CC – инквизиция Гитлера - Гвидо Кнопп

Этот запрет, видимо, очень задел самолюбие Гейдриха, но не помешал ему продолжать полеты, и даже добиться получения официальных документов на право управления боевым самолетом. Бюрократ Гейдрих искал непосредственной встречи с противником в воздухе. Во время захвата Норвегии он управлял самолетом Me-109. В то время как заместитель Гитлера Рудольф Гесс взял на себя загадочную миссию, посадив свой самолет в Англии, Гейдрих принимал участие в разведывательных полетах над Соединенным Королевством. При нападении на Францию он оказался в воздухе над Бельгией и Нидерландами рядом с пилотами британских ВВС. Презирая смерть, Гейдрих чувствовал себя неуязвимым и в кабине самолета.

«Пожалуйста, поверьте мне, сорняки живучи и так быстро не гибнут», — начеркал он 5 мая 1940 года на почтовой открытке Гиммлеру и подписал: «Ваш верный и благодарный Гейдрих».

Снова и снова могущественный шеф службы безопасности и гестапо пускался в рискованные авиаавантюры, постоянно пребывая в поиске самоутверждения и надеясь получить орден как удачливый летчик-истребитель. Боевые награды очень высоко котировались в военных кругах СС.

Массажист Гиммлера Феликс Керстен так понимал поведение Гейдриха: «Не мог он сиднем сидеть за письменным столом, когда другие дрались на фронте с оружием в руках». Он должен принимать решения о жизни и смерти, а потому сам обязан «посмотреть смерти в глаза и доказать на деле свою отвагу».

Быть всего лишь канцеляристом Гейдрих никогда не хотел. Он видел себя воином на передовой и, казалось, подобно Гитлеру, любил иногда балансировать на краю пропасти и идти ва-банк. А при нападении Германии на Советский Союз Гейдриха охватила настоящая фронтовая горячка. На земле подчиненные ему оперативные отряды службы безопасности ежедневно убивали тысячи людей, а в небе Гейдрих сам атаковал вражеские самолеты. Однажды он перестарался, испытывая судьбу: его машина была подбита, и он приземлился на парашюте восточнее Березины.

Двое суток Гейдрих числился без вести пропавшим. Не попал ли ближайший соратник Гиммлера в руки Красной Армии? Рейнгард Гейдрих в советском плену! «Это ли не лакомый кусок для русских?» — вспоминала Лина Гейдрих тот эпизод из жизни супруга.

Гейдрих скрывался в пещере оврага, пока не дождался прибытия на выручку десантно-штурмовой группы своей службы безопасности. После этого случая Гитлер лично запретил ему полеты на боевых самолетах, поскольку Гейдрих нужен был для решения совсем других задач. Истребление людей в гигантских масштабах только начиналось.

Еще в сентябре 1939 года Гейдрих понял, что вооруженное завоевание Востока и уничтожение евреев — две неразрывно связанные цели. С этого момента свою обязанность он видел и в том, чтобы подсказывать Гитлеру и Гиммлеру способы, как делать это наилучшим образом.

Он рано уяснил, как именно должно происходить преследование евреев, развязанное Гитлером и Гиммлером. Когда в январе 1941 года планы нападения на Советский Союз находились в завершающей стадии, Гейдрих знал, что в ближайшем будущем предстоят совершенно новые, доселе невиданные масштабы, истребления людей. На повестке дня возник вопрос об «особом задании». Командирам специальных отрядов, которые должны были уничтожать людей, следуя за наступающими войсками вермахта, Гейдрих давал информацию малыми долями из того, что ему приказывал Гитлер.

Когда в апреле 1941 года он впервые собрал начальников служб ГИУБ, речь шла только о предстоящем «жестком задании», а именно: русское пространство «обезопасить и умиротворить». После того как шеф службы безопасности достаточно подробно изложил суть дела, никто из руководства СС не пожелал добровольно подряжаться на участие в кровавом задании, кроме Генриха Мюллера, недоброй памяти шефа гестапо. И только под нажимом Гейдриха руководящая клика объединилась в эскадрон смерти.

Совсем непросто было вербовать людей в состав оперативных групп, создаваемых для этих целей. Как всегда, надежной приманкой были деньги. Вильгельм Хетль, в ту пору сотрудник 6-го отдела в ГИУБ, вспоминает, что при наборе личного состава в эти части речь об убийствах не шла: «Говорилось об изоляции евреев, что потом стало означать физическое уничтожение».

Находились те, что шли на дело добровольно. Но так как их явно недоставало, каждой службе СБ, гестапо, Крипо вменялось в обязанность направить для этого определенный контингент, чего не избежала даже полиция общественного порядка. В те времена, — продолжает Хетль, — экономическое положение немцев было незавидное. Поэтому высокая суточная зарплата, которую выдавали после выполнение каждого «задания», была очень заманчива. Безработный считал, будто стоит ему только наняться, приехать в Белосток или другое место, и денежки уже в кармане. Даже небольшая прибавка в рейхсмарках к заработку низкооплачиваемых значила тогда очень многое. Но вскоре люди поняли, к кому и для каких целей нанялись. Естественно, деньги — не единственный мотив вступления в расстрельные отряды. Многие немцы были убеждены, что действуют правильно, имея в виду свою дальнейшую карьеру.

Под нажимом и с помощью денег Гейдрих сколотил свое войско. В мае 1941 года в его распоряжении находилось более трех тысяч человек. Из чиновников гестапо, сотрудников уголовного розыска, служащих службы безопасности и полиции общественного порядка, а также солдат войск СС и иностранцев вспомогательной полиции были сформированы четыре оперативные группы.

Оперативная группа «А» под командованием доктора Вальтера Штальэкера должна была следовать за группой армий «Север» вплоть до Ленинграда. Оперативная группа «В» под командованием шефа уголовной полиции Артура Небе была подчинена группе армий «Центр» на весь период ее наступления до Москвы. Группы «С» и «D» под командованием бригадефюрера СС доктора Отто Раше и штандартенфюрера СС доктора Отто Олендорфа должны были рассредоточиться на громадных просторах боевых действий группы армий «Юг» от болот Припяти до Черного моря.

Гейдрих лично нацеливал в устной форме командиров оперативных групп на выполнение ими кровавых заданий. Вальтер Блуме, шеф зондеркоманды 7а, вспоминал, что Гейдрих при этом требовал от них рассматривать уничтожение восточного еврейства как «приказ высшего руководства страны». И далее: «Этот приказ был настолько однозначен, что не возникало никаких сомнений в том, что нас ожидало в России». Насколько конкретным был Гейдрих перед командирами расстрельных отрядов?

«Я могу вспомнить то, — говорил бывший командир оперативного отряда № 3 Карл Егер после войны, — что Гейдрих в одном из выступлений заявил, будто в случае войны с Россией все восточные евреи должны быть расстреляны… Я могу вспомнить, что один из офицеров гестапо возразил примерно так: «Мы должны расстреливать евреев?» На что Гейдрих ответил, мол, это само собой разумеющееся дело». Егер также показал: «Я воспринял это заявление Гейдриха как обязательный для меня приказ на расстрел евреев на Востоке. Поэтому я никак не препятствовал этим расстрелам».

В первые недели войны указания Гейдриха были достаточно четкими. Уничтожению подлежали евреи, занимавшие руководящие должности в партии и государстве. В первую очередь следовало расстреливать мужчин призывного возраста. Оперативным командам предоставлялось право на инициативу в отборе жертв для расстрела на местах. Однозначного приказа о поголовном истреблении всего еврейского населения в Советском Союзе перед нападением на империю Сталина еще не существовало. Пока.