Секреты серой Мыши - Кира Страйк

То есть герцогство, в котором при желании в будущем можно было бы развернуться его незаурядному интеллекту, да и сам титул герцога, предстояло унаследовать обалдую Жану — по праву перворождения. Хотя его это не так уж сильно и волновало. У мальчишки была совершенно иная страсть. Начитавшись книг о морской романтике, Поль буквально «заболел» этой темой. В конечном итоге, юноше стало невыносимо скучно во дворце. (Как я его понимаю.) Весёлые гулянки, азартные игры и кутежи, которыми уже начинал развлекаться старший братец, рассудительного романтика никогда не привлекали, а унаследованный от родителя дух авантюризма тянул к приключениям.

Обладая с раннего детства упрямым характером, он всё-таки сумел «дожать» родителей и в пятнадцать лет уйти, пусть и с глубочайшим непониманием и неприятием его выбора со стороны родни, на корабль к дальнему родственнику — немолодому уже хозяину четырёх судов.

Начав свою службу с юнги, наш упёртый герцогский сын за десять лет вырос до владельца двух небольших судов. А это, я вам доложу, достижение. На одном из них «капитанил» сам, другим на наёмной должности управлял его хороший друг.

Свой капитал Поль «с нуля» вырастил сам. Нет, не подумайте, что ссора с родителями лишила его средств к существованию. Ни в коем случае. Двери родного дома всегда оставались для него открытыми.

Просто молодому человеку было интересно проверить себя. Испытать. И, рискуя навлечь на свою голову осуждение всего высшего света, к двадцати годам он всё-таки решился заняться торговлей.

Правда, чтобы быть честными, отметим, что занимался последние пять лет наш юный «коммерсант» вещами дорогими, ценными — такими как зеркала, специи, драгоценная парча, жемчуг и, даже, элитные породистые жеребцы.

Его сильной стороной была склонность к хорошо продуманному риску. Там, где другие опасались браться за заказ, или везти через океан капризный товар, Поль, продумывая план до мелочей, брался за дело и почти всегда выигрывал. Моряки звали его «Везунчиком», но он-то знал, что кроме благосклонности фортуны, в его успехах величайшую роль играл трезвый расчёт допустимых рисков. А в море их — мягко говоря — как нигде. Но, как говорится, кто не рискует, тот и не…

Всё это, только другими словами, мне поведала Эмма, пока мы в четыре руки убирались в комнате. В мои обязанности это не входило, но как-то я привыкла сама раскладывать хотя бы свои вещи. Люська всеми путями избегала присутствия на таких мероприятиях, что было на руку мне. Ибо так можно было без лишних ушей потрепаться с много лет служившей в этом дворце горничной, знавшей историю семьи и её тайны.

Кстати, в отношении семейных секретов, насколько я догадываюсь, самым осведомлённым товарищем в этом доме, несомненно, был старый дворецкий. Думаю, он-то знал даже побольше досужой дамской половины населения замка. Однако, в отношении сохранности означенных тайн, этот крепкий дед был надёжнее швейцарского сейфа. За что и ценили старика хозяева дворца.

В общем, возвращаясь к теме, в глаза ещё не видела этого Поля, даже посмотреть на то, как он нынче выглядит было особо некуда — в последжний раз сын посещал родителей более двух лет назад и оставить свой художественный портрет не потрудился, но я уже заранее была очарована загадочной силой личности этого нового персонажа. И, уверяю, даже если бы по факту он оказался одноглазым хромоногим карликом, я бы всё равно с таким же восхищением и нетерпением ожидала его приезда. Нет, ну интересно же хотя бы посмотреть. Однако, со слов Эммы выходило, что он всё ж таки красавчик.

И вот настал этот торжественный долгожданный момент. Во дворце был организован бал, на который, побросав все дела, сбежались все местные дамочки. Как же, молодой, по слухам симпатичный сын самого герцога (ерунда, что не наследный), со столь эпатажной биографией будоражил умы и воображение юных (да и не юных тоже) барышень.

Мужчины тоже желали свести знакомство, расчитывая на возможное сотрудничество с удачливым в делах мореходом и судовладельцем.

Мне самой удалось первый раз увидеть Поля уже непосредственно на балу. Как ни хотелось хоть одним глазком глянуть на эту загадочную личность раньше — не удалось. Моряк без пафоса и фанфар подъехал ко дворцу и, пресекая все попытки сделать саму первую встречу пышной, прошёл во дворец и практически сразу удалился с отцом в рабочий кабинет. Где они и проторчали, с небольшими перерывами на еду и сон, почти до самого бала.

Не знаю, когда он успел привести себя в надлежащий случаю вид, но выход в набитый гостями, сверкающий огнями бальный зал двух блестящих красавцев-братьев впечатлял.

Такие похожие и такие разные. При существующей незначительной разнице в возрасте, их можно было бы назвать близнецами, если бы не непослушные вихры и синие, проказливые глаза Жана против длинных, убранных в хвост волос и серых, спокойных глаз младшего. Внешне оба высокие, осанистые, черноволосые, ладные, они совершенно отличались манерой держать себя.

Непринуждённо-раскованный Жан и сдержанно-тактичный Поль, подчёркнуто-нарядный старший и неброско-элегантный младший. Наслаждающийся женским обожанием, беспечный и ветренный один и явно тяготящийся всей этой атмосферой пышной гламурности второй.

Вообще, на вежливо-учтивой физиономии Поля было написано, что он находится здесь исключительно по-необходимости. Зажав в руке фужер с вином, он кланялся атакующим его дамам и под благовидными предлогами неизменно ускользал из цепких лапок «идущих на абордаж» красоток. Заставляя прекрасную половину зала возмущённо фыркать и ещё сильнее желать изловить непокорного статного красавца в свои сети.

Я традиционно «рассказала сказку» и вышла на широкий открытый балкон подышать кислородом. В душном зале, до отказа заполненном людьми, воздух стал настолько густым, что впору было вешать топор. За толстенной белой колонной имелся небольшой уютный закуток с диванчиком. Его-то я и облюбовала, давая отдых ногам и голове, гудящей от нескончаемого жужжания человеческого роя.

Только расслабилась и настроилась на релакс, как по ту сторону колонны послышались голоса.

— Как тебе новое мамино развлечение?

Я, кажется, почти перестала дышать — не хватало, чтобы меня тут застукали.

— Любопытный эксперимент. Это новая мамина фрейлина?

— Да, недавно заняла место Марии. И что ты о ней думаешь?

Я в своём углу уже почти расставалась с сознанием.

— Глазки умненькие… — довольный румянец начал растекаться по моим щекам, — а сама-а… никакая. Как и прочие. (он характерно щёлкнул языком и продолжил.) Где наша маман только откопала эту серую мышь?

Жан расхохотался меткому определению брата и повлёк его обратно в зал:

— Да это, не поверишь, я…

На этом я перестала различать их голоса. Да, кажется, и вообще какие-либо звуки. На «ватных» ногах, как во сне добралась до комнаты и плотно закрыла дверь.

Злые слёзы брызнули из глаз.

— МЫШЬ! Вот же гад какой. Это надо было такое ляпнуть! Кто? Я? — Я подошла к зеркалу и оглядела себя с ног до головы. Пришлось честно констатировать, — Ну да, мышь. Обидно, но факт.