Боевой гимн - Уильям Форстен

— Ты за меня не беспокойся, приятель! Твое дело следить за тем, чтобы все было в порядке с двигателями.

— Если тебе не нравится моя работа, найди себе другого бортмеханика! — заорал суздалец. — Я бы не прочь ради разнообразия походить немного по земле.

— Если ты решил праздновать труса, можешь катиться ко всем чертям! — завопил в ответ Джек. — Да у меня отбоя нет от добровольцев. Можешь подать в отставку прямо сейчас!

Спрятав улыбку, Винсент вышел наружу. Эта парочка осыпала друг друга проклятиями с самого первого полета, но когда приходило время вновь подниматься в воздух, они становились идеальной командой. Он знал, что эти перепалки были всего лишь средством, с помощью которого они маскировали свой страх, и, глядя на парящую над своей головой махину, Винсент понимал чувства авиаторов. Разрывной снаряд или горящая стрела — и для них все будет кончено. Один раз их уже подстрелили, и еще дважды их дирижабль ломался в полете. По всем законам статистики Федор и Джек уже давно должны были погибнуть.

Размахивая руками и изрыгая проклятия, Джек выскочил из ангара.

— Если я не укокошу его на землю, клянусь Богом, я разобью дирижабль только для того, чтобы избавиться от этого придурка! — выкрикнул он, проносясь мимо Винсента.

Вслед за Джеком из ангара появился Федор. На его лице сияла довольная улыбка.

— Из-за чего весь сыр-бор? — полюбопытствовал Винсент.

— Я сказал Джеку, что ему ни за что не справиться с таким монстром в полете, — сообщил ему Федор, очень довольный собой. — Впрочем, больше ни у кого не хватит духу летать на этом корабле, особенно если вспомнить о нашем задании.

Винсент пронзил суздальца грозным взглядом.

— Да нет, мне никто ничего не говорил, но я же не идиот, сам обо всем догадался. Мы полетим на юг, а потом пересечем море, чтобы разведать, чем там занимаются наши волосатые друзья.

Винсент беспокойно огляделся, проверяя, нет ли кого-нибудь рядом, и снова повернулся к Федору.

— Не вздумай делиться с кем-нибудь своими догадками, — прошипел он.

— Генерал Готорн, вы можете изображать из себя кипящий чайник сколько вам угодно, но я знаю, что вы задумали. Я не так глуп, чтобы болтать об этом, а кроме того, я единственный бортинженер, с которым Джек согласится лететь.

Винсент открыл было рот, чтобы устроить Федору грандиозный разнос, но, посмотрев ему в глаза, сдержался. Пилоты и бортинженеры были на особом положении, и его дисциплинарная власть на них не распространялась. Каждый раз, когда Винсент устраивал выволочку одному из них, ему приходилось выслушивать сакраментальную фразу: «Посадите меня на губу? Очень хорошо, значит, поживу подольше».

И был еще один нюанс. Винсент искренне восхищался людьми, отваживавшимися летать на дирижаблях. У него самого на груди красовался пилотский значок в форме крыльев, врученный ему в честь того знаменитого полета на воздушном шаре, когда он взорвал плотину и уничтожил тугарское войско. Впечатления от этого полета остались у него на всю жизнь, и, похоже, пилоты понимали, что в разговоре с Винсентом они могут позволить себе такие высказывания, за которые он строго наказал бы других.

Федор с гордостью посмотрел на дирижабль.

— Боже, какая красота! Называется «Летящее облако», как мой первый корабль. Это самый современный аппарат, у него даже есть люк в полу, так что мы можем спрыгнуть на головы этим проклятым бантагам.

— Как скоро вы будете готовы к полету?

— Сначала я запущу все двигатели еще на земле. Потом разберу их на части, и все осмотрю. Еще надо будет выждать целый день и проверить скорость утечки водорода. Мы загрузим дирижабль балластом, чтобы он опустился на землю, и выясним, какой вес он может поднять. На следующее утро мы повторим эту процедуру и узнаем, насколько изменилась грузоподъемность. Но этот корабль делали настоящие мастера, и я думаю, все должно быть в норме. Возможно, завтра днем мы сделаем небольшой вылет, на часок. После этого снова все проверим. Затем еще один пробный вылет, уже часа на три-четыре. Походим по ветру и против ветра, чтобы высчитать нашу крейсерскую скорость. По моим прикидкам, если будет хорошая погода, мы сможем вылететь на задание дней через семь-восемь.

Винсент подумал о лежащей у него в кармане телеграмме, в которой Эндрю информировал его, что вернется сюда через неделю. Причина этого повторного визита была очевидна: если что-то пойдет не так, Эндрю возьмет всю вину на себя.

— А мы не можем сделать это быстрее? — спросил Винсент.

— Вообще-то можем, сэр, но ведь это единственный образец дирижаблей такого типа. Если мы потеряем его, у нас уйдут месяцы, прежде чем удастся построить что-нибудь подобное.

— Ладно, сделайте все, что в ваших силах. Я только хочу, чтобы вы отправились в этот полет как можно скорее.

— Но почему такая спешка?

— Считай это моей личной просьбой, так будет проще.

Бормоча себе под нос ругательства, Джим Хинсен перебирал мятые листки на своем столе. Он знал, какого ответа ждет от него Карга, и на мгновение его охватил соблазн ткнуть пальцем в две-три бумажки и заявить, что это план побега. Было бы забавно, если бы этот паршивый сержант пошел на убой из-за простого листка со списком имен. Но вот кому поверит Гаарк, ему или Гансу? Чутье подсказывало Хинсену, что во время допроса Гаарк поймет, кто из них говорит правду, а кто ложь. А это значило, что в убойную яму отправится уже сам Джим. Он поднял глаза на Каргу.

— Здесь ничего нет. Это списки рабочих, записи о количестве изготовленной продукции и информация о больных и тех, кто отработал дополнительное количество часов.

— От больных нужно избавляться, — проворчал Карга. — Мы проявляем слабость, позволяя другим выполнять за них их норму.

Хинсен и сам думал, что такая уступка была совершенно не в бантагском духе. Ганс с самого начала настоял на том, чтобы установить определенную суточную норму выпускаемой продукции, и смог убедить Гаарка, что не имеет значения, все ли рабочие участвовали в производстве, если эта норма оказалась выполненной. Кар-карт согласился с логикой Ганса, утверждавшего, что глупо убивать квалифицированного рабочего, если он несколько дней не в состоянии работать. А вот чего Гаарк, пожалуй, не понял, так это того, что в такой ситуации у пленников стало в высшей степени развитым чувство локтя. Их выживание зависело от сплоченных усилий всего коллектива, и потому Хинсену никак не удавалось вбить клин между рабочими Ганса.

— Как там наши шпионы? — спросил Карга.

— Я пообещал им все то, что ты мне разрешил. Освобождение от работ, место среди тех, кто находится под покровительством кар-карта, и право жить где угодно в пределах империи. У меня десять человек в плавильном цеху, пятеро в мастерской по производству паровых машин, еще пятеро в цеху по отливке пушек и столько же в оружейной мастерской. Около десятка человек разбросано по другим местам. Это большая сеть.