Пестрые истории - Иштван Рат-Вег

Маркиз Шамбон основывает «Орден Блаженства», герцог Лозен[42] — «Орден стойкости». Их членами могли быть только дамы-аристократки, Лозен даже в своем кругу был избирателен: ограничил круг стойких до 90 человек.

Самым необузданным из подобных обществ было общество «Афродит» (Les Aphrodites). На их собраниях происходило такое, что они сами остерегались рассказывать об этом. Известно единственное описание внутренней жизни общества — это книга Андре де Нерсиа[43] «Les Aphrodites». Известно, что осталось только три экземпляра этой книги, вышедшей в 1791 году, с тех пор, естественно, ее несколько раз перепечатывали.

Автор книги — французский офицер, позднее библиотекарь гессен-кассельского марк-графа, наконец, служащий герцога Брауншвейгского признанный писатель-порнограф — в форме романа описывает похождения «афродит»; таким образом, становится сомнительным, есть ли у романа реальная основа, или это буйная фантазия автора породила несуществующее общество.

Братья Гонкур в книге о женщине XVIII века лишь в не-сколькнх строках вспоминают о них («афродитах»), но так, будто не сомневаются в их существовании.

Вообще мнение о книге таково, что это не только роман, но еще и живописная зарисовка общественной нравственности, и если уж извращенная фантазия автора чересчур расцветила подробности, все ж суть он подсмотрел в жизни. Этих подробностей я здесь не могу привести, потому что, как говорится, бумага не выдержит. Один более или менее пристойный фрагмент я выделю, потому что он как бы в концентрированном виде представляет невообразимую развращенность высшего света.

Одна такая «афродита» — естественно, графиня — составила список мужчин, с которыми за двадцать лет исправляла свою уставную обязанность. Всего 4 959 имен! Одно из действующих лиц романа понятным образом удивляется такому большому числу, но графиня оправдывается:

— Но ведь это только 260–280 в год, даже не по одному на день!

Слов нет, конечно, цифры преувеличены, но даже если отщипнуть последний знак, останется довольно свидетельств «добродетелей» графини. Еще интереснее классификация осчастливленных ею мужчин по рангу и роду занятий.

Среди них были:

272 герцога, графа, маркиза, прочих аристократов, 989 офицеров,

342 финансиста,

239 священнослужителей,

434 монаха, в основном францисканцы, кармелиты и бернардинцы,

420 представителей высшего света,

614 иностранцев,

25 родственников, среди них 2 родных дядьки, 8 племянников,

119 музыкантов, актеров и цирковых акробатов,

117 лакеев,

47 негров и мулатов,

288 разных: военные, рабочие, подобранные с улицы и возле Пале Рояля,

117 неизвестных.

Не стоит долго пояснять, что цифры эти автор почерпнул из собственной фантазии.

Но если цифры и продиктованы воображением, то сами герцоги, маркизы, лакеи в отдельности были вполне реальными.

Железная Маска

Известно, чем была в старой Франции Бастилия, средневековая крепость в самом сердце Парижа, куда без всякого суда, именем короля заточали по какой-либо причине неугодных правительству или вообще неудобных людей.

В этой мрачной крепости-тюрьме был один таинственный узник. О нем ничего не было известно, но стерегли его с особым тщанием, а чтобы его никто не узнал, ему приходилось носить железную маску. Этого узника по приказу Людовика XIV в 1679 году привезли в цитадель Пиньероль на юге Франции; оттуда в 1694 году перевели в крепость острова Святой Маргариты, а затем в 1698 году — в Бастилию, здесь в 1703 году, 19 ноября, он и умер.

Кто он таков? Об этом на стол любопытствующих не попало ни крошки вестей. Король и несколько его главных сановников, которые его арестовали и распоряжались его дальнейшей судьбой, молчали; молчали, пока он был жив, и после его смерти тоже, пресекая все расспросы. Примером тому свояченица короля Людовика, известная своей перепиской герцогиня Орлеанская Лизелотта. Известно, что она большую часть дня проводила за письменным столом, немедленно отписывая о дошедших до нее придворных слухах или интересных сплетнях родственникам или приятельницам. В 1711 году 10 октября она пишет супруге ганноверского курфюрста:

В письме, датированном 22 октября, она возвращается к узнику Бастилии и пишет, что он был английским дворянином высокого звания, замешанным в интриги вокруг престолонаследования!

Впрочем, о неизвестном узнике ходили самые невероятные слухи. Более пятидесяти писателей и ученых занимались им, приводя более или менее серьезные аргументы в пользу того или иного персонажа из двадцати двух, кого они полагали узнать под железной маской. Большая часть этих догадок потеряла теперь всякий интерес, о некоторых из них стоит вспомнить, хотя бы потому, что они свидетельствуют о придворных нравах, — сколько же плодов внебрачных связей могло болтаться на генеалогических древах царствующих династий.