Толстушка под прикрытием - Дарья Донцова

ты будешь престарелых родителей обеспечивать. Ну и как дочь отца с матерью на две

копейки учительского жалованья содержать станет? А портнихи много зарабатывают». Вот и

пришлось Лоре, вооружившись иголкой, в ателье сидеть. После смерти родителей она на

автомате продолжала кроить и шить, а потом подумала: «Какого черта я до сих пор живу так, как велел покойный отец?» И ушла в школу. Один раз я ее попросил пуговицу мне пришить, так Лора ответила: «Прости, Ваня, меня тошнит при виде ниток. Еду тебе готовить буду, а

вот возиться с одеждой не стану». Знаешь, она великолепная кулинарка!

– Лора Павловна резко изменила свою жизнь пять лет назад… – протянула я. – Почему

именно тогда? Что-то случилось? Когда скончался батюшка Селезневой?

– В конце девяностых, дожив до глубокой старости. Мать ушла на тот свет раньше.

Я упорно жала на ту же педаль:

– Вам не показалось, что вопрос, зачем она живет по указке отца, пришел в голову Лоре с

большим запозданием? Не интересовались почему?

Иван Никифорович скрестил руки на груди.

– Лора не любила рассказывать ни о своем детстве, ни о юности, ни о замужестве. Мы

прожили вместе пару месяцев, когда я не удержался и спросил, каким был ее брак… Ладно, признаюсь, ревновал немного. Лора спокойно, но очень конкретно пресекла мое

любопытство: «Ваня, что ушло, то ушло. Не стоит в новую жизнь старые воспоминания

тащить. Скажу только одно – никогда я особого счастья не испытывала. Самые лучшие мои

дни с тобой начались. Не желаю о прошлом думать. Точка».

– Неужели у нее нет подруг? – удивилась я. – Коллег по работе, с которыми она

поддерживает отношения?

– А у тебя много друзей? – прищурился босс.

– Могу назвать несколько фамилий. Но вы же знаете специфику нашей работы, – ответила

я. – Да и не нуждаюсь я так уж сильно в общении, я интраверт.

Лежавшая на столе трубка громко запищала. Иван Никифорович протянул руку.

– На пятый звонок берите! – быстро предупредила я.

– Знаю, – с кажущимся спокойствием ответил босс. И начал считать: – Два, три, четыре…

Алло!

Из большой коробки, подсоединенной к телефонному аппарату, противно пропищало:

«Сделай что не сделал. Вернешь все, и она будет дома. Времени мало». Потом зачастили

короткие гудки.

Иван Никифорович схватил свой сотовый.

– Роберт, успел засечь? Нет? Понимаю, очень короткий разговор. Ладно.

Шеф посмотрел на меня и спросил:

– Почему не требуют выкуп? Что я должен возвратить? Есть хоть какие-нибудь мысли на

этот счет?

– Пока нет, – призналась я. И продолжила: – Простите, но создается впечатление, что вы не

очень хорошо знаете Лору Павловну. Вероятно, в ее жизни есть некие тайны.

– Нет на свете человека без секретов! – взвился мой начальник.

– Иван Никифорович, вы где работаете? – спросила я.

– С ума сошла, Сергеева? – разозлился босс. – Нашла время для шуток!

– Извините, я неправильно задала вопрос. Кем вас считают соседи по дому? Что за

должность и место службы указаны в ваших официальных документах? – уточнила я. –

Например, про себя я знаю: если кто-то любопытный пожелает узнать, каким образом

Сергеева зарабатывает себе на кусок хлеба с сыром, он выяснит, что я репетитор, бегаю по

частным урокам с утра до ночи, поэтому вполне прилично зарабатываю. Мой роскошный

джип куплен в кредит, на квартиру оформлена ипотека. То есть ничего особенного, многие

так живут. А у вас как?

– Я бывший военный, нынче в отставке, служу начальником охраны в небольшом

коммерческом банке, имею достойный оклад, – пояснил шеф. – В квартире проживаю много

лет – в свое время, придя на службу в бригаду, поменял старую жилплощадь на эту. Банк

предоставил мне шофера и машину, иногда сам сажусь за руль. Но все наши легенды, что

твоя, что моя, годятся лишь для утоления любопытства простых людей. А вот

профессионалы, если возьмут нас в разработку, на раз-два раскопают правду.

– Похоже, шантажист – любитель, – протянула я. – Он смог получить лишь поверхностные

сведения, поэтому знает: с вас много, несмотря на большой оклад, не получишь, требовать

выкуп бессмысленно. Но вы имеете нечто, нужное похитителю, эта вещь ему дороже денег.

Что это такое? Иван Никифорович, что вы кому-то не отдали? Завещание? Картину?

Ювелирное изделие? Деньги? Документы?

Босс встал.

– Иди домой, Сергеева. Понятия не имею, о чем ведет речь похититель.

Я тоже поднялась.

– Вы действительно не знаете или не хотите говорить? Жизнь Лоры зависит от вашей

откровенности.

– Ступай, Татьяна! – ледяным тоном приказал хозяин дома.

– Извините, Иван Никифорович, – тихо произнесла я. – Вы сами велели мне вести

расследование как обычно, без скидок на ваш статус. И конечно, знаете, что первыми под

подозрение всегда попадают ближайшие родственники. А что это у вас за картина такая

интересная на стене висит? На ней бабочка нарисована. Никогда бы…

Я умолкла.

Шеф вдруг улыбнулся:

– Никогда бы – что? Не подумала о моем интересе к чешуекрылым? Ожидала увидеть в

квартире начальника полотно с морским пейзажем или батальной сценой? Я в детстве

собирал бабочек и случайно обмолвился о своей коллекции Лоре, она мне подарила

собственноручно написанную акварель. Это Тизания агриппина, одна из крупнейших

бабочек мира. Размах ее крыльев достигает тридцати с половиной сантиметров, то есть

больше, чем у некоторых птиц. Я восьмилетним мечтал заполучить Тизанию, но не