Ледовое побоище. Разгром псов-рыцарей - Виктор Поротников

Лишь один из князей по имени Вихтимас осмелился спросить у епископа, известна ли ему численность рати Александра Невского.

Изворотливый епископ дал Вихтимасу уклончивый ответ – мол, после уничтожения передового русского полка воинство князя Александра значительно уменьшилось. От Александра также отвернулись и некоторые его союзники, больше не веря в его победу над ливонцами. Так, сочетая где уклончивую риторику, а где ложь, епископ дорпатский склонил прежде колеблющихся эстонских князей к войне с Русью.

Эти князья, и Вихтимас в их числе, привели к ливонцам свои дружины общим числом около двух тысяч воинов.

* * *

Были в окружении епископа дорпатского и два здравомыслящих человека, которые полагали, что после успешной битвы при Хаммасте крестоносцам надлежит отступить и укрыться за стенами городов. Такого мнения придерживался родственник епископа князь Ярослав Владимирович, понимавший, что союз суздальских князей с Новгородом есть сила неодолимая для Ливонского ордена.

На переговорах, а не на войне с Новгородом, настаивал и немецкий купец Норберт, имевший возможность увидеть своими глазами войско Александра Невского, захватившее Псков. Норберт полагал, что тягаться на равных с таким противником, как Александр Невский, Ливонский орден может только после подавления восстания эстов-язычников.

Обоим хватало благоразумия не лезть со своими советами к воинствующим рыцарям-монахам, но при встречах с дорпатским епископом эти двое всячески донимали того своими предостережениями. Норберт постоянно говорил епископу о том, что воинство Александра Невского вдвое, если не больше, многочисленнее ливонского войска. Поэтому, утверждал Норберт, в открытом сражении с русичами крестоносцам грозит неминуемое поражение.

Ярослав Владимирович в своих предостережениях шел еще дальше. Он утверждал, что снега вскоре растают, и даже если крестоносцы разобьют полки Александра Невского, плодами своей победы они не смогут воспользоваться, ибо в летнюю пору Псков, омываемый двумя реками, взять приступом невозможно. Неминуемо придется ждать наступления зимы, а за это время новгородцы и суздальцы вполне оправятся от поражения. Таким образом, молвил Ярослав Владимирович, самое лучшее сейчас – это выждать время до следующей зимы.

И вот червь сомнения, закравшийся в душу Германа фон Буксгевдена, вынудил его созвать на военный совет всех предводителей ливонского войска. Епископ вкратце изложил доводы Норберта и Ярослава Владимировича относительно той вероятности разгрома крестоносцев в случае открытого сражения с более многочисленными полками Александра Невского. Епископ также напомнил собравшимся в его шатре военачальникам, что у них за спиной в глубоком тылу еще не потушено пламя восстания эстов-язычников, которых могут поддержать литовцы и латгалы. Тому ливонскому войску, которое воюет в лесах с непокорными язычниками, может понадобиться помощь в любой момент. И значит, здесь, у Чудского озера, крестоносцам нужна только победа, дабы в ближайшем будущем победить и восставших язычников.

– Однако можно ли с безусловной уверенностью заявить, что войско князя Александра будет разбито нашими отрядами в одном решительном сражении? – сказал в заключение своей речи епископ Герман фон Буксгевден, обращаясь ко всей верхушке ливонского войска. – Жду от вас честного ответа, храбрые рыцари. И помните, цена ошибки в этом деле очень высока!

Первым взял слово маршал ордена Конрад фон Кайзерлинг. Он поднялся со стула, высокий и широкоплечий, с копной светлых волос на голове. Его мощные надбровные дуги, орлиный нос и широкие челюсти говорили о твердом упрямом нраве. Белый длинный плащ с черным крестом на левом плече, ниспадая с плеч маршала, придавал его медвежьей фигуре строгую статность.

– Ваше святейшество, стрела уже наложена на тетиву, а тетива уже натянута, – промолвил маршал громко и уверенно. – Я считаю, что собранных сил вполне достаточно, чтобы сокрушить русское войско, как бы велико оно ни было. Это даже хорошо, что князь Александр ведет на нас новгородцев вкупе с суздальцами. Мы покончим с ними одним ударом! После этого свирепый русский зверь лишится клыков и когтей! – Толстые губы маршала растянулись в торжествующей усмешке.

Следующим выступил ландмейстер Андреас фон Фельбен. Это был гладко выбритый статный воин с правильными чертами лица и длинными светло-желтыми волосами. На нем тоже был белый рыцарский плащ с крестом.

– Брат Конрад только что сказал, что князь Александр ведет на нас новгородцев и владимиро-суздальские полки, – сказал ландмейстер, в голосе которого явственно звучали властные нотки, – но, по сведениям наших лазутчиков, русское войско повернуло вспять. Чтобы сразиться с князем Александром, нам придется его догонять. И чем короче будут наши рассуждения относительно грядущей битвы с русичами, тем больше времени у нас останется, чтобы настичь князя Александра, который, похоже, уже изрядно подрастерял свою былую смелость.

Сказанное ландмейстером воодушевило братьев-рыцарей. Речи остальных участников совета были кратки и непреклонны: отступление недопустимо после недавнего успеха, врага нужно догнать и добить!

Убедительнее всего на епископа подействовали слова барона Уго фон Рессера, бывалого воина.

– Стоит ли прислушиваться к предостережениям купца, не державшего в руках оружие и не сведущего в военной тактике, – молвил барон Рессер. – Если Норберт оробел от одного вида русского войска, это вовсе не означает, что все мы, носящие доспехи, тоже должны задрожать от страха. Сила войска не в многочисленности, а в умении воевать. О своем зяте, бросившем меня в опасности под Изборском, я и вовсе не хочу говорить. Неужели слова жалкого труса имеют больше веса, нежели мнение стольких храбрых мужей, собравшихся здесь? Выгадывать и выжидать впору тем, кто полагается только на удачу, слабо веря в собственные силы. Победа сопутствует смелым, даже если этих смельчаков всего горсть против полчищ врагов!

Выслушав военачальников, Герман фон Буксгевден успокоился. А поговорив с лазутчиками, видевшими отступающее на восток русское войско, епископ и вовсе воспылал нетерпеливым желанием настичь полки Александра Невского. Настичь и разбить! Эта победа серьезно ослабила бы Русь и открыла бы немецким крестоносцам пути на восток для захвата славянских земель от Чудского озера до реки Волхов и Ильмень-озера.

Бедослав и Семен Куница были вызваны на суд князей и воевод по обвинению их в трусости и нерасторопности, повлекшие поражение головного новгородского полка. Обвинение обоим гридням предъявил Гудим Кербет.

Смерть Домаша Твердиславича озлобила новгородских воевод настолько, что те, особо не вдаваясь в подробности, требовали у Александра Ярославича немедленной казни обоих дружинников, по закону военного времени.

Александр Ярославич напомнил воеводам о праве князя самому устанавливать степень вины любого из провинившихся гридней и назначать наказание, исходя из этого. Новгородцы стояли на своем, подогреваемые Гудимом Кербетом. При допросе Бедослава и Семена, а также тех ратников из передового полка, кто сумел пробиться к своим, стало ясно, что павший в сече тысяцкий и Гудим Кербет действовали с недопустимой оплошностью.