Цена зла - Оливия Александер

— Ах, черт. — Контроль Спайдера, кажется, ослабевает. Он рычит, и его толчки становятся дикими. Его бедра бешено толкаются. Его хватка на моем горле сжимается ровно настолько, чтобы затруднить дыхание, в то время как его рот опустошает мой. Я задыхаюсь в поцелуе, извиваясь под ним так сильно, что изголовье кровати ударяется о стену. Он стонет и толкается быстрее.

Прилив грозит затянуть меня под воду и поглотить целиком. Мои бедра приподнимаются, как будто по собственной воле.

— Черт, да. — Он хватает мое бедро, сильно сжимая, в то время как его другая рука расслабляется на моем горле, позволяя мне дышать. Давая мне понять, что он контролирует все, даже живу я или умираю. — Трахни меня, вот так.

Гнев на то, что он делает со мной, пронзает меня, но я ничего не могу сделать, кроме как беспомощно рычать, пока мои бедра ускоряются. Его пальцы снова сжимаются, и он жестко облизывает мой рот языком.

Я перелетаю через край, крича и брыкаясь, как будто я одержима.

Мои пальцы ног вжимаются в кровать, бедра трясутся, руки дергаются за веревки, пока я не удивляюсь, что они не лопаются.

Спайдер встает, приподнимает мои бедра и несколько раз врезается в меня. Он рычит, вырывается и дергает свой член, пока не проливает горячее семя мне на живот. Его струйки брызгают мне на кожу.

Затем он со стоном падает на меня, его грудь вздымается.

Неужели у меня только что был мой первый оргазм? Я едва могу сформулировать связную мысль, мой разум парит, как будто я под кайфом. Я никогда не была под кайфом, но Дьякон Хармон описал это, и я представляю, что он имел в виду, когда сказал, что такое чувство, будто ты плаваешь в эйфорическом тумане.

Эйфория рассеивается, и как только это происходит, меня охватывает отвращение к себе за то, что я только что сделала. Если бы я была в Колонии, меня бы выпороли, выставили голой на улицах и заклеймили шлюхой, а затем посадили бы в изолятор на несколько месяцев. Я лежу здесь, задыхаясь и пойманная в ловушку его мощным телом, липкая от его семени, мой собственный грех разрывает меня стальными когтями.

Спайдер целует меня в ухо. — Черт. Это было хорошо.

Моя кровь закипает от его безразличия к собственным действиям. — Отвали от меня, — рычу я.

Он кусает меня за плечо.

— Убирайся. Прочь. От. Меня.

Хлопнув меня по бедру, он отстраняется, но я знаю, что он сделал это не потому, что я ему сказала.

Не торопясь, он развязывает веревки на моих запястьях. Затем он наклоняется и целует меня в кончик носа. — Ты была чертовски идеальна.

Как только он поднимает голову, я плюю ему в лицо.

Его бровь приподнимается в легком удивлении. Вместо того чтобы разозлиться, как я ожидаю, он смахивает слюну со своей щеки и размазывает ее по моему лицу. Затем он отступает. — Вставай.

Я не двигаюсь.

Спайдер хватает меня за затылок и поднимает на ноги. — Мое терпение имеет свои пределы. Зайди слишком далеко, и ты съешь пулю.

Его пальцы болезненно сжимаются. Я тяжело дышу и киваю, все, что угодно, чтобы заставить его отпустить. Он хватает ошейник с кровати, где оставил его, и застегивает его на моей шее. Затем он берет цепочку, все еще свисающую со столбика кровати, и прикрепляет ее к ошейнику. Он отпускает меня.

— Повернись.

О, нет. И что теперь?

Не собираясь снова отталкивать его, я поворачиваюсь к нему спиной, мое сердце учащенно бьется.

— Что ты собираешься со мной сделать?

Его горячее дыхание обдувает мое ухо. — Никто не идет против меня. Я покажу тебе, что происходит, когда моя женщина забывает, кому она принадлежит. Убери руки за спину.

Спайдер

Неудивительно, что моя маленькая воровка не подчиняется приказу, который я ей отдал.

Хорошо. Мне нравится в ней борьба, и я буду с таким же удовольствием учить ее уважению.

— Руки, — повторяю я медленным голосом, который всегда останавливает ее.

Ее плечи опускаются, а голова откидывается назад. Она сцепляет руки за спиной. Они дрожат.

Позволив ее страху прожечь меня, как доза героина, я срываю веревку со столбика кровати и обвязываю ее вокруг ее запястий, затем прижимаюсь к ней, пока она не почувствует, как мой член упирается в ее задницу.

— Испугалась, Дикая кошка?

— Ты же знаешь, что да, — огрызается она.

Я улыбаюсь. Ее нервы начинают сдавать.

Убирая ее волосы со спины, я целую ее в плечо.

На пояснице у нее сжимаются кулаки.

Она ненавидит меня. Умная девочка. Любая женщина, которая хочет меня, ищет только мир боли.

Я поворачиваю ее лицом к себе, затем беру полотенце из ванной. Я вытираюсь, вытираю свою сперму.

— Позволь мне вытереться. — Она идет ко мне, руки натягивают веревки, которые мешают ей выхватить у меня полотенце.

— Нет. Мне нравится видеть, как я кончил на тебя. — Я вижу мазок, который я оставил на ее коже, почти сухой.

Она стискивает зубы, но ничего не говорит.

Я накидываю одежду и провожу ее к двери.

— Подожди, ты хочешь, чтобы я вышла туда голой? Спайдер, нет, я…

Игнорируя ее, я выхожу в коридор, не оставляя ей другого выбора, кроме как выйти из комнаты. И снова ее голова откидывается назад. Ее глаза закрываются, и я вижу, как она изо всех сил пытается обуздать свои эмоции.

Пока я запираю свою дверь, Страйкер, Рипер и Морт проходят мимо нас с несколькими другими мужчинами.

Стефани видит их, и ее щеки становятся пунцовыми. Она поворачивает голову, пытаясь спрятаться от их взглядов. Все они смотрят на это с признательностью. Морт поправляет свое барахло и прочищает горло.

Одержимость и триумф создают сладкую смесь в моей крови, и я притягиваю Стефани к себе. Съешьте свои сердца, мальчики.

— Ты такой урод, Спайди, — говорит Страйкер.

— Ты знаешь это. — Я кладу ключи в карман и улыбаюсь в ответ на оскорбленный взгляд Стефани.

— Вечеринка Дизеля началась, — говорит Морт. — Ты уходишь?

— Вот куда мы направляемся.

Стефани вскидывает голову, ее великолепные темные глаза расширяются от паники. — Подожди, мы идем на вечеринку? — она дергает за цепочку, которую я держу в кулаке. — Ни за что. Я не собираюсь выходить голышом на всеобщее обозрение.

Вот тебе и контроль над своими эмоциями.

Я хватаю ее сзади за шею и иду по коридору. — Да, так и будет. Не делай себе хуже. Ты пыталась сбежать. Тебе повезло, что я не всадил пулю тебе в череп.

Ее плечи поникли в знак поражения.