Ассирийские танки у врат Мемфиса - Михаил Ахманов

– Для врагов нет запретных зон, а они близко, – молвил я. – Слышал ли ты, теп-меджет, про ассирский десант?

– Да, семер. Мне сказали.

– И что ты сделал?

– Что приказано – удвоил караулы. Сейчас вокруг Темеху восемь моих патрулей.

– А что ты сделаешь, когда сюда придут ассиры?

– Буду сражаться, чезу.

– Против тысячи бойцов?

– Я не ведаю, сколько их. Буду сражаться. – Взгляд Гибли устремился к моим бойцам. – Ты привел подкрепление?

– Можешь так считать. Я принимаю твой отряд под свою команду. Сколько в нем всадников?

– Сорок. Но я… – он насупился, – я здесь не один. У меня уже есть командир.

– Кто? И где он?

Теп-меджет не ответил, а повернулся к патрульному, что привел нас сюда.

– Езжай, Шаркайна. Куда – знаешь, и к кому – тоже знаешь. Доложи и слушай, что прикажут.

Кивнув, воин ринулся к верблюду, прыгнул в седло и погнал мехари в пески. На запад, к скалам, отметил я. Должно быть, там и правда что-то было. Новый Дом Власти, где полно сановников и полководцев, где стоит позолоченный трон фараона, где раздает приказы наш пресветлый царь? Не верил я этому, не верил! Если б так, то здесь, в Темеху, три чезета бы стояли, а не сорок ливийцев с теп-меджетом Гибли!

Он теребил свои косы, не решаясь спросить, но все-таки пробормотал:

– Не сочти, семер, за дерзость… дозволь спросить… Где сфинксы чезу на твоих плечах? И почему твои люди в странных одеждах, кто в тунике халдеев, кто в маджайской, а кто – в ассирских башмаках? И пулеметы я вижу у вас ассирские…

– Сводный отряд, и другого не будет, ибо все остальные – на Синайской дуге, – ответил я. – Мы двадцать дней в пустыне, оборвались, оголодали, боезапас иссяк… Сражаемся с ассирами, берем оружие и амуницию с их трупов. А сфинксов своих я оставил в Мемфисе. Вернусь с победой, будут у меня не сфинксы, а генеральские скарабеи.

Гибли сделал вид, что верит мне, а я – что не заметил его колебаний. Но оба мы знали: в том, что стоит перед ним настоящий чезу, Гибли не сомневался ни мгновения. Был он ветераном, тертым-перетертым на армейской службе, и умел отличать доб-рый финик от гнилого.

– Надеюсь, твой гонец вернется быстро, – сказал я.

– Да, семер.

– Подождем. А пока я прогуляюсь в селение.

Он отдал салют, я ему ответил и зашагал к поселку за финиковой рощей. Хоремджет шел следом за мной. Ладья Ра висела над дюнами, и струившийся от нее вечерний свет был ровным и мягким. Сейчас безбрежное море песков, окружавшее оазис, казалось не враждебным человеку, а вполне мирным; желтые, розовые и золотистые тона успокаивали душу и навевали легкую печаль. В восточной стороне плыл, подрагивая и колыхаясь, мираж – чудесные дворцы в зелени садов, беседки, фонтаны и речной берег, будто перенесенный в этот край из долины Хапи. Я глядел на него с грустной улыбкой. Если бы я мог уйти в этот иллюзорный мир! Уйти и взять с собой Бенре-мут, наше дитя и всех моих товарищей! Но стоит ли мечтать об этом? Я не ушел бы, даже если б смог… Я не оставил бы Темеху.

– Как ты думаешь, чезу, куда этот Гибли отправил посыльного? – произнес Хоремджет. – В Дом Власти, о котором говорил Гимиль-Нинурта?

– Сомневаюсь. Есть что-то на западе, но так ли важен этот объект? Гарнизон в Темеху небольшой.

– Да, небольшой, – согласился мой помощник. – Сорок ливийских всадников вместо корпуса. Но, быть может, это сделали нарочно? Чтобы не привлекать внимания?

Я молча пожал плечами. Мы шли по единственной улице деревни, тихой и малолюдной, будто половина жителей оазиса исчезла неведомо куда. Очаги дымили не в каждом дворе и не повсюду готовили ужин, чаны под давильными прессами пустовали, и корзин с финиками было маловато, хотя урожай не оставлял желать лучшего. Ветви пальм гнулись под тяжестью плодов, и мне показалось, что на земле полно гниющих фиников. Чудеса! Неужели здесь позабыли слова Рамсеса: пальма кормит один рот? Или ртов стало меньше?

– Странно, – сказал Хоремджет, озираясь. – Только женщины, дети и старики… Ни одного мужчины, даже подростков нет.

Я это тоже заметил. И заметил другое: ребятишки и кое-кто из женщин шли за нами, но была их толпа молчаливой, совсем не такой, как в других селениях, где каждый новый человек – повод покричать и пошуметь. Давно, когда я был тут на маневрах, нас встречали по-другому, несли вино и финики, а уж расспросам не было конца.

Мы вышли на площадку, где бил источник. Вокруг него, у каменного ограждения, стояли женщины, черпали воду кувшинами, занимаясь этим в гнетущей тишине. Это было совсем уж удивительно! Где женщины, там разговоры, пересуды, смех… Кто сплетничает, кто ругается, кто хихикает или кричит на детишек… Эти молчали. Казалось, я не в Темеху попал, где все немного пьяные и возбужденные от запаха вина, а в мрачный Мешвеш – да и то после кровавого погрома.

Толпа детей и женщин окружила нас. Женщины были всякие, молодые и в зрелых годах, свежие и приятные видом или сгорбленные от крестьянского труда. Были юные девушки и пара старух, чья кожа обвисла, а нос касался подбородка.

– Кто вы, воины? – раздался чей-то голос. – Откуда?

Взглядом я нашел эту женщину в толпе. Красивая, хотя не молодая, и чем-то похожа на Бенре-мут – не нынешнюю Бенре-мут, а ту, какой она станет через десять Разливов. Она смотрела на меня, и глаза ее были как два озера тоски.

– Чезу Хенеб-ка. – Я склонил голову. – Со мной знаменосец Хоремджет. Мы пришли сюда с правого берега.

– Да пошлет Амон вам удачу, – сказала женщина. – Я Аснат.

Аснат! Будто в грудь меня толкнуло кулаком, и подумал я: не сама ли мать Исида мне явилась?.. Может она принимать любое обличье, знатной ли дамы, крестьянки или вовсе потаскухи, может обернуться юной девушкой или старухой, может встать перед своим избранником в виссоне и дорогих ожерельях, а может и в рубище прийти… Для богини все возможно!

– Что с тобою, Хенеб-ка? – спросила Аснат. – Ты побледнел и покачнулся…

– Устал с дороги, – буркнул я и отвел взгляд. Затем спросил: – Где ваши мужчины, Аснат? Был я когда-то в Темеху, был давным-давно, но помню, что пахло у вас вином и люди были веселы. А теперь всех словно камнем придавило.

Женщины молчали, глядя на нас с Хоремджетом, и только Аснат заговорила.

– Мужчины… где наши мужчины?..

Она запрокинула лицо к небу, вытянула руки и неожиданно запела. Голос у нее был сильный, и песня летела как копье, брошенное в пустыню.

– Где наши мужчины?..

Пришел князь в селение и забрал мужчин.

Где наши мужчины?..

Сказал князь: нужные они властителю.

Где наши мужчины?..