В погоне за сокровищами и специями. Великие географические открытия XVI века - Тимур Дмитричев

Согласно подсчетам, племя чибча тогда состояло пример­но из одного миллиона человек. К этому времени у отважного конкистадора осталось всего 167 воинов и небольшое число лошадей, измученных труднейшим переходом. По­сле нескольких вооруженных схваток и одной решающей битвы между пришельцами и местными жителями вождь чибча Зипа покинул свою столицу и исчез навсегда из поля зрения испанцев. На месте его столицы у подножия гор, где начиналась плодородная долина, которую чибча называли «богота», что на их языке означало «большие угодья», Ке- сада основал в 1538 году новый город, который он назвал Санта-Фе в память о том полевом лагере, откуда испанские короли Изабелла и Фердинанд вели свою победоносную войну против Гранады —последнего мусульманского владения на полуострове — в 1491—1492 годах. Таким образом новое поселение обрело название Санта-Фе-де- Богота. С завоеванием Колумбией независимости ссылка на лагерь испанских монархов была отброшена, дав городу его современное название.

Любопытным является тот факт, что в то время, когда Кесада со своим отрядом пробивался к долине Боготы вдоль русла Магдалены, к этой же цели помимо Беналькасара про­двигалась и третья экспедиция, которая, как и две другие, не знала о существовании остальных. Третью группу возглавлял немец Николаус Федерманн, снаряженный купеческой гильдией коммерсантов Аугсбурга, которой удалось полу­чить концессию от императора Карла V на создание своей колонии на земле сегодняшних Колумбии и Венесуэлы в уплату его долгов, возраставших, несмотря на золотую реку богатств, поступавших в казну из Индий. Федерманн двигал­ся к Боготе по одному из притоков многоводного и мощного Ориноко из Венесуэлы, но достиг ее лишь в 1539 году, то есть соответственно на один год и два года позже Беналька­сара и Кесады. Кесада отстоял свои права первенства перед другими претендентами и был впоследствии произведен императором в рыцари.

Несмотря на то, что к 1540-м годам испанцам удалось открыть, покорить или исследовать очень большие пространства Нового Света в Мексике, Центральной Америке, империи инков в Перу и даже южных областей сегодняшних США, колоссальные пространства южноамериканскою и североамериканского континентов оставались по-прежнему terra incognita. Касаясь Южной Америки, для иллюстрации этого положения можно сказать, что вся осваиваемая в то время территория Перу — правда, тогда об этом еще не было известно — составляла всего лишь одну десятую часть ее гигантской территории, хотя ее атлантическое побережье было нанесено на карты от Карибскою моря вплоть до устья реки Ла-Плата еще в первое десятилетие после открытия Нового Света. В 1520-х годах уже отмечается увеличение числа испанских поселений на прибрежной полосе Карибского моря, а португальцы утверждают свое присутствие в некоторых точках вдоль атлантического побережья сегодняшней Бразилии. Португальские поселения были удивительно скромными и являли собой скорее лагеря для заготовки красильного дерева бразил, которое приходившие за ним суда после загрузки отвозили в Лиссабон. Даже к концу XV века общая численность населения португальских и испанских колонистов составляла менее 100 ООО человек.

Такое «забвение» внутренних земель Южной Америки объясняется не только тем, что на побережье не было обнаружено свидетельств золота или серебра, которые бы стимулировали поиск их источников, но и трудностями физического проникновения в центральные области континента. Трудности преодоления природных препятствий на этих путях были не менее сложными, чем переходы через хребты Анд, что побудило уже ранних исследователей прийти к заключению, что единственными способами проникновения в глубинные районы этого обширного материка могли быть его многочисленные реки, самые крупные из которых — Амазонка, Ориноко и Ла-Плата — впадали в Атлантический океан. Именно их устья и стали теми первыми воротами, через которые стало осуществляться исследование и покорение неизведанных пространств Южной Америки.

Большинство ее рек являются судоходными на очень большие расстояния, а на самых крупных из них суда могут подниматься вплоть до нескольких тысяч километров. До появления самолетов они являлись единственными путями доступа ко многим внутренним районам. Но даже и они не были легкими водными дорогами, так как дельты Амазонки и Ориноко при выходе в Атлантику, а Ла-Платы — при впадении в нее рек Парана и Уругвай являются невероятно широкими и сложными. Они представляют собой запутанные лабиринты грязи и мангров с сотнями непредсказуемых каналов и дезориентирующих островов (например, один только остров Мараньон в устье Амазонки по своим размерам превосходит площадь Швейцарии), что создает самые настоящие головоломки для судов, входящих в них со стороны Атлантики. Но даже при нахождении основного русла суда сталкиваются в них с сильными встречными течениями, наводнениями, мелями, массами несомых водой стволов крупных деревьев, порогами (особенно на Ориноко), что делает навигацию по ним далеко не простым делом, не говоря уже об изводящих тучах насекомых, а в прежние времена все это еще усугублялось опасными нападениями воинственных племен индейцев.

К этим сложностям добавлялись и другие. Парусники, которым требовалось от двух до четырех месяцев перехода из Европы, часто достигали побережья Южной Америки, уже страдая от недостатка провианта и цинги. Земли, через которые эти реки несли свои воды, были заселены довольно примитивными племенами, разбросанными на далекие расстояния по негостеприимным джунглям Амазонки, топким льянос Ориноко и степным пампасам или саваннам Ла-Платы и их многочисленных притоков. На протяжении сотен километров по течению рек продуктов питания было найти почти невозможно, а когда их находили, то за них нужно было воевать с местными жителями, вызывая их воинственное сопротивление и вражду. Почти всегда экспедиции по проникновению в глубь континента по рекам были связаны с большими трудностями, лишениями, разочарованиями и потерями жизней. Но, несмотря на это, испанцы, а затем португальцы, голландцы и англичане двигались в центральные районы этой гигантской земли именно по ее водным артериям.

В ходе своего последнего плавания через Атлантику в 1503–1504 годах Коэльу и Веспуччи, как отмечалось выше, дошли до широты устья Ла-Платы, но не обнаружили его и в него не входили. Следующим посетителем этих мест стал главный лоцман Испании Хуан Диас де Солис, которому в 1514 году король Фердинанд поручил найти пролив в Южное море, недавно открытое Бальбоа Солис отплыл с этим заданием на трех каравеллах в октябре 1515 года и после остановок по пути на Канарах и в Бразилии примерно через три месяца подошел к району сегодняшнего уругвайского курорта Пунта-дель-Эсте. Обогнув там выступ материка, он вошел в гигантское русло необыкновенно большой реки. Дельта этой реки была настолько обширной, что глава экспедиции назвал ее «Пресным морем».

В середине февраля 1516 года, проплывая около берега сегодняшнего Уругвая, Солис заметил на нем толпу индейцев, поведение которых при виде странных пришельцев выглядело довольно дружественным, что побудило его вступить с ними в контакт. Но не успела его группа из семи человек ступить на берег, как масса туземцев неожиданно, будто заранее все продумав и приготовившись, вихрем налетела на испанцев и тут же на глазах их беспомощно смотревших соотечественников перебила всех дубинами. Их ненависть к пришельцам была настолько необузданной, что они сразу перерезали их для предстоящего страшного пиршества. Потрясенные этой сценой испанцы продолжили свой путь на север для загрузки красильного дерева и во время перехода потеряли одну из каравелл, которая наскочила на рифы. Два других парусника с новыми потерями в людях дошли до мыса Фриу, где взяли свой ценный груз и в сентябре благополучно вернулись в Севилью.