Золотая чума - Алексей Баскаков

— И долго у них там будет увертюра? В смысле предпостельные танцы-шманцы-обжиманцы?

— Да нет, она ведь примерная девочка. К десяти тридцати должна домой вернуться. Так что еще полчасика подождем — и вперед.

— Эх, жаль, нет фотоаппарата. Было бы еще интереснее.

— Почему же нет?

Мельников достал из бардачка «лейку».

— Правда, он без пленки, но это ничего.

Через полчаса они вышли из машины, поднялись по лестнице и подошли к дверям.

— Кот, ты не маячь, постой в коридоре. Твое явление будет вторым номером нашей программы.

Капитан достал из кармана отмычку. Не такую, как он видел у Лавриновича, а гораздо более совершенную. Мельников вставил ее в замок, поворот — и путь был свободен. Троица ввалилась в квартиру. Кот, как было приказано, поотстал. Капитану и Прохорову, влетевшим в спальню, представилась замечательная картина. На кровати лежала обнаженная девица, раскинув длинные ноги. Ее небольшую, еще неразвившуюся грудь, старательно сопя, облизывал Виктор Павлович. Лишенный своего роскошного костюма, придавшего ему некоторую мужественность, толкач походил на хорошо откормленного борова.

Для начала Мельников пару раз щелкнул пустым аппаратом.

— О, какую картину я вижу! Уважаемый гражданин Башилин занимается делом, предусмотренным статьей Уголовного кодекса. За это дают до пяти лет. Причем, заметьте, эти годы вы проведете очень неприятно. Потому что даже среди уголовников такие развлечения не пользуются одобрением. Скорее наоборот. Они считаются занятием, несовместимым со званием порядочного арестанта. Так что, Витя, как вот ты эту малолеточку пер, так тебя будут по очереди переть в то место, на котором ты сидишь. А на груди тебе сделают наколочку: «петух мохнорылый». И жить ты будешь возле параши.

Пока капитан произносил этот монолог, Башилин сидел, привалившись спиной к стене, и тупо смотрел на вошедших. Девица сперва попыталась чем-нибудь прикрыться — но постельного белья на кровати не было, а ее сбруя валялась за спинами чекистов — возле столика с бутылкой шампанского, двумя бокалами и прочими атрибутами красивой жизни. Поэтому она, прикрыв грудь и подтянув ноги, забилась в угол. На ее лице, и без того не носившем признаков интеллекта, никаких мыслей не читалось. Один лишь животный ужас.

— Вы… Вы кто? — наконец выдавил из себя Башилин.

Капитан неспеша сделал еще один «снимок». Потом достал удостоверение и протянул к носу Башилина.

— Читай. Девочке смотреть ни к чему. Как видишь, мы прибыли из самой столицы нашей Родины. И мы совсем не из тех товарищей, с которыми ты и твои друзья поддерживаете столь теплые отношения. Они уже тебе не помогут. А у нас начался всесоюзный месячник борьбы за мораль и нравственность. Так что, гражданин Башилин, готовьте попку к свиданию с сокамерниками. А мы пока позовем сюда маму этой девушки…

— Не надо! — завизжала та. — Не надо!

— Ну как же «не надо»? Как раз надо. И в школу надо, сообщить о том, какой кружок мягкой игрушки ты посещаешь.

Девчонка была близка к истерике:

— Не говорите маме… Пожалуйста… Она меня убьет…

Девчонка не на шутку испугалась. Это капитана радовало. В самом деле, а что еще было сейчас делать с малолеткой? Не ликвидировать же ее как ненужного свидетеля!

— Ладно, вали домой. Бегом. И запомни ты, малолетняя дешевая шлюшка: хоть слово кому-нибудь о том, что здесь видела, или если еще хоть раз к своей подружке зайдешь, эти фотографии будут с интересом разглядывать твоя мама и директор твоей школы. Да еще я не поленюсь для всех одноклассников распечатать. Все поняла?

Та кивнула.

— Все, бегом!

— А одежда?

— Слуг нет. Перед ним раздеваться не стеснялась? А я таких сотни видел, ты меня ничем не удивишь.

Согнувшись в три погибели, девчонка проползла к своей сбруе, торопливо оделась и понеслась к двери. Щелкнул замок.

— Теперь поговорим серьезно, Виктор. Итак, хочешь на зону петухом? Быстро — «да» или «нет»?

— Н-нет.

— А то ведь никакой Старков тебя там от жизни под нарами не спасет. Так что давай говорить. И чтобы не врать. Так вот… Где Старков?

— Не знаю.

— Ты чего-то не понял, кажется. Я сказал — не врать!

— Клянусь, я не знаю! Они ушли в начале мая. С ним был Павел Клименко и этот новенький… Алексей, фамилии не знаю. Еще они привезли с собой из Владивостока десятерых бичей. Нелегально. На сухогрузе «Камчатка».

— Цель экспедиции?

— Не знаю. Я оказывал разные услуги Старкову. Через меня шли деньги. Я платил экипажам пароходов и капитанам. Я всех назову. Чем они занимались, я не знаю.

— Слушай, ты все-таки не понимаешь…

— Все я понимаю! Да пусть я «петухом» буду! А так я и до суда не доживу! Вы думаете, вы всех поймали?

— А если мы тебя уберем с Колымы?

— У них люди не только на Колыме!

Мельников понял, что нашла коса на камень. И дело было не в том, что Башилин боялся своего дружка. Нет… Не так уж прост оказался Виктор Павлович. Он уже успел оправиться от первого испуга. И не был слабаком, которого можно взять нахрапом. Теперь он просто играл испуганного придурка. Да уж, люди на Севере покрепче, чем в более теплых широтах. На фуфле их не раскатаешь.

— Что ж, переходим ко второй части нашей программы. Граф, ваш выход.

Кот шагнул в комнату.

— Привет, Витюша!

И вот тут-то Башилина проняло. На его роже отразился неподдельный ужас.

— Вот, познакомься с нашим сотрудником — товарищем Котовым. И как следует подумай. Ты его Старкову рекомендовал, так? А он гэбист. Хорошо мы тебя разыграли тогда во дворе, верно? — увлеченно врал Мельников. — И вот ты потом отмазывайся, что ничего не знал. И если хочешь, чтобы мы тебя прикрыли, выкладывай голую правду. И предупреждаю: если ты надеешься на своих ребят из КГБ, то зря. Мы как раз из той компании, которая таких, как они, на чистую воду выводит. И люди мы серьезные. Если тебя прямо сейчас во дворик выведем и пристрелим при всем честном народе, то за это нас лишь слегка пожурят… Дело Лаврентия Павловича не пропало. Ты понял?

— Да уж. Теперь понял.

— Что ты знал о цели экспедиции?

— Знал, что они ищут нечто необычное. Связанное с радиацией.

— Откуда знаешь?

— Я подгонял Старкову оборудование. У меня есть свои люди в бухгалтерии. Покупали технику и списывали. Доставали за взятки «слева». Еще были способы. Это хитрая бухгалтерия, вы не ОБХСС, не поймете.

Мельников мысленно обозвал себя кретином. Ведь Башилин по образованию бухгалтер! А они этого не учли.

— Так вот, он велел мне достать контейнер для хранения сильно радиоактивных изотопов. Таких вещей до сих пор ему не требовалось. Для урановой руды у них есть собственные. Но он ураном — ни легально, ни нелегально — никогда не занимался. Я долго ломал голову, что там за чертовщина может быть, но никак не мог сообразить. Но я ведь не физик, не химик, не геолог.