Остановите Айви Покет! - Калеб Крисп

— Дома поговорим, — прошептал он. — Как я и обещал.

— Тебе не удастся разрушить дело всей нашей жизни. — В голосе мамаши Снэгсби звучал замогильный холод, когда она решительным шагом подошла ко мне. — Мы лишь недавно снова заполучили алмаз Тик-так и не намерены потерять его во второй раз.

Она нашарила ожерелье у меня в кармане и забрала себе.

— Отведи её в кэб, — бросила мамаша мужу.

И в эту минуту чёрный кот — единственный, которого не смог унести с собой мистер Гримвиг, — соскочил с кровати и зашипел на нас.

И одновременно я со всей силы наступила Эзре на ногу. Старик взвыл и ослабил хватку. Мамаша Снэгсби бросилась к прикроватному столику, и я устремилась за ней, твёрдо намеренная вернуть ожерелье. Мамаша схватила со столика кувшин. И в это самое мгновение Эзра снова поймал меня.

— Мне жаль, но ты не оставила нам выбора, Айви, — с этими словами мамаша Снэгсби запустила кувшином мне в голову.

Двигаясь с умопомрачительной быстротой, я пригнулась, и кувшин угодил в лоб Эзре. Старик, сами понимаете, повалился навзничь. Я думала, что мамаша разрыдается от горя и бросится к мужу. Но не тут-то было. Подобрав тяжёлую доску с образцами гробовой фурнитуры, она занесла её над головой и двинулась на меня. Лицо её было перекошено от ярости.

Тогда я подхватила с пола кота.

— Прости, дорогуша, — шепнула я ему, — но обстоятельства требуют решительных действий. — И швырнула его в лицо мамаше Снэгсби.

Я не промахнулась — кот вцепился передними лапами ей в причёску и попытался вскарабкаться на голову целиком.

— Отвяжись от меня! — завопила злонравная старуха.

Камень по-прежнему оставался у неё, но Эзра уже поднимался на ноги, а мамаша носилась по комнате, бешено крутясь. Так что, как ни больно мне было оставлять алмаз Тик-так в руках этой ужасной парочки, следовало поторопиться, если я не хотела и сама угодить в их лапы. Поэтому я повернулась и без оглядки бросилась бежать.

На Лондон опустилась ночь, последние отблески заката уступили место тьме. Я бродила по улицам уже несколько часов. И пусть я знала, где нахожусь, но всё равно чувствовала себя потерянной.

Я подумывала пойти к Эстель и рассказать ей, что мне удалось узнать о судьбе Себастьяна. Бедный, бедный Себастьян! Почему-то мне было очень жаль этого юношу, умершего ещё до моего рождения. Зачем Снэгсби надели на него ожерелье? Какая им была в этом выгода? И как мне рассказать обо всём его сестре?

Ночной Гайд-парк был пустынным и мрачным, я словно очутилась в городе призраков. Лондонцы разошлись по домам, где их ждали тёплый очаг и любящие родные. Я присела на скамейку на Роттен-Роу[2]. В свете неполной луны вид у меня, безусловно, был душераздирающе несчастный и покинутый.

— Ну, Айви, — тоскливо вздохнула я, — что будем делать?

Пронзительный крик был мне ответом. Он разорвал ночь не хуже сирены. Кричала девушка. И было ясно, что она в страшной беде. В темноте, за деревьями и лугами парка я в отдалении, на широкой аллее разглядела только силуэт кареты. Рядом с каретой кто-то с кем-то дрался.

Я не могла сосчитать сражающихся, но это было и не важно — я уже мчалась на выручку. Подбежав ближе, я обнаружила, что двое здоровенных громил пытаются затащить в карету девушку — или, точнее, девочку моего возраста. Она отбивалась как бешеная, раздавая оплеухи и лягаясь.

— Отпустите меня, мерзавцы! — вопила она.

Но силы были неравны, и вскоре девицу скрутили и швырнули в экипаж словно мешок с картошкой.

К этому времени я была уже рядом:

— А ну, прекратите, вы, гнусные негодяи!

Тот из разбойников, что был крупнее, захлопнул дверцу кареты — жертва тут же принялась колотить в неё изнутри и звать на помощь. Похититель, не обращая на неё внимания, встал плечом к плечу со своим сообщником.

Оба двинулись на меня.

— Кто это у нас тут? — пробормотал тот, что пониже.

— Хватай её! — гаркнул высокий.

И они бросились на меня. А я на них. Несколько раз хорошо врезала кулаками. Применила необычный удар ногой, который достиг цели. Увы, всё это лишь раззадорило бандитов.

— А она с норовом! — ухмыльнулся один из них.

Стыдно признаться, но усилий одного мерзавца оказалось достаточно, чтобы схватить меня, лишив возможности сражаться дальше. Заломив мне руку за спину, громила стал толкать меня к карете. Дверца её снова открылась, меня подняли и бросили внутрь. Дверь захлопнулась, и её заперли снаружи. Щёлкнул кнут, лошади взяли с места в галоп, и меня отбросило на сиденье.

— Покет?!

Я повернула голову и впервые как следует разглядела ту, кого пыталась спасти.

— Чёрт возьми! — только и смогла сказать я.

Матильда Баттерфилд вытерла слёзы:

— Только не думай, будто я плакала, Покет.

— Конечно, нет, дорогуша. А то, что стекает у тебя по щекам, — просто излишки внутренней влаги. У меня такое тоже иногда бывает.

Стук копыт и грохот колёс сплетались в оглушительную рокочущую симфонию гнева. Матильда принялась колотить в стенку повозки:

— Остановите сейчас же, вы, кухаркины дети!

Мы свернули налево, потом направо и снова направо. Я отдёрнула занавеску и выглянула наружу. Эта часть Лондона была мне незнакома. Но было ясно, что это не самая приятная его часть. Дома на улицах выглядели мрачно. Редкие прохожие, жавшиеся к стенам, — ещё мрачнее.

— Полагаю, нас похитили, — хладнокровно заявила Матильда.

Я кивнула:

— Похоже на то.

В окно упал лунный луч, и я разглядела, что Матильда одета в довольно-таки миленькое платье из розового шёлка. Её тёмные волосы были уложены в изящную причёску и украшены цветами.

Она заметила мой взгляд и пояснила:

— Мы с мамой были на балу, но мне стало невыносимо скучно. Я решила пойти домой пешком, благо было недалеко. А эти бандиты схватили меня и увезли в парк.

— Ты раньше их видела?

Матильда покачала головой, потом нахмурилась:

— А что ты делала в Гайд-парке ночью?

— О, просто решила немного прогуляться при луне.