Знатный повеса - Эдит Лэйтон

— Мог бы и улыбнуться ей, — заметила Бриджет. — Я ничего не имею против. Я знаю, ведь ты обратил внимание на нее.

— Улыбнуться? — игриво сказал Эйвен. — Улыбка вместо удовлетворения? Я полагаю, для голодного тела это ничто. Конечно, я все заметил, но меня это мало интересует. Запомни, дорогая, улыбка для этих женщин — своего рода приглашение. Бриджет, не надо меня испытывать. В конце концов, ты доверяешь мне или нет?

— Извини. Я тебе доверяю. Хотя, наверное, немного опасаюсь. Только не знаю, нужно ли об этом говорить. Разве есть прок от таких разговоров?

— Еще какой, — пробормотал он.

До конца трапезы им прислуживала другая служанка, на сей раз женщина спокойная, сдержанная. Эйвен смотрел на нее весьма нелюбезно.

— Что-то не так? — удивилась Бриджет. — Ты недоволен едой?

— Не едой, а обслуживанием, — проворчал он. — Думаю, мне следует сказать пару слов хозяину.

Бриджет была озадачена. Обслуживанием? Она не видела ничего предосудительного в поведении женщины. Конечно, та была не очень обходительна, но работу свою выполнила аккуратно и быстро. Может; Эйвен расстроен уходом первой девушки?

Это предположение вызвало в ней какое-то нездоровое беспокойство.

— О, тебя больше устраивает пышная блондинка?

— О той и говорить не приходится, — мрачно ответил Эйвен. — У нее вообще никаких манер!

Бриджет нахмурилась, решив, что он слишком придирчив. Правда, чуть позже она поняла, что муж подразумевал под манерами, и. рассмеялась:

— Ах, вот ты о чем! Ты имеешь в виду, что она уставилась на меня? Я думаю, ты ошибаешься. Твоя белокурая красавица, по-моему, отказывалась меня замечать.

Эйвен не улыбнулся. Тогда она дотронулась до его руки и зашептала:

— Не надо устраивать шума. Я уверена, у служанки не было ничего дурного на уме. Просто это бросается в глаза, и люди не могут ничего с собой поделать. Я не обижаюсь.

— И напрасно.

— Почему? Это же получается непроизвольно. Ты же знаешь, как ведут себя люди при виде уличного происшествия. Посмотрят и отводят глаза, потому что больше не могут переносить страшное зрелище. Чем эта женщина хуже других? Хозяин сделал то же самое, ты видел. Я уже привыкла. Это правда, — грустно добавила она. — Но мне непонятна твоя реакция.

— Моя?

— Да. Ты сам говорил, что тебя это не волнует.

— Вовсе нет. Я сказал, что это подчеркивает твои достоинства. Пожалуйста, не искажай мои слова. Ох, Бриджет, ну что мне с тобой делать? Я должен признаться тебе, иногда я просто жажду поцеловать этот рубчик. Ты понимаешь? Да, может, тебя это шокирует, но мне хочется притронуться к нему губами, даже провести по нему языком… чтобы признать его не только твоим, но и своим. Много раз меня подмывало сделать это, но я боялся, что ты не так меня поймешь. Не думай, что я какой-то извращенец и в этом желании есть нечто противоестественное, — с иронической усмешкой добавил он. — И не считай, что я жалею тебя или пытаюсь таким образом пролить бальзам на старую рану. Все это глупости. А хочется мне этого потому, что если б не этот рубчик, я бы никогда не встретил тебя. Тебе это не приходило в голову?

Бриджет слегка нахмурилась, размышляя над его откровением.

— Нет! — твердо заявила она. — Я думаю, просто это самый милый комплимент.

— Ну что ж, учту на будущее и придумаю что-нибудь получше, — произнес Эйвен, возвращаясь к мясу.

Закончив трапезу, они все еще продолжали сидеть за столом, глядя в небольшое окно на немноголюдную улицу.

— Ты, кажется, хотела взглянуть на мир поближе, — наконец сказал Эйвен. — Если хочешь, можем пройтись.

Они дошли до церкви, а затем повернули обратно к экипажу. К концу прогулки лицо Эйвена сделалось мрачнее тучи. Встреч на улице было немного, и те люди, с которыми он заговаривал, вели себя не слишком любезно.

Священник поприветствовал их вежливо, но сдержанно. Кузнец, которому Эйвен представил Бриджет, старался не смотреть на нее. А какой-то пожилой мужчина, увидев Эйвена, быстро кивнул, а потом начал откровенно разглядывать ее шрам.

— Половина из них просто невежи, — сердито бормотал; Эйвен, помогая ей садиться в экипаж. — А есть злопыхатели. Видимо, моя подмоченная репутация долго еще будет идти впереди тебя. Извини, милая.

— За что? Этим ты отпугнул от себя, всех приличных женщин, иначе бы не осталось места для меня. Разве твоя репутация и мой шрам не помогли нам? Посмотри, как мы счастливы.

Однако ее слова прозвучали совсем не так весело, как рассчитывала Бриджет.

Эйвен вдруг заторопился, сказав, что собирается дождь.

По дороге они говорили о погоде и других ничего не значащих вещах, но Бриджет не могла избавиться от тягостных мыслей. Своей глупой затей она доставила Эйвену только неприятности.

Оставшуюся часть дня Бриджет чувствовала себя неуютно и неспокойно. Эйвен пошел писать письмо отцу.

Она тоже написала матери, но затем порвала листочек и тяжко вздохнула, предчувствуя, что счастливое время близится к концу. Задумавшись, Бриджет не заметила, как Эйвен подошел, и опомнилась, лишь почувствовав, что он коснулся губами ее шеи,

— Давай возместим издержки, — прошептал он. — Устроим себе пышное празднество. Я думаю, после неудачного дня мы заслужили изысканный ужин со множеством свечей. Посидим и заодно подумаем, как провести остаток вечера. Согласна? Тогда я ухожу к себе переодеваться. Встретимся в семь в столовой.

— К чему эти церемонии, Эйвен? Можно подумать, будто мы и не женились вовсе!

— А может, мне хочется еще поухаживать, чтобы закрепить наш союз.

Эйвен ушел.

На душе у нее по-прежнему было тоскливо. «Неблагодарная! — упрекала Бриджет себя. — Катаешься как сыр в масле и все равно недовольна. Что с тобой?»

Причиной ее капризного настроения, как выяснилось в туалетной комнате, было вполне естественное для женщины физиологическое явление. Она огорчилась еще больше.

Эйвен не зря сказал, что собирается снова ухаживать за ней. На ужин он пришел в черном костюме. Его темные вьющиеся волосы были зачесаны назад. Когда лучи солнца упали ему на лицо, подчеркнув золотисто-бронзовый загар, его глаза засияли еще ярче. Он взял ее руку и поцеловал.

Бриджет была готова расплакаться.

— Эйвен… — начала она и запнулась, видя, что лакей еще не закончил сервировать стол.

После ухода слуги Эйвен сам взял ее тарелку и положил ветчину, говядину и дичь. Потом стал предлагать что-то еще. И каждый раз Бриджет кивала. Наконец он остановился.

— Скоро тебе потребуется вторая тарелка, хотя ты не выглядишь голодной. Тебе чего-то не хватает, дорогая?

— О, Эйвен… Не знаю, как тебе объяснить…