Путевой блокнот - Дмитрий Туманов

– Я так долго тебя ждала! – воскликнула мне прямо в ухо Александра. – Семьдесят лет я просидела здесь, смотря на иллюзорные звезды. Я молилась на эту луну и плакала от собственного бессилия. И вот чудо сбылось – ты рядом со мной, а мне до сих пор не верится. Но теперь у нас – все впереди. И наша Благодать нашими трудами снова станет маяком для всех миров Созвездия!..

Ба-бах! Это бескрайняя ночь взорвалась фейерверками, и вспышки небесного огня отражались шальным блеском в огромных глазах волшебницы.

– Я всегда любила тебя! – воскликнула Александра, несясь вместе со мною в захлестывающих волнах вальса. – Пусть не сразу я это поняла – теперь это уже не важно! Но ты был моим первым и единственным мужчиной! А я была твоей последней любовью! Не важно, сколько лет тебе было тогда! Не важно, в каком теле ты находишься сейчас! Не важно, что память твоя стерта! Поцелуй меня! Поцелуй прямо сейчас, и ты все вспомнишь! И я – тоже! И все остальное уже будет не важно!

А я уже больше ни о чем и не думал. Обхватив тонкую талию магессы, я впился губами в нежный розовый бутон ее губ. И это было подобно удару электричества, который пронзил меня аж до самых пяток!

И тут магия, едрить ее через коленку!!! Но как же приятно, просто словами не описать. Правда, после этого электрошока я ничего из прошлой жизни Странника не вспомнил. Но чувство духовного единения между нами возникло однозначно! Еще лишь один шаг, и…

И еще раз – ба-бах! Это на танцполе возникла огромная двуспальная кровать с розовыми шелковыми подушками и покрывалами!

– Я так долго тебя ждала!.. – снова вздохнула Александра. Учащенно дыша, волшебница взглянула на меня озорным недвусмысленным взглядом и резко толкнула меня в распростертые шелковые недра. – Так не заставляй же меня ждать более ни минуты!

И вновь грянул оркестр: теперь звучал весь мир вокруг нас. Звуки вальса крутили нас в сумасшедшем смерче и уносили безвозвратно: сначала в бездну страсти, а потом – на вершину блаженства.

Проснувшись, я ожидал увидеть перед собой что угодно – кроме потолка своей родной квартиры. Как же так? Ведь там, на Мирабелле, только что такие потрясающие события происходили – аж дух захватывало! Одна только феерическая ночь в постели с волшебницей чего стоила – вах, мама дорогая! Да я, по сути, уже почти до короны добрался – утром собирался идти сейф в кабинете открывать.

И вот такой облом – деконцентрация при выходе из микромира выбросила мое сознание в мое собственное тело. Досадно… Но что ж теперь делать – придется возвращаться в реальность. Тем более что тут загадочная загадка наклевывается: каким образом мое тело в отдельности от сознания ухитрилось добраться из офиса до дома?

Сейчас на будильнике – три часа дня. Дома тихо. Значит, дети – у моих родителей. На выходные я их туда отправляю – в большом частном доме с приусадебным участком есть где порезвиться. А если их тут оставить, то киндеры за выходные всю квартиру на уши поставят.

Только на кухне что-то позвякивает. Чувствую пятой точкой – сейчас мне предстоит тяжелый разговор.

– Та-ак. Явился, не запылился! – раздраженно произнесла Глафира, когда я вошел в кухню. – Где ты шлялся всю ночь, друг ты мой ситцевый?

– Так мы же в офисе с Ерохиным… Работа срочная, все такое… – пробормотал я, понимая, что окончательно упускаю инициативу. – Сашка же должен был позвонить! Нет?

– Так он и позвонил, когда тебя из офиса выпустил, – фыркнула жена. – В двенадцать ноль пять. Вопрос в том, где ты был после этого? Домой ты вернулся в восьмом часу утра и, ни слова не сказав, сразу же спать завалился! И ладно бы пьяный был – я б тогда еще поняла. Но вот чтобы так… Ты у бабы был – точно!

– С чего бы такой вывод? – возмутился я, в глубине души понимая, что Глаша, в общем-то, совершенно права. Но не объяснять же ей, что я в это время был в другом теле и в другом мире! После такого чистосердечного признания меня сразу на обследование потащат – на предмет выяснения последствий черепно-мозговой травмы.

– Я, знаешь ли, по твоим глазам не хуже цыганки читать умею! – едко усмехнулась супруга. – Взгляд отводишь – значит, виноват. Колись, все равно на чистую воду выведу! Тем более что свидетели имеются.

– Было дело, – вздохнул я. – Согрешил с волшебницей четвертого уровня. И с четвертым размером груди. Только я не виноват – она сама меня в постель затащила. И жестоко изнасиловала – до потери сознания.

– А ты, я смотрю, все шутки шутишь, – скривилась Глафира. – Шутник недоделанный. Только я твоих шуточек больше терпеть не буду – подам на развод и на раздел имущества. И детей ты после этого будешь только раз в неделю видеть – по выходным!

– Все-все! – умиротворительно замахал я руками. – Больше никаких шуток! А что за свидетели? – я не понял…

– Сегодня рано утром мои предки за грибами поехали, – прищурив глаз, произнесла Глафира. – Так вот, они видели, как ты идешь по Московскому шоссе в четыре часа утра, причем с факелом в руке! Родичи тогда остановились, кричали тебе вслед – думали, помочь тебе чем-то нужно. А ты, поганец, даже голову в их сторону не повернул!

– Ну и дела… – озадаченно произнес я, пребывая в шоке от услышанного. – Как же это так?

– Я так понимаю, ты уже не первый раз на это шоссе похаживаешь? – холодно поинтересовалась жена, окончательно меня добив. – В прошлый раз тебе там бо́шку пробили – так тебе, видать, мало показалось? Продолжаешь приключения на свою задницу искать?

– Без комментариев, – вздохнул я, и мне действительно было нечего сказать.

– Да ради бога! – отмахнулась Глафира. – Только мои комментарии в загсе будут.

– Я все понял, – опустив взгляд, прошептал я. – Виноват, каюсь – больше не повторится.

– Вот только еще раз… – прошипела жена, поднеся кулак к моему носу.

Последнее слово в наших внутрисемейных конфликтах всегда оставалось за Глафирой. Тем более что сейчас мне и крыть было нечем. Я с ужасом осознавал, что в то самое время, когда я совершал приключения и подвиги на воображаемой Мирабелле, – в реальности мое тело само по себе бродило по улицам Владимира! И еще непонятно – с какой целью и какими последствиями!

– Я, пожалуй, пойду прогуляться… – тихо произнес я. И, предчувствуя грядущий взрыв, поспешно добавил: – К Стрешневу я. И никаких баб там не будет – можешь сама потом прийти и убедиться.

– Я не удивляюсь, – ледяным тоном произнесла Глафира. – После баб – зачем другие бабы? Вам, мужикам, надо перед друзьями похвастаться за рюмкой чая. Иди уже, гулена. И чтобы к вечеру дома был!

Стрешневу Глафира почему-то доверяла. Может быть, потому, что Колька был вообще как открытая книга. По его наивным глазам легко можно было прочесть: где, когда, с кем и в каком составе. Я это тоже прекрасно понимал и поэтому старался избегать такого явного палева. Да и ни о какой рюмке чая речь сейчас идти не может – тут моя семейная лодка по швам расходится и вот-вот ко дну пойдет…