Февральская сирень - Людмила Мартова

— Буду, — решительно сказала Лелька. — Этот учитель — не шестнадцатилетний пацан. Он и ответить может. Так что одного я тебя не отпущу.

— Если бы мне грозила опасность, я бы тебя с собой не взял, — с нежностью заметил Дмитрий. — Но уверяю тебя, что никакой опасностью там и не пахнет. Тем более что мы с тобой будем не одни.

— А с кем?

— С подкреплением, — непонятно ответил Дмитрий и, видя ее непонимающее лицо, быстро и легко чмокнул ее в холодный нос. — Завтра, уважаемая Любовь Павловна. Все завтра.

Козырек клуба «Банзай» переливался разноцветными лампочками. Стоящая на крыльце в ожидании Дмитрия Лелька опасливо косилась на здоровенных качков, которые проходили мимо нее внутрь. Впрочем, качки не обращали на нее ни малейшего внимания.

Периодически из здания выбегали веселые стайки подростков, которые возбужденно орали во все горло, шлепали друг друга по спинам рюкзаками, давая выход энергии, договаривали свои ребячьи разговоры, в которых Лелькино чуткое ухо то и дело выхватывало мат, и расходились в разные стороны.

Дмитрий опаздывал, что было на него, в общем-то, не похоже. Лелька уже довольно сильно замерзла, когда он вдруг появился из-за угла здания и тихонько свистнул, привлекая ее внимание. Поскальзываясь на тоненьких каблучках, она сбежала с заледенелого крыльца, приблизилась к нему и ойкнула. Рядом с ним, сливаясь с черным кустом, сидела огромная собака.

— Кто это? — спросила Лелька. — Где ты его взял?

— Это Дик. Мы с ним вместе работаем, — ответил Дмитрий, любовно поглаживая пса по холке. — Это то самое подкрепление, которое я тебе обещал.

— Мы будем пугать его собакой? — догадалась Лелька. — Могли бы и Цезаря взять.

— Цезарь, конечно, умный, но добрый, — усмехнулся Дмитрий. — По-моему, мы как раз это обсуждали перед тем, как поймать твоего малахольного Петю.

— А Дик злой? — Лелька опасливо покосилась на собачью морду, находившуюся в паре сантиметров от ее бедра. Морда была умная.

— А Дик — выдрессированный, — дипломатично ответил Дмитрий и, покосившись на ее ботиночки, покачал головой. — Дурында, кто в такой обуви на войну собирается! Как ты в снег полезешь?

— А надо?

— Надо. Мы с тобой должны пробраться вон к тому окну, — он показал на светящееся на торцевой стене окошко, — и понаблюдать немного.

Проваливаясь в снег и проклиная себя за то, что она действительно не надела теплые, нескользкие и устойчивые угги, Лелька вслед за Дмитрием и Диком пролезла вплотную к окну и, не дыша, заглянула внутрь. Перед ней был небольшой спортивный зал, в котором находилось девять мальчишек-подростков. Она не поленилась их сосчитать. Мальчишки были одеты не в спортивные костюмы, как она рассчитывала увидеть, а в повседневную одежду — джинсы и толстовки. Перед ними в позе лотоса сидел худой человек со стянутыми в тощий конский хвост волосами, тоже одетый в джинсы и вытянутый свитер, и что-то оживленно говорил. Лелька подтянулась поближе, чтобы расслышать, и стукнулась лбом в стекло.

— Тише, — прошипел Дмитрий. — Не надо обращать на себя внимание.

— А почему они так одеты, если у них тренировка? — шепотом спросила она.

— Леля, если мы их не слышим, то и они нас не слышат, — усмехнулся он. — В том-то и дело, что у них не тренировка. Этот упырь собирает своих последователей, которым проповедует убийство собак. Это у них собрание такое. Последнее. — Он нехорошо усмехнулся.

— А что мы будем делать?

— Придет время — узнаешь, — спокойно ответил он.

— А когда оно придет?

— По моим представлениям, минут через десять. — Дмитрий откинул рукав и посмотрел на часы.

Действительно, довольно скоро тощий мужчина поднялся и дал мальчишкам знак расходиться. Те стайками по два-три человека потянулись к дверям.

— Леля, сейчас ты обойдешь здание и войдешь внутрь, — приказал Дмитрий. Это звучало именно как приказ. — Твоя задача — дождаться, пока все дети уйдут, и задержать эту гниду внутри. Одного.

— А как? — Лелька в недоумении взглянула на него.

— Леля, включи мозг. Ты же деловая женщина, к тому же привлекательная. В свободное от убийства собак время этот гад проводит тренировки по карате. Скажешь ему, что ты бы очень хотела привести к нему в секцию сына. Что он ботаник из лицея, которому нужен мужской пригляд. Что тебе рассказывали, что это лучший тренер во всей вселенной. В общем, придумай что-нибудь. Твоя задача — задержать его, пока все уйдут, и отвлечь его внимание от окна. А когда я появлюсь, ты должна будешь сделать еще одно дело. Видишь, там стул стоит. — Лелька кивнула. — Надо будет вставить его ножку в дверную ручку. Сможешь?

— Смогу. — Лелька засмеялась. — В своей школьной юности я проделывала это тыщу раз.

— Вот и прекрасно. Все, иди.

— А как ты собираешься туда попасть, да еще с Диком?

— В окно влезу.

— Ты его разобьешь? Народ же сбежится.

— Мадам, что у вас за бандитские наклонности! Я еще прошлой ночью штапики аккуратно вынул. Так что пока эта тощая горилла будет облизываться на твои аппетитные формы, я в лучшем виде выставлю стекло. Иди.

Снова утопая в снегу, Лелька послушно выбралась на дорожку и, обогнув здание, подошла к крыльцу. Выбегавшие на него шестнадцати-семнадцатилетние юноши были возбуждены совсем по-иному, чем те, которых она видела полчаса назад. Бушевавшая в них энергия была наполнена темной злой силой. Эти парни были готовы убивать и испытывали удовольствие, предвкушая это убийство. Убийство ни в чем не повинных собак. Лелька вздрогнула и ускорила шаг.

Торопилась она не зря. Когда она вошла в зал, в нем уже никого не было, кроме тренера, который натягивал куртку из кожзаменителя, явно собираясь уходить. Приблизившись к нему, Лелька встала так, чтобы он повернулся спиной к окнам.

— У вас ко мне дело? — спросил он. — Я уже ухожу.

— Да, Игорь Валерьевич. — Она вовремя вспомнила имя, которое накануне вечером выяснила у Максима, и лучезарно улыбнулась, выставив вперед свою выдающуюся грудь, обтянутую тонким трикотажем умопомрачительно дорогой кофточки. «Все-таки правильно я оделась, и каблуки тут очень даже в тему», — невольно подумала она. Тренер тут же «повелся» и уставился в ее вырез, невольно сглотнув. Острый кадык дернулся на тощей, плохо выбритой шее, и к горлу Лельки тут же подступила тошнота.

— Давайте, если коротко, — недовольно буркнул он, переводя взгляд с ее груди на ухоженное симпатичное лицо и оценивая бриллианты в ушах.

— Конечно, коротко, очень коротко, — жеманно засюсюкала Лелька, строя из себя сладкую дурочку. — Видите ли, уважаемый Игорь Валерьевич, в наше время женщине так тяжело одной, без мужской поддержки воспитывать детей. Особенно сыновей, ну, вы понимаете, о чем я. — Она в притворном волнении положила холеную руку на изящную шею и провела вниз, к груди. Хищно полыхнул еще один бриллиант, теперь уже на пальце, и тренер снова уставился на ее грудь, на которой застыла рука, чуть поглаживающая тонкую ткань, чтобы убрать несуществующую соринку.