Генри Морган - Виктор Губарев

9 (19) марта, когда флибустьеры уже грабили Маракайбо, армада прибыла в Сан-Хуан — столицу Пуэрто-Рико. Местный губернатор сообщил адмиралу, что не располагает сведениями о ямайской флотилии. Посовещавшись со своими капитанами, дон Алонсо велел сниматься с якоря и идти вдоль северного побережья Пуэрто-Рико на запад. Во время шторма был потерян фрегат «Нуэстра Сеньора дель Кармен». Его заменили трофейным 14-пушечным французским шлюпом «Маркиза», переименованным в «Нуэстра Сеньора де ла Соледад» и отданным под командование Диего де Варрио.

Достигнув пролива Мона, корабли армады де Барловенто повернули на юг, затем обогнули остров Саона и 15 (25) марта стали на якорь в порту Санто-Доминго. Там от пленного француза узнали, что восемь пиратских кораблей отправились в сторону острова Тринидад, «намереваясь прийти и разграбить все города Испанского Мейна». Поданным Эксквемелина, француз рассказал испанцам, «что готовится нападение на Каракас».

20 (30) марта эскадра дона Алонсо покинула Санто-Доминго, взяв курс на побережье Южной Америки. Через несколько дней испанцы задержали голландский шлюп с Кюрасао. Его шкипер сообщил, что десять каперских судов, покинув воды Эспаньолы, пришли на Кюрасао, купили там запас мяса, после чего отправились в набег на Маракайбо. Хотя в действительности флотилия флибустьеров насчитывала восемь судов и мясо они приобрели не на Кюрасао, а на Арубе, в целом информация голландского шкипера дала дону Алонсо верный ориентир. Испанцы устремились в Венесуэльский залив. Там корабли бросили якорь возле Гуаранао, на восточной стороне залива, и отряд солдат был выслан в сторону дозорной башни. Метиса, командовавшего дозором, доставили на борт флагманского корабля, где он подтвердил, что пиратская флотилия находится в лагуне.

— Они ограбили Маракайбо, — сказал он, — и пошли в Гибралтар.

Эта новость была встречена адмиралом с энтузиазмом. Флибустьеры угодили в ловушку! Если закрыть им выход из озера, они вынуждены будут либо принять неравный бой, либо сдаться.

Немедленно гонцы были отправлены в Коро, чтобы достать там лоцманов, знающих, как провести корабли через песчаный бар и по узкому проливу, соединявшему залив с озером; кроме того, адмирал послал за подкреплениями в Ла-Гуайру, а губернаторам Маракайбо и Мериды написал письма с призывом сделать все возможное, чтобы затруднить врагу выход из озера.

Вскоре лоцманы, прибывшие из Коро, провели корабли дона Алонсо к песчаному бару, где адмирал с несказанной радостью обнаружил, что Морган не оставил в форте Ла-Барра гарнизон. Сорок мушкетеров с порохом, фитилями, боевым снаряжением, пушечными лафетами и провиантом были немедленно посланы на берег острова Сан-Карлос, чтобы снова привести форт в состояние боеготовности. Солдаты отыскали в песке сброшенную с бастионов артиллерию, извлекли из запальных отверстий гвозди и смогли починить шесть пушек. Их подняли на крепостные стены и установили на новые лафеты. Комендантом форта был назначен Антонио Камарильо.

Поскольку тяжелый галеон «Магдалена» не мог пройти через мелководный участок в устье пролива, пришлось забрать из его трюма весь балласт и запасы пресной воды. 5 (15) апреля после нескольких неудачных попыток галеон все же смог пересечь бар и занять позицию за островом Сапара. «Соледад» и «Сан-Луис» стали за ним на расстоянии пушечного выстрела от форта. Таким образом, испанцы полностью блокировали выход из озера.

Когда Морган вернулся из Гибралтара в Маракайбо, к нему привели больного из лазарета, который рассказал, что в проливе появились три испанских военных корабля, а в форте Ла-Барра разместился испанский гарнизон. Это сенсационное известие сначала было воспринято флибустьерским вожаком с недоверием, но вечером того же дня ему принесли письмо от дона Алонсо, подтвердившее наихудшие опасения. Свой вариант текста этого послания приводит Эксквемелин:

«Письмо испанского генерала дона Алонсо дель Кампо-и-Эспиносы Моргану, адмиралу пиратов.

От своих друзей и соседей я получил сообщения, что вы осмелились предпринять враждебные действия против страны и города, находящихся под властью Его Католического Величества, короля Испании, моего господина. Поэтому моим долгом было прийти сюда и занять крепость, которую вы захватили у горсти трусов, установить в ней пушки и тем самым укрепить выход из гавани — словом, сделать все, как велит долг. Тем не менее, если вы смиренно вернете все, что вами награблено, и освободите рабов и пленников, я из-за мягкосердия и жалости к вам отпущу вас, чтобы вы смогли добраться до вашей родины. Но если, несмотря на мои добросердечные предложения, вы станете упрямиться, я приведу из Каракаса более легкие суда и прикажу моим войскам в Маракайбо уничтожить вас без всякой пощады. Вот мое последнее слово: отдавшись в мои руки, вы будете вознаграждены, в ином случае я прикажу моим храбрецам отомстить вам за все те обиды, которые вы нанесли испанскому народу в Америке.

Дано на корабле Его Католического Величества “Магдалена”, коим я командую, стоящем у входа в лагуну Маракайбо, 24 апреля 1669 года.

Подписал:

дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноса».

Дата письма явно ошибочная — она не подтверждается ни испанскими, ни английскими документами. Отчет Моргана и его капитанов содержит иной текст письма дона Алонсо:

«В соответствии с уведомлением, которое я получил на острове Санто-Доминго, что вы проследовали мимо в сторону Мейна, я прибыл сюда следом [за вами] с этими кораблями и, курсируя вдоль берега, узнал, как вы разграбили Маракайбо и как вы ушли в Гибралтар, из-за чего я остановился здесь, в Ла-Барре, с флотилией, ожидая прибытия быстроходных фрегатов, входящих в состав этой флотилии, и с ними я войду и совершу нападение. Посему, если вы хотите получить пощаду и сдадитесь немедленно со всем, что имеете, всё будет нормально. Но если вы не хотите, то фрегаты сразу же по прибытии войдут с большим количеством людей и с приказом предать всех мечу, не щадя никого, в том случае, если вы откажетесь от пощады, которую я вам предлагаю.

Датировано адмиралом 10 апреля 1669 года.

Дон Алонсо де Кампас Эспиньола.

Направлено командиру англичан в озере Маракайбо».

Ситуация была явно критической. Испанцы превосходили англичан в артиллерии, а с приходом подкреплений из соседних провинций силы дона Алонсо должны были увеличиться в несколько раз. Попытка прорваться на кораблях через блокированный неприятелем пролив казалась невозможной, но и бегство по суше представлялось такой же утопией.

Морган решил посоветоваться с командами кораблей. Как рассказывает Эксквемелин, он зачитал письмо испанского генерал-капитана «сперва по-английски, потом по-французски, а затем спросил: хотят ли они отдать добычу в обмен на право свободного выхода или готовы сражаться? Все ответили, что лучше сражаться до последней капли крови, чем отдать добычу: ради нее они однажды уже рисковали жизнью и готовы снова поступить точно так же. Из толпы вышел один пират и объявил Моргану, что готов с двенадцатью товарищами подорвать самый большой испанский корабль. Он предложил превратить [кубинское] судно, которое пираты захватили в лагуне, в брандер, но снарядить как обычный боевой корабль, подняв флаги и установив на его борту чурки с шапками, чтобы казалось, будто на нем настоящая команда, а вместо пушек выдвинуть из портов деревянные чурки, которые называют негритянскими барабанами, то есть отрезки полых древесных стволов длиной около полутора футов. Поскольку пираты находились в столь бедственном положении, совет был одобрен».