Королева тьмы - Си-Джей Редвайн

Трагг зарычал, дохнул огнем на ветви, что удерживали его. Ветви вспыхнули.

– Вы оба мне надоели, – произнесла Ирина. – Прочь из моего дворца. Прочь от моего охотника. Вздумаете вернуться – я и ваши сердца вырву, только хранить их не стану.

– Хранить? – вымучил Кэль.

Лишенный человечьего сердца, он, по сути своей, стал драконом. Им владели драконьи инстинкты, его душила ярость, и он забывал человеческий язык. Воспоминания – о родителях, о брате, о сестре, обо всем, что было ему дорого в Элдре, – утекали из разума, подобно тому, как вода течет сквозь пальцы. Шлейф серого тумана закрывал всё, что имело значение раньше. Не за что стало уцепиться, не на что опереться. Пустоту, оставшуюся на месте человечьего сердца, занял фонтан неиссякаемой ярости. Кэль тщился удержать в памяти хотя бы материнский смех или улыбку Бриг – любую мелочь, способную смирить ярость. Однако образы таяли, исчезали во мраке, и ничего не было у Кэля – только зловещее биение драконьего сердца.

Ирина щелкнула пальцами, и ветви, которые удерживали Трагга и Джин, вышвырнули их из комнаты. Затем Ирина обратилась к Виктору – он присутствовал с самого начала, наблюдал всю сцену, не разжимая губ:

– Память крови моего охотника явила мне человека, что помогает Лорелее. Лицо его кажется знакомым. Пусть сюда придет художник. Хочу, чтобы заодно с лицом мне стало известно имя.

Повернувшись к Кэлю, Ирина произнесла:

– Отправляйся на поиски принцессы. Добудь ее сердце, принеси его мне. Тогда получишь обратно свое.

Кэль хотел ответить «нет». Хотел отказаться от роли королевского охотника, идеального хищника.

Но ошейник сильнее впился в плоть, и мысли стали неповоротливыми, а боль – невыносимой. Ирина взмахом руки уничтожила клетку.

– Ступай же, охотник.

Кэль повиновался.

Целых четыре дня Лорелея и Габриль добирались до восточной границы владений герцогини Вальдины. Они шли, почти не делая привалов; пробирались через трухлявые леса, спотыкались на каменистых пустошах, с отвращением ставили ноги на гнилую траву некогда пышных пастбищ. Габриль хромал сильнее обычного, на его суровом лице застыла гримаса боли, но старый воин по-прежнему отвечал отказом на попытки Лорелеи исцелить его колено. Возразить было нечего: если обман с оленьим сердцем не удастся, Ирина станет искать принцессу, и той понадобятся вся сила, вся мощь.

Уже на второй день пути Лорелея перестала спорить с Габрилем. Действительно, возьмись она лечить его против воли, сердце старого упрямца вымотает Лорелею, а ей нужно быть сильной. На всякий случай.

За очередным истощенным пастбищем показалась, наконец, усадьба Вальдины, окруженная дубами – некогда могучими, а ныне трухлявыми. По пастбищу бродили лошади в теплых попонах, вяло дергали сено из стогов. Неподалеку от усадьбы лепилась к склонам западных гор деревушка Баумхен, однако всё внимание Лорелеи было приковано к господскому дому и к мощеной дороге, что вела через пастбище.

Дом был огромен, роскошен и начисто лишен даже намеков на хороший вкус. Мраморные колонны, башенки, витражи, зубцы, фестоны, барельефы и резные ставни, ярко-желтая, как яичный желток, штукатурка – всё было здесь, и предвечернее солнце добавляло сооружению пафоса, блестя на доброй сотне окон. Покатая крыша щетинилась дымоходами. Сквозь открытые окна проникал холодный горный воздух. Почти из каждой трубы поднимался дым.

– Как мы попадем в дом? Нельзя же просто пройти по главной аллее и взяться за дверной молоток, – пробормотал Габриль, опершись на изгородь, что отделяла владения Вальдины от леса.

– Лошади с виду сытые, – заметила Лорелея. – Интересно, крестьяне госпожи герцогини так же хорошо питаются, как ее живность?

– У меня другой вопрос: где Вальдина взяла столько сена? Посмотри, трава-то на пастбище вся поражена гнилью. Та же картина, что и на востоке Рэйвенспира.

– Видимо, преданность Ирине хорошо оплачивается, в том числе и натурой.

Лорелея внимательно смотрела на усадьбу, оценивая свои шансы проникнуть в дом.

Конечно, Габриль прав – за здорово живешь не прогуляешься по главной аллее, не постучишь в парадную дверь. Даже если этот маневр и удастся, слуги поднимут шум, герцогиня успеет подготовиться к встрече.

В то время как Лорелее необходим элемент неожиданности.

План действий подсказала сама обстановка.

– Жди меня вон там, за деревьями, Габриль. Я вернусь, как только справлюсь. Потребуется какое-то время, так что не волнуйся.

– Как ты проникнешь в дом? – спросил Габриль, на самом деле имея в виду другое: «Ты уже придумала, как будешь выбираться из дома?»

– Через слуховое окно.

Лорелея указала на фронтон. Действительно, сразу два окна были распахнуты настежь.

– Отыщу спальню герцогини, и тогда…

– Как ты ее отыщешь?

– У меня есть план.

Лорелея сбросила дорожный мешок прямо в руки Габрилю.

– Меня ничто не остановит. Я затаюсь в спальне герцогини, дождусь, пока она явится, чтобы улечься в постель. Вальдину ждет сюрприз – быть может, самый большой в ее жизни.

– Главное, будь осторожна, – напутствовал Габриль, крепко обняв Лорелею. Она прижалась к его груди, и размеренные удары его сердца подействовали успокаивающе – как, впрочем, и всегда.

– Ты тоже не отсвечивай, Габриль.

Он невесело рассмеялся.

– Мое дело маленькое – с ума сходить от тревоги. Ничего рискованного.

– Я – законная наследница трона, значит, и рисковать – мне, – отрезала Лорелея. Она поцеловала Габриля в щеку и вновь обратила взор на господский дом. – А тревожиться лучше за герцогиню-предательницу. Ибо не будет ей ни прощения, ни пощады.

И Лорелея, пригнувшись, побежала вдоль изгороди к северному флигелю, который был куда скромнее в отделке и располагал лишь несколькими окнами на большом расстоянии друг от друга. Без сомнения, в северном флигеле живут слуги, думала Лорелея. Она огляделась, но никого не увидела возле дома. Саша летела над ней, в свою очередь, проверяя, всё ли спокойно вокруг.

«Есть опасность?» – телепатировала Лорелея, прижимаясь к стене, на которой наметила себе окно.

«Человек возле амбара. Атаковать его?»

Лорелея вытянула шею, но с ее места никого не было видно. Значит, и тот, кто подошел к амбару, тоже не видит Лорелею.

«Нет, не надо. Как только я проберусь в дом, лети к Габрилю, будь с ним».

«Охотиться на белок можно?»

«Можно, только недолго. Потом – сразу к Габрилю».

«Вы с Габрилем бельчатину есть будете?»

«Нет. Если кролика поймаешь – тогда да, можешь с нами поделиться. Бельчатины не нужно».