В погоне за сокровищами и специями. Великие географические открытия XVI века - Тимур Дмитричев

Хуан Солис расплатился за свое открытие устья неведомой до тех пор огромной реки собственной жизнью и жизнями почти одной трети участников экспедиции. Эта река носила его имя до 1525 года, когда оно было заменено императором на «Ла-Плата», что на испанском языке означает «серебро». Все атлантическое побережье Южной Америки, не говоря уже о ее внутренних районах, тогда еще оставалось совершенно девственным: на всей его протяженности в 3000 миль там было всего две португальских фактории, где в течение около двух лет моряки занимались вырубкой красильного дерева. Но их активная работа на этом поприще привела к тому, что доступные с океана его рощи были исчерпаны, что заставило заготовителей искать новых. Пройдет еще 10 лет, прежде чем начнется первое подробное исследование берегов и прибрежных земель Ла-Платы.

Эта миссия выпала на долю Себастьяна Кабота — сына первооткрывателя Ньюфаундленда Джона Кабота, который на службе английского короля, подобно отцу, до этого тоже побывал у берегов Северной Америки. В 1518 году, то есть, три года после гибели Солиса, этот выросший в Англии итальянец был назначен на пост главного лоцмана в Испании, а шесть лет спустя он запросил разрешение императора совершить путешествие к островам Пряностей западным маршрутом по следам Магеллана. В 1525 году Кабот получил не только запрошенное разрешение, но и частичную финансовую поддержку Карла V, что говорило о большом значении данного предприятия для короны и о его полуофициальном характере. Летом того же года на Молуккские острова была отправлена экспедиция Гарсии Лоайсы с целью закрепить результаты путешествия Магеллана, но вскоре после ее отплытия в Испанию оттуда прибыл один из членов его экипажа, который рассказал о расправах португальцев с испанцами на Островах Пряностей. Это сообщение заставило короля спешно отправить на помощь Лоайсе готовившуюся флотилию Кабота, который вышел в плавание в апреле 1526 года на пяти парусниках.

После перехода через океан флотилия сделала остановку в небольшом португальском поселении Пернамбуку — будущем Ресифи. Здесь испанцам стало известно, что несколько их соотечественников, потерпевших кораблекрушение, живут на небольшом острове в районе устья реки Солиса, и что они имеют сведения о богатой стране в ее верховьях, где имеется очень много серебра. После обсуждения этого заманчивого сообщения среди участников плавания было решено провести его проверку на практике, и суда направились к упомянутому острову, который Кабот в честь своей жены назвал «Катарина». Как оказалось, на Катарине действительно находилось более десяти испанцев, которые были участниками экспедиции Лоайсы. По их рассказам, его флотилия попала в сильный шторм около берегов Патагонии на подступах к проливу Магеллана и была разнесена, после чего капитан их каравеллы решил вернуться в Испанию. Однако часть экипажа возразила против этого решения, за что все они были высажены на острове Катарина, где встретили давно проживавших там матросов одного из парусников Солиса, потерпевшего кораблекрушение. Люди той экспедиции были знакомы с устьем реки, которая вела к стране серебра, а один из них даже утверждал, что он немного плавал по ней в качестве переводчика с португальцами. Находившиеся на острове испанцы подтверждали рассказы о богатой серебром стране в верховьях реки Солиса, в чем, по их утверждениям, можно было убедиться уже при начальном плавании вдоль берегов ее большого притока Параны.

Островные испанцы предложили Каботу перевести его флотилию в более защищенную гавань под названием Залив Уток, и двое из них вызвались быть лоцманами, на что он согласился. Но лоцманы-любители посадили флагманский парусник на рифы, где он застрял и потом развалился, хотя все остальные суда успешно встали на якорь в новом месте. Потеряв капитана, Кабот, уже некоторое время склонявшийся к идее отказаться от длительного и опасного перехода через пролив, а затем и Тихий океан, нашел теперь благовидный предлог для оправдания своего шага и принял окончательное решение отправиться в поисках земель, богатых серебром, которые должны были находиться где-то в верховьях ближайших рек. Однако, когда он объявил о своем решении экипажам, некоторые из его подчиненных выступили против него с серьезными возражениями. Крутой по нраву Кабот тогда высадил на Катарине самых резких своих критиков и взял курс к устью Ла-Платы. Некоторые из этих несчастных потом умерли, а остальные смогли перебраться на материк, где они смогли построить судно, на котором в конечном счете им удалось добраться до Испании и подать в суд на бросившего их на произвол судьбы капитана.

Кабот покинул Катарину в феврале 1527 года, предварительно построив плоскодонную галеоту для плавания по мелководью в реках, и через неделю вошел в удобную бухту устья Ла-Платы, которая была названа Сан-Ласаро. В этом месте флотилия пробыла целый месяц, готовясь к трудному плаванию вверх по реке, и за это время узнала от индейцев, что среди них жил один пленный испанец, оставшийся в живых, как выяснилось потом, после смерти Солиса. Этот человек по имени Франсиско дель Пуэрто вскоре появился перед соотечественниками и сообщил Каботу много сведений о тех землях, подтвердив при этом наличие в них большого количества драгоценных металлов, и объяснил, как достичь проживающих на них племен. Следуя его совету, глава экспедиции оставил в надежной бухте два самых крупных корабля с 30 моряками и десятком вооруженной охраны, разделив остальных людей между одной каравеллой и галеотом. 5 мая экспедиция покинула Сан-Ласаро и направилась в устье реки Парана, которая впадает в Ла-Плату немного севернее Буэнос-Айреса.

Испанцы тогда не имели опыта плавания по большим рекам, и это делало продвижение по ним в совершенно незнакомых условиях нелегкой задачей. Но она еще больше усложнялась тем, что в своем нижнем течении Парана представляет собой невероятно запутанное переплетение многочисленных рукавов и каналов. Однако при сопровождении дель Пуэрто суда смогли подняться по ней на более чем 170 морских миль и дошли до впадения в нее притока Каркаранья. Как в Сан-Ласаро, так и на медленно продвигавшихся кораблях быстро наступили тяжелые дни голода, так как в окружавшей их местности никаких продуктов они найти не могли. По записям участника плавания Луиса Рамиреса, чтобы не умереть с голоду «мы ловили и отваривали ядовитых змей и поглощали их с таким наслаждением, будто мы ели каплунов., мы ели вываренную в воде траву- мы отламывали от деревьев ветки с листьями, мелко разрубали их ножами и готовили».

Здесь Кабот построил деревянный форт Санкти- Спиритус, а вскоре встретился с большим скоплением местных индейцев гуарани, с которыми удалось завязать добрые отношения, а это помогло получить от них продовольствие и сведения о том, как достичь Белого Короля, правившего в земле обильного серебра. В Санкти-Спиритус экспедиция пробыла семь месяцев, укрепляя фортификации, занимаясь строительством еще одной бригантины, которая отличалась легкостью и небольшой осадкой, а также заготавливали провиант. Оставив гарнизон в 30 человек для защиты крепости, в конце декабря 1527 года Кабот возобновил подъем вверх по Паране. В течение нескольких недель трудного путешествия отряд прибыл к тому месту, где Парана делает крутой поворот вправо, уходя к своим бразильским истокам, и где в нее впадает река Парагвай, берущая свое начало в сегодняшнем штате Бразилии Мату-Гроссу.