и изложить позиции другой стороны, что является его святой обязанностью как журналиста. Я не считаю Бабицкого объективным журналистом, но одновременно убежден, что свобода слова не может быть кружковой, распространяться только на «своих». Уже тогда показалось, что новая власть имеет своеобразные представления о свободных СМИ.

Потом началась история с НТВ. Как бы ни оценивалась деятельность В. Гусинского, как создатель высококлассного информационного бизнеса он имеет важные заслуги перед российским телевидением. Уничтожение этого бизнеса является позором для нашей страны, который всегда будет лежать на совести власть предержащих.

Программы НТВ были очень популярны: «Итоги» Евгения Киселева, «Итого» Виктора Шендеровича, «Герой дня» Светланы Сорокиной, «Куклы», «Хрюн и Степан». Очевидно, что мнение зрителей мало интересовало уничтожившую НТВ власть, для которой несуществующие споры хозяйствующих субъектов оказались намного важнее зрительской популярности. Сначала, еще робко и совестливо, потребовал досрочного возврата кредита, выданного Гусинскому, «Внешэкономбанк». За ним в атаку пошел «Газпром». В 1996 году я был свидетелем того, как Гусинский на Первой Нижегородской ярмарке нового времени обхаживал Виктора Черномырдина, желая получить под НТВ кредит у «Газпрома». Этот кредит и стал поводом к судебному разбирательству. В апреле 2001 года помещения НТВ в Останкине были захвачены службой охраны, защищавшей права нового руководства.

Гусинский, арестованный по сфабрикованному делу «Русского видео», был отправлен в Бутырскую тюрьму, где провел три дня (13—16 июля) в камере с уголовниками. Находясь в заключении, он подписал на условиях, выдвинутых «Газпромом», «июльское соглашение» о продаже активов «Медиа-Моста». В качестве компенсации, согласно приложению № 6, уголовное дело было прекращено, и Гусинскому дали уехать за границу. Оказавшись в Европе, он заявил, что свою подпись под соглашением поставил под силовым давлением, и поэтому оно не имеет законной силы. Тогда прокуратура завела против Гусинского новое уголовное дело (открытое по сей день) с обвинением в мошенничестве и отмывании около 100 млн. долларов, полученных в качестве кредитов под гарантии «Газпрома» (Газета. 2004. 20 мая).