Трагедия Игрек - Эллери Квин

— Вы хотите сказать, что докопались до истины? — оживился Бруно.

— Нет-нет. — Лейн снова помолчал. — Не поймите меня превратно. Я далек от разгадки, потому что другие факты выглядят не только сомнительными, но и странными. — Его голос перешел почти в шепот. Поднявшись, он начал ходить по коврику у камина. — Не могу выразить вам, джентльмены, как я расстроен. Я начинаю сомневаться в том, о чем свидетельствуют четыре оставшихся у меня чувства.

Двое посетителей ошеломленно посмотрели друг на друга.

— Тем не менее, я принял решение. Я вижу две четкие нити и намерен ими заняться, поскольку этого еще не сделали.

— Что это за нити, которыми до сих пор не занимались? — раздраженно осведомился инспектор.

Лейн не улыбнулся и не прекратил ходьбу.

— Во-первых, запах ванили. Он меня озадачивает. У меня есть одна теория, и я собираюсь ее проверить. Если боги мне улыбнутся… — Актер пожал плечами. — Другую нить я пока предпочитаю не упоминать. Она выглядит невероятной и в то же время логичной… — Лейн быстро продолжал, не давая собеседникам шанса задать вопросы: — Скажите, инспектор, что вы в целом думаете об этом деле? Мы можем быть откровенны друг с другом, а обмен мнениями иногда достигает большего, чем независимые умозаключения.

— Кто бы говорил, — ухмыльнулся Тамм. — Кое-что для меня очевидно. Убийца проскользнул в спальню ночью с субботы на воскресенье, намереваясь отравить грушу, которую, как он знал, Луиза должна была съесть утром. Когда отравитель находился в комнате, миссис Хэттер проснулась, подняла шум, и он в панике ударил ее по голове, возможно не собираясь убивать, а всего лишь желая заткнуть ей рот. Думаю, смерть старой ведьмы была несчастным случаем. Бруно со мной согласен, и я не вижу причин в этом сомневаться.

— Иными словами, — пробормотал Друри Лейн, — вы и мистер Бруно считаете, что убийство миссис Хэттер не было преднамеренным, а произошло в силу непредвиденных обстоятельств?

— Верно, — кивнул Тамм.

— Я полностью согласен, — добавил Бруно.

— В таком случае, джентльмены, вы оба ошибаетесь.

— Что вы имеете в виду? — ошеломленно спросил Бруно.

— Вот что. Я не сомневаюсь, что убийство миссис Хэттер было преднамеренным, что убийца наметил ее в качестве жертвы, прежде чем шагнул в спальню, и что Луизу Кэмпион никогда не собирались отравлять!

Слушатели молча ожидали объяснений.

— Начнем с самой Луизы Кэмпион, — продолжал Лейн, садясь у камина и глотнув ликер. — Каковы внешние факты? Судя по шприцу и отравленной груше, сулема предназначалась для Луизы — она любила фрукты, в то время как миссис Хэттер не питала к ним особого пристрастия, а груши попросту ненавидела. Казалось бы, отравленная груша свидетельствует, что убийца намеренно выбрал плод, который, как он знал, съест Луиза, но никак не миссис Хэттер. Это указывает, что его целью было покушение на жизнь Луизы. Теорию подкрепляет то, что два месяца назад на нее уже покушались.

— Именно так мне и кажется, сэр, — сказал Тамм. — А если вы можете доказать обратное, то вы куда умнее меня.

— Могу, инспектор, — спокойно отозвался Лейн. — Пожалуйста, слушайте внимательно. Если убийца ожидал, что Луиза Кэмпион съест отравленную грушу, то вы оба правы. Но так ли это?

— Конечно так, — недоуменно ответил Бруно.

— Сожалею, что вынужден вам противоречить, но это не так по следующим причинам. Убийца, являлся он членом семьи или нет, был хорошо знаком с распорядком дома. Он знал, что Луиза ежедневно в половине третьего пьет эгног в столовой. Он знал секрет дымохода и каминов, связывающих лабораторию и спальню, очевидно неизвестный остальным. Он знал, где хранится мандолина. Он был знаком с лабораторией и содержимым шкафов. Следовательно, убийца располагал всеми сведениями, необходимыми для осуществления его плана. Но если так, он должен был знать, что Луиза весьма привередлива в еде и питье и, следовательно, не станет есть испорченный или перезрелый фрукт. Впрочем, его никто не стал бы есть, когда в той же вазе лежали такие же абсолютно свежие фрукты. Согласно анализу доктора Шиллинга, груша испортилась еще до того, как в нее ввели сулему. Таким образом, убийца намеренно отравил испорченную грушу. Вам этот факт не кажется странным, джентльмены?

Разумеется, вы можете возразить, что это была случайность — что в темной спальне убийца, сам того не зная, выбрал гнилую грушу. Это не вполне убедительно, так как испорченный плод легко определить на ощупь — пальцы скользнут по гнилой кожуре. Но если вы настаиваете на этой теории, я могу ее опровергнуть. Миссис Арбакл заявила, что положила в вазу только две груши перед ночью убийства, и мисс Смит в половине двенадцатого этой ночи видела в вазе лишь две груши, и обе были свежими и спелыми. Однако наутро после преступления мы обнаружили в вазе три груши. Вывод: третью, испорченную грушу подложил убийца. Это доказывает, что яд в испорченную грушу ввели намеренно, ее принес в спальню и отравил сам преступник.

Но зачем ему приносить на место преступления испорченный плод, зная, что намеченная жертва не станет его есть, поскольку в вазе лежат такие же свежие? Единственный возможный ответ: он вообще не желал, чтобы Луиза ела отравленную грушу, и я готов ручаться своей репутацией, что так оно и было!

Слушатели молчали.

— Иными словами, — продолжал Лейн, — вы оба не правы, предполагая, что убийца считал, будто Луиза Кэмпион съест отравленную грушу. Он знал, что она этого не сделает, и так как должен был знать, что миссис Хэттер вообще не ест груш, то весь инцидент с отравленным плодом следует рассматривать как уловку преступника с целью заставить полицию поверить, что намеченной жертвой была Луиза.

— Одну минуту, — прервал инспектор. — Если, как вы утверждаете, Луиза Кэмпион не стала бы есть гнилой фрукт, каким же образом убийца мог ожидать, что мнимая попытка отравления вообще будет обнаружена?

— Хороший вопрос, Тамм, — одобрил окружной прокурор.

— Потому что, каков бы ни был его мотив, — продолжал инспектор, — уловка была бы бесполезной, если бы кто-нибудь ее не обнаружил. Понимаете, о чем я?

— Понимаю, — спокойно ответил Лейн. — Толковое замечание, инспектор. Вы утверждаете, что, если бы полиция не обнаружила в груше яд, в отравлении не было бы никакого смысла, так как никто бы не подумал, что преступник пытался отравить Луизу, а именно такого эффекта он и добивался. Есть три способа, с помощью которых преступник мог рассчитывать, что попытка отравления станет известна полиции — при условии, что убийство миссис Хэттер было не преднамеренным, а случайным. Первый: оставить шприц в комнате, что он и сделал. Это должно было возбудить подозрение и повлечь за собой расследование, так как попытка отравления уже имела место два месяца тому назад. Возможная гипотеза, но более достоверно, что отравитель уронил шприц в панике. Второй способ: намеренно подложить в вазу третью, отравленную грушу, когда несколько человек знало, что их должно быть только две. Но это тоже маловероятно — лишнюю грушу могли вовсе не заметить. И третий способ — самый вероятный из трех: под каким-нибудь предлогом привлечь внимание к испорченной груше.