Венганза. Рокировка - Юлия Герман

Ускорив движения руки, резче проникая в меня и быстрее массируя клитор, Диего почти довел меня до желаемого состояния. Ещё мгновение — и я взорвалась бы на тысячу осколков. Но внезапно он остановился, вытаскивая руку из моего белья. Не понимая, что происходит, подняла голову, посмотрев на него. Он стоял на том же месте, не сводя с меня тяжелого взгляда, но не пытался вернуться к тому, что не успел закончить. Медленно поднимая руку вверх, он облизал пальцы, которыми секунду назад доводил меня до неистовства. Темные от желания глаза ни на мгновение не отрывались от моих. Я смотрела, как Диего пробует мои соки, и понимала, что завожусь еще сильнее. Он сжал вторую руку в кулак, борясь сам с собой, но так и не придвинулся снова ко мне. Огонь в его глазах запылал еще ярче, завораживая меня своей дикостью. Сейчас Диего был особенно прекрасен в своей необузданности. Я смотрела на него, изнывая от желания и так и неполученной разрядки. Выпрямившись, он прикрыл на мгновение веки, крепко сжав челюсти. Играя желваками, он сделал еще один шаг назад.

Протянула руку к нему, но он перехватил её, не дав дотронуться до себя.

— Что такое? — не понимала, что именно с ним происходит. — Почему ты остановился?

Диего резко поднял веки, зло сверкнув глазами.

— Остальное получишь в другой раз, когда не будешь пропитана его запахом и вкусом его языка на твоей коже и у тебя во рту.

Осознание происходящего наконец-то накрыло меня.

— Если тебе так противно, что я была с ним, тогда для чего все это? — сдвинув ноги вместе выпрямилась, поправляя подол.

— Чтобы напомнить, кому ты принадлежишь на самом деле.

— Это ничего не значит, — опустила ноги на пол, разглаживая юбку платья, чувствуя, как тело потяжелело от неполученного удовлетворения. — Ты практически напал на меня. Я не хотела всего этого.

— О, да! — усмехнулся он, резко дернув меня на себя, задирая подол платья.

— Что ты делаешь? — ударила его по плечу, чувствуя, как мое тело снова предательски льнет к нему.

Сильные пальцы отодвинули испорченное кружево, пройдясь вдоль еще набухших складок. Усмешка на идеальном лице Диего резко контрастировала с тяжелым взглядом. Он хотел меня так же неистово и дико, как и я его. Но сегодня в его планы не входило идти на поводу у своих желаний. Достав руку из-под юбки, он поднёс к моему лицу блестящие от соков пальцы.

— Ты можешь говорить «нет» так много раз, пока сама не поверишь. Но твое тело всегда, каждый раз, будет говорить правду за тебя. Обогнув меня, он включил кран и, ополоснув руку, вышел из ванной, больше не сказав мне ни слова.

Что ж. У каждого своя игра.

Притворство, самоконтроль и тлеющий внутри гнев стали девизом прошлого вечера. Как и моей жизни в целом. Сколько себя помнил, все сознательные годы я пребывал в состоянии постоянной ярости. Мир вокруг представлял собой враждебный организм, намеренный перемолоть меня в порошок или превратить в жалкое ничтожество. Я ненавидел каждого, осмелившегося встать по другую сторону дороги или пришедшего извне. Чужаками были все, включая соседей и одноклассников. Прошло немало времени с тех пор, как сквозь боль в разбитых костяшках пальцев рук, скулах и сквозь литры выблеванной крови появились те, кого я мог назвать своими, на кого мог положиться, но всё еще не мог довериться. Неважно, сколько людей вошли в мою жизнь, заполняя пустоту и одиночество, ни один из них не смог искоренить злость из моей души, освободив в ней место для чего-то более светлого.

Лишь Луис был единственным маяком между черствостью мира и тем истинным, ради чего хотелось драться до последнего. Именно он показал мне эту грань между черным и белым. Не будь его рядом во время моего взросления, кто знает, кем бы я стал. И дожил бы вообще до своих лет. Думая об этом, я понимаю, что без него я просто не знал бы, за что бороться и что можно быть сильным, несмотря ни на что. Меня бы просто уничтожили. И я, б**ть, навряд ли пытался бы дать отпор.

Трагедия, произошедшая с братом, размыла линию, разделяющую хорошее и плохое, окрасив все вокруг в серый со всполохами багрового. Всё, чего я желал — это кровь и месть. Зная о практически нулевых шансах Луиса вернуться ко мне таким же, как и прежде, я понял, что должен драться за нас двоих и разорвать на части каждого, кто посмеет вторгнуться в нашу жизнь. Окончание начатого Лу дела и месть за него стали смыслом жизни. Так было вплоть до появления белокурой девчонки, дочери главы русской мафии, моего злейшего врага. Откуда я мог знать, что именно она вернет мне потерянный луч света? Мьерде! Не просто какой-то гребаный луч, а целое солнце. И теперь, после того, как я собственноручно погасил её свет, превратил в обгоревший уголь, она мстила мне, держа меня на расстоянии и даря моё солнце другому.

Прошлым вечером я сорвался. Я не мог больше терпеть публичных проявлений её нежности к другому, не мог думать о ней, обнаженной, в его постели. Мне нужно было подтверждение, что, невзирая на все её слова и действия, в душе Котёнок — всё еще моя Чика. И я получил своё. Подвел её к грани и заставил мучиться от неудовлетворенного желания, заставил хотеть меня еще больше. Меня, чёрт возьми, а не этого мудака! Только теперь терзали мысли о том, а не побежала ли она получать то, чего не дал ей я, у другого. И эти мысли, эти чертовы картинки, пробуждали во мне новую порцию ярости.

Чиркая зажигалкой, следил, как маленькая искра превращается в огонь. Так и в моей жизни все воспламенялось от одной крошечной искры. Хотелось затушить источник боли и всего, от чего дыра в груди лишь сильнее разрасталась. Но не мог. До тех пор, пока она с другим мужчиной, ничто не способно погасить стремление разрушать, да и не нужно мне абсолютное спокойствие сейчас. Пусть голова и твердила об обратном, но в душе я чувствовал удовлетворение адреналином, полученным от злости. Он стимулировал меня к новым действиям, не давал возможности впасть в отчаяние. Гнев служил мне допингом в решении многих проблем. Удерживая его в узде, я находил выходы, казалось бы, из безнадежных ситуаций. И эта — не исключение.

Нахождение на яхте посреди Атлантического океана в компании любимой, но такой далекой женщины и её гребаного мужика казалось совершенно сюрреалистичным. Даже Эстер не сможет помочь мне, предотвратив извержение вулкана, проснувшегося во мне. Из-за морской болезни она осталась дожидаться в особняке Переса нашего возращения. И я, мать его, не знал, как смогу сдерживаться весь чёртов день.

Блики солнца отражались от воды, прыгая на светлой коже Марины и переливаясь, словно грани алмаза. Вытянув длинные ноги, она устроилась на корме яхты, подставив лицо жарким лучам. Опершись на локти, ловила тепло с легкой улыбкой на губах. Гладкая, безупречная кожа сияла при полуденном солнце. Стройное тело Марины прикрывали лишь два жалких лоскута мятного цвета, совсем не пряча её прекрасные формы, подчеркивая их. Скользнув взглядом по её телу, сжал ладони, вспомнив, какой мягкой и упругой была её грудь прошлой ночью и насколько нежной ощущалась кожа под моими пальцами. Я смотрел на неё, как завороженный, совершенно не слушая Переса, продолжающего мне что-то рассказывать. Все моё внимание сосредоточилось на девушке внизу, на палубе, девушке, не оттолкнувшей меня прошлой ночью, девушке, чей вкус до сих пор горел на моём языке.