Параллели Зазеркалья - Руслан Юрьев

Девушка быстро поймала такси и поехала в нужное место.

По дороге она молила Бога, чтобы все задуманное получилось. Да… он был не прав, он совершил нечто ужасное, но она любила его и верила, что его настоящая натура… та, которую она знала, чиста и невинна. То, что он совершил, было сделано неосознанно, и нужно с этим разобраться раз и навсегда.

С ее внешностью она могла бы заполучить любого мужчину, это она поняла еще в подростковом возрасте. Она была еще практически ребенком, а в нее уже влюблялись учителя, пряча похотливые взгляды. Но, имея такую внешность, нужно быть сильной, и она научилась этому. Добивалась всего сама, не жульничала, используя свою красоту, чтобы заполучить желаемое. Богатые мужчины гонялись за ней, предлагая все что угодно. Но без любви – зачем все это? А этот парень, на первый взгляд совсем не супермен, запал ей в самую душу, да так глубоко, что и не вытащить эту занозу. В нем было что-то, чего она не видела ни у кого другого. Его спокойные и добрые глаза при взгляде на нее наполнялись огромной любовью и теплом. Этот взгляд согревал ее. Это было так искренне, так отличалось от наигранных комплиментов увивавшихся вокруг нее мужчин… В нем таилось что-то настоящее. Поэтому она и полюбила этого доброго, молчаливого человека. Их роман был прямо как в сказке, и этого она ждала всю жизнь. Все было отлично… Было… Но закон подлости коснулся и их, да не просто коснулся, а прорыл целый ров в их отношениях. В тот день…

Девушка повернула голову, словно отворачиваясь от неприятных мыслей. Но от них никуда не деться… Он стал ревнивым без всяких причин… и… переборщил… Появилось что-то не похожее на него, то, что очень трудно разглядеть в характере человека. «Дура… ты тоже дура, что не углядела… пропустила… позволила тому придурку подсунуть конверт… Идиотизм! Вот упрямый козел, сколько раз уже ему говорила все напрямую, так нет, он никак не желал угомониться. Дурак! Но это не может служить оправданием. Что бы ни произошло, мой любимый не имел права так поступать. Он тогда причинил мне боль, и не только физическую. Как же я надеюсь, что все получится, что найдется решение! Хотя, правильно ли это – подвергать человека таким процедурам даже с его собственного согласия? Это же своего рода вивисекция души. Надеюсь, этот доктор-новатор знает, что он делает». Она смахнула слезу со щеки как раз в тот момент, когда такси остановилось.

Девушка вышла и посмотрела через огромную железную калитку на серое здание, огороженное по периметру высоким забором с колючей проволокой.

Не раздумывая, Наташа позвонила у железных дверей института.

Посреди большой просторной комнаты стояло кресло, похожее на стоматологическое, только намного массивнее и без приспособлений. Начисто выбеленные стены, в одной из которых – огромный прямоугольник окна с толстым двойным стеклом и железной решеткой, частично изъеденной ржавчиной. Кресло было расположено так, что окно находилось справа. Позади кресла был солидных размеров стол из нержавейки с множеством компьютерных устройств: процессоры, несколько мониторов. По левую сторону от кресла на стене висело довольно большое зеркало. Пол был покрыт не совсем вписывающимся в эту обстановку арабским ковром с причудливыми узорами, разрезающими ткань цветными линиями в хаотичном порядке. Вот, пожалуй, и все основные предметы интерьера этой комнаты, не считая специальной лампы, схожей с операционной, которая была укреплена над креслом. Сейчас она была включена и стреляла лучами из всех лампочек прямо в кресло, в котором полулежал человек с воткнутым в бледно-сизую вену шприцем. Выпустив из шприца какую-то жидкость, чья-то морщинистая рука осторожно изъяла иглу и тут же прижала образовавшуюся красную точку кусочком ваты со спиртом. Доктор отложил шприц на встроенную в кресло подставку и ближе подтянул лампу. Подавшись вперед, он какое-то время всматривался живыми глазами в залитое светом бледное лицо мужчины. Затем большим пальцем руки на несколько секунд поочередно приподнял веки пациента.

– Отлично, хе-хе, отлично, – изрек доктор, покончив с осмотром, прошел к столу и стал делать записи в медицинской карте. Проверив какие-то цифры на мониторах, он тоже перенес их на бумагу.

Затрезвонил телефон и, нахмурившись, доктор выслушал звонившего. Гримаса сменилась улыбкой, и он слегка хрипловатым голосом сказал:

– Впустите ее.

Потом еще раз пролистал свои записи.

Когда постучали в дверь, доктор закрыл карточку, довольно шустро для его возраста вскочил и побежал открывать. Перед ним стояла стройная девушка с красивым лицом и смоляными волосами.

– Добрый вечер, Наташа.

– Здравствуйте, доктор Брейман.

Он приложил указательный палец к сухим губам.

– Только тише, не хочу, чтобы он пока слышал ваш голос, даже… хе-хе… на подсознательном уровне.

Девушка кивнула.

– Вон туда, пожалуйста… вон туда.

Она последовала указанию доктора и уселась на стул рядом с рабочим столом, позади большого кресла. Оттуда почти нельзя было видеть лежавшего мужчину, разве что его макушку, и то, если выгнуться и вытянуть шею, как жираф. Сложив руки крестом на коленях, девушка запаслась терпением.

Доктор тем временем вновь стал переписывать в тетрадь цифры с монитора компьютера и какого-то прибора.

Затем он подошел к мужчине, еще раз изучил его лицо, еще раз приподнял веки, и, видимо, остался доволен – улыбка взбороздила его щеки еще более глубокими морщинами.

– Так-так… пульс в норме, зрачки реагируют как положено, кожа чувствительна, температура тела… так… отлично… хорошо… полость рта… небольшая сухость… ничего… в пределах допустимого… так… время… сейчас… хмм… двадцать один двадцать два… ну, это… прямо как по расписанию, – бормотал он себе под нос.

Наташа с волнением наблюдала за ним.

Наконец Брейман бросил взгляд – слегка с сумасшедшинкой, как показалось девушке, какой бывает у художника, одержимого своей картиной, – на нее.

– Ну что же, пациент готов… Можно приступать.

Ловко выудив из кармана халата иглу для шприца, он распечатал ее и слегка кольнул в руку лежавшего мужчину. Повторив это несколько раз, легонько потряс мужчину за щеки.

– Пробуждайся.

Сперва показалось, что человек в кресле впал в кому, так как реакция полностью отсутствовала. Голова под руками доктора болталась на ватной шее. Но вот веки дернулись, свидетельствуя о движении глаз под ними.

– Ну же…

Веки задрожали заметнее, слегка приоткрылся рот, и вслед за этим приподнялась грудь: мужчина жадно втягивал воздух.

Доктор посмотрел на часы, вытащил из кармана блокнот и быстро сделал какую-то запись. Улыбнулся.

Мужчина тем временем медленно приоткрыл глаза и сразу сощурился от яркого света.

Брейман тут же отодвинул лампу, направляя свет чуть в сторону.

– Так будет лучше…