Динозавры России. Прошлое, настоящее, будущее - Антон Нелихов

Киязух на очень примитивной морфологической основе сумел создать немало продвинутых структур. Можно сказать, он собрал ядерный реактор из палок.

Животное загадало немало загадок. У него вторичное костное нёбо, как у современных крокодилов, а на этом нёбе такой сложный рельеф, какого нет ни у каких других крокодилиформ. Нёбные кости у всех остальных разве что изредка покрыты редкими бугорками и ямками. У киязуха по всему нёбу тянутся костяные морщины, как на печеном яблоке. Понятно, что это указывает на какую-то любопытную специализацию. Но на какую? Непонятно.

Очень необычны его зубы: уплощенные, притупленные. Киязух ими что-то соскребал, не исключено, что мясо с костей или из панцирей. В таком случае его стоит назвать кроко-гиеной. Но тогда непонятно, зачем ему длинные лапы, приспособленные к бегу. Тоже загадка.

Водных крокодилиформ в Шестакове нет. Их нишу занимали хористодеры. В Шестакове они отличаются массивными тяжелыми костями, они явно были засадными водными хищниками. Остатков крайне мало: четыре позвонка и два фрагмента челюсти. Некоторые уникальные сочетания признаков показывают, что это новый таксон. Основание зубов у него смято в складки, как у продвинутых хористодер, а позвонки на удивление примитивные. С известной долей условности шестаковскую хористодеру можно считать «переходным звеном» между продвинутыми и примитивными хористодерами.

Ископаемые ящерицы в Шестакове очень любопытны, но пока находятся в изучении и сказать о них можно немного. Самое важное: местонахождение сформировалось во время глобальной радиации ящериц. Чтобы оценить это, надо кратко напомнить эволюционную историю группы.

Судя по имеющимся (крайне немногочисленным) находкам, ящерицы, подобно большинству крупных групп современных тетрапод, появились в триасе, однако долгое время прозябали на третьих ролях. Только в середине мелового периода начался их расцвет. Ящериц стало много, они заняли всевозможные экологические ниши. Сейчас они – один из самых успешных отрядов тетрапод, их почти семь тысяч видов. Больше только у птиц (около десяти тысяч видов). Именно в середине мелового периода появились основные группы ящериц, в том числе змеи.

Шестаково – богатейшее местонахождение меловых ящериц. Ежегодный разбор и промывка породы позволили выловить сотни их крошечных остатков. В коллекции есть как минимум четыре пока неописанных рода. Одна ящерица игуаноподобная, другая похожа на веретеницу, третья на геккона, четвертая на сцинка (это коротколапая ящерица-такса с панцирем на спине). Некоторые ящерицы Шестакова по размеру больше крокодилиформ. Получается, что карликовые киязухи и тагарозухи жили в тени крупных и пока анонимных ящериц.

В Шестакове нашли не только отдельные кости и челюсти, но и большие фрагменты черепов. Изумительный по разнообразию и сохранности материал. «В конце концов получится, что Шестаково – родина ящериц», – шутит специалист по ископаемым ящерицам Игорь Парахин.

От черепах сохранились отдельные кости и обломки панцирей. Это некрупные пресноводные представители семейства макробэнид (Macrobaenidae), которые знамениты своими потомками. В конце мелового периода макробэниды добрались из Азии до Северной Америки. Их прямые потомки живут там до сих пор, это каймановые черепахи. Одна из них – грифовая черепаха (Macrochelys temminckii) – прославилась охотничьей хитростью: она лежит на дне с открытой пастью и шевелит похожим на червячка раздвоенным языком. Ее не отличить от коряги, и когда незадачливая рыба подплывает съесть червяка, черепаха выстреливает вперед головой и хватает жертву острым клювом.

Все макробэниды, в том числе шестаковские, плавали плохо. По словам Игоря Данилова, «такое ощущение, что они только учились плавать». Но и это прогресс в сравнении с шарыповскими черепахами, которые просто шагали по дну.

Черепахи Шестакова интересны тем, что их очень мало. В отложениях середины мелового периода черепахи обильны везде, кроме Шестакова, оно является исключением. Вероятно, здесь были условия, малопригодные для пресноводных черепах.

Ископаемых птиц всего две. По одной небольшой кости описан род (и даже семейство) мистиорнис (Mystiornis cyrili). Это небольшая птица размером с дрозда, кажется, умевшая плавать под водой, что-то вроде зимородка. Еще по одной кости описан евгенавис (Evgenavis nobilis), напоминавший конфуциорнисов. Обе кости длиной в половину спички.

От птерозавров добыто несколько зубов. Животные относились к орнитохейридам, а больше о них ничего нельзя сказать.

Маммалиаформы, как обычно, разнообразны. По зубам уже описано три рода (Yermakia domitor, Kiyatherium cardiodens, Sibirotherium rossicus). В их развитии тоже вполне сказался застой рефугия. В Шестакове нет териевых, которые в то время успешно расселялись по планете. В этом уникальность Сибири: здесь даже в середине мелового периода доминировали докодонты. Они по каким-то очень важным особенностям явно уступали териевым, и когда в регионе появлялись териевые, докодонты вымирали. В Сибирь териевые попали с очень большим запозданием.

Суперзвезды Шестакова – последние на планете цинодонты. В Шестакове от них найдены не только зубы, но и челюсти – единственная челюсть цинодонта мелового периода.

По зубам описан новый вид – сибирский стереогнат (Stereognathus sibiricus), довольно крупное животное размером с таксу. Стереогнат – род-долгожитель. Первые стереогнаты известны из отложений середины юрского периода, последние – из Шестакова. Получается, стереогнаты населяли планету не менее 40 миллионов лет.

Часть остатков, кажется, принадлежит не стереогнатам. Если это так, то Сибирь получится подлинным заповедником цинодонтов, где завершилась их история.

Цинодонты Шестакова ждут серьезного изучения. По словам Аверьянова, особенно интересно разобраться, как сибирские цинодонты конкурировали с маммалиаформами. В чем-то они были не хуже докодонтов. Но в чем? Непонятно.

Обширный материал требует всесторонних исследований. «Шестаково еще не изучено, все надо изучать и переизучать. Ящерицы, динозавры, особенно маммалиаформы: несколько лет надо заниматься только ими», – говорит Аверьянов.

Амфибий в Шестакове две: схожий с углозубами киятритон и примитивная стволовая саламандра, от которой сохранился фрагмент атланта, его нашли, разбирая старые сборы, в коробке с надписью «Ничего интересного».

Рыб исчезающе мало: редкие амиевые и палеониски, в общем такие же, как в Шарыпове.

Ситуация необычная. Встает вопрос, как сформировалось местонахождение в Шестакове? Мощные слои глин, песка, алевролитов, конечно, отложились в водных условиях, но в условиях необычных. В воде почти не было рыб и амфибий, крайне редко встречались рыбоядные рептилии и черепахи. Что это за место?

В первой половине мелового периода окрестности теперешнего Шестакова были странным местом. Обычно его называют засушливой приморской равниной, причем с густыми зарослями растений (ведь должны чем-то питаться динозавры) и обилием воды (иначе не могли отложиться слои горных пород высотой с десятиэтажный дом). Получается парадокс: одновременно сухая пустыня и влажная долина, но на самом деле противоречия нет.